Само собой разумеется, этой глупостью заниматься мы не стали. Зато мы занялись другим. На следующий же день на пару с Геной отправились прямиком к «крестной матери» Севы Желтухина — заместителю главного редактора «Городской газеты» Римме Александровне Спесивцевой. Варвару с собой не взяли, дабы она, уже засветившись в штабе Шелеста, не светилась в редакции. Малышкиным же строжайше наказали, чтобы они не смели даже намекать на наше знакомство. Такие предосторожности мы не сочли излишними, потому как ведать не ведали, к чему приведет общение с Риммой Александровной.
В первые минуты мне показалось, что это общение не сулит нам ничего хорошего. Спесивцева оказалась дамой лет пятидесяти с зычным голосом образцового сержанта. На наше приветствие она лишь кивнула головой, скомандовав:
— Садитесь!
Мы послушно сели, хотя оба испытали сильное желание этого не делать из чувства противоречия — в свое время мы досыта наелись всяких команд, особенно Гена. Кирпичников посуровел, но не более чем на пару секунд, после чего придал своему лицу выражение спокойной невозмутимости и представился:
— Я — руководитель частного детективного агентства «Феникс» Геннадий Валентинович Кирпичников. А он — мой ближайший сотрудник Игорь Андреевич Погребецкий. Мы пришли к вам по делу.
Римма Александровна откинулась на спинку стула и внимательно уставилась на нас — в ее глазах я увидел смесь настороженности и любопытства.
— Слушаю, — произнесла она таким тоном, каким обычно приказывают стоять смирно.
Гена сжал губы, но через мгновение их разжал, чтобы произнести:
— Мы пришли к вам по поводу вашего журналиста Всеволода Желтухина. Того самого, которого вы печатаете под фамилией Жаркий. Вы знаете, где он сейчас находится?
— В отпуске. А в чем дело? — рубанула Римма Александровна.
— А дело в том, что во время своего отпуска он занимался совершенно конкретной работой в другом месте. И вы наверняка в курсе. Поэтому рекомендую не придумывать для нас никаких легенд.
— С какой стати вы со мной в таком тоне разговариваете? — вскинулась замредактора.
— Я разговариваю с вами точно так, как разговариваете со мной вы, — отрезал Гена.
Мысленно я обругал своего начальника последними словами, потому что понял: сейчас нас выставят за дверь, и мы ничего не сможем поделать с этой дамой, которая, несмотря на свои командирские замашки, явно предпочитает в отношении себя иное обращение. Но произошло невероятное: Римма Александровна вдруг рассмеялась, отчего помолодела лет на пять и заметно похорошела.
— О господи! — махнула она рукой. — Так вас задело, как я разговариваю? Не обращайте внимания. У меня такая манера. Дурацкая манера, я понимаю, пытаюсь за собой следить, но постоянно забываюсь. У меня муж полковник, так вот он говорит, что, когда со мной разговаривает, ему все время кажется, будто он на докладе у генерала. А о вашем агентстве я, кстати, слышала. Отзывы хорошие. Так в чем там дело с Желтухиным?
Гена разом помягчел, а я даже изобразил улыбку: в конце концов, у каждого могут быть свои недостатки, и командирский тон — отнюдь не самый большой из них.
— Вы наверняка в курсе, — сказал Гена, — что Желтухин работал в штабе Никиты Петровича Шелеста…
— Почему работал? — острое журналистское ухо вмиг уловило прошедшее время.
— Больше недели назад Желтухин пропал. Причем прямо из вашей редакции, куда он непонятно зачем заходил. Ему позвонили по телефону, он буквально сорвался с места — и с тех пор его никто не видел.
— Запил и залег в берлогу. То ли я его не знаю! — безапелляционно заявила Римма Александровна.
— Говорят, когда он работает на выборах, он себе этого никогда не позволяет, — осторожно заметил я.
Римма Александровна на пару секунд задумалась, после чего рявкнула:
— Точно! Слыхала я об этом! Гад паршивый! Он бы так на работе себя держал! — И вдруг насторожилась: — С ним какая-то проблема?
— Мы пока не знаем, — осторожно заметил я.
Спесивцева вздохнула, и по этому вздоху я понял: «гад паршивый» ей по-своему дорог, а потому мы имеем весьма серьезный шанс получить помощь.
— Но этот хрен ядреный мог сам куда-нибудь смыться. С него такое тоже станется. Башка у него светлая, но дурная! — вновь начала гневаться замредактора. — У него когда какой серьезный напряг в жизни возникает…
— Это не так, — перебил ее Гена. — Потому что вслед за Желтухиным исчез и его компьютер. Кто-то похитил из квартиры ноутбук.
— То есть кому-то надо было получить информацию? Или сделать так, чтобы до этой информации никто не смог добраться? — проявила сообразительность Спесивцева и неожиданно со всего маху хлопнула ладонью по столу. — Стоп, мужики! Вчера нам в редакцию принесли одну статейку, попросили разместить как платный материал. Так вот сто против одного — ее Желтухин писал. Уж я-то его стиль знаю, сама журналистике учила. Что вы по этому поводу скажете?
— Пока ничего, — покачал головой Гена. — Мы не знаем, в какой точно день украли компьютер. Мы пока не догадываемся, кто это сделал и зачем. И мы понятия не имеем, кто и почему принес статью именно в вашу газету. Скорее всего, тот, кто принес статью, просто не знал, что писал Желтухин, и потому не предполагал, что вы легко вычислите автора.
— Похоже, — кивнула Римма Александровна. — В статье этой ругали мэра, а наша газета к мэру лояльна. Желтухин был в курсе. Он бы сам к нам человека не отправил. Опять же… — она сделала паузу, — сейчас материалы в основном пересылают в электронном виде, а тут пришли ножками и принесли распечатку на бумаге. Приходила женщина, меня на работе еще не было, и в рекламном отделе ей сказали: поскольку статья явно имеет отношение к выборам, нужно мое разрешение. Женщина дожидаться меня не стала, но оставила номер телефона. Минуточку… — Спесивцева нажала клавишу селекторной связи и скомандовала: — Найдите мне номер телефона женщины, которая вчера статью приносила. Да, ту, которую я завернула. И быстро. — А через полминуты сообщила уже нам: — Записывайте телефон. Зовут ее Нина Федоровна. Фамилию у нее не спрашивали. Но вы же детективы, по номеру найдете.
Мы не стали спорить, равно как и сообщать, что этот номер нам уже раздобыли предприимчивые Малышкины.
— А, кстати, — Римма Александровна посмотрела на нас с любопытством, — вы-то сами откуда узнали об исчезновении Севы?
— Нам сообщила его подруга Галина, — не утаил Гена. — Она искала его везде и нигде не нашла.
— И вы надеетесь, я подскажу, где его искать? Довольно занятно…
— Нет, мы надеемся на другое. Дело в том, что спустя несколько дней после исчезновения Желтухина прямо у дверей собственного дома исчез руководитель штаба Шелеста Валерий Аркадьевич Сокольников. И о нем тоже сегодня ничего не известно.
— Да ну?! — Глаза у Риммы Александровны сузились, и вид у нее при этом стал, как у волчицы, почуявшей охотничьих собак. — Руководитель штаба — это вам не простой журналист. Да если бы он пропал, шум, знаете, какой бы уже стоял? А шума нет. Даже шепота нет!
— Позвоните в штаб Шелеста, — Гена ткнул пальцем в сторону телефона, — и попросите, чтобы вас соединили с Сокольниковым. И скажите, что вы замредактора «Городской газеты». И если вам удастся переговорить с Сокольниковым, я заплачу вам большие деньги.
Рука Риммы Александровны дернулась к телефону, зависла над трубкой, а потом медленно опустилась на крышку стола.
— Я вам верю, — процедила она, после чего добавила со злостью: — Ненавижу выборы! Деньги они, конечно, хорошие приносят. Но все равно ненавижу! Казино политтехнологов, где даже не рулетку гоняют, а в дурака играют. Причем играют шулеры, которые всех нас держат за дураков. Откуда вы узнали про Сокольникова?
— От его дочери. Она попросила нас найти отца. Так же, как Галина — Желтухина.
— А сам Шелест как реагирует?
— Он не хочет иметь с нами дело. Но нам нужно, чтобы захотел. И чтобы захотели Саватеев со Звягиным. Может, они тут совершенно ни при чем. Но они главные конкуренты, и потому мы должны с ними встретиться. С вашей помощью.
