В коридорах было на удивление пусто, мы быстро поднялись в центральную башню и остановились перед резными дубовыми дверями. Дядя посмотрел на меня так, словно увидел впервые.

— Ты сегодня такая красивая! — вытирая глаза, заговорил он.

Неужели плачет?!

— Прости меня. Может, я и совершил ошибку, но видишь, как хорошо все в итоге получилось.

Я невольно фыркнула на это заявление. Спорить не хотелось, но и помогать дяде оправдаться, желания не возникало. Хорошо все получилось для него, для меня проблемы только начинаются. Но развить эту мысль я не успела. Тяжелые створки разошлись по сторонам, и взору открылась удивительной красоты комната. Вдохновленный рассветом, художник расписал стены и потолок в насыщенно-синий цвет, плавно переходящий в розовый и золотой на востоке. Темнота на его полотнах не сражалась со светом, они, взаимно проникая, создавали гармонию, порождая в сердце восторг и надежду.

В центре залы возвышался алтарь. По углам теснились многочисленные гости, с нетерпением ожидая представление.

Дядя вывел меня в центр и присоединился к остальным, уступая место жрецу. Тот поднял руку, призывая собравшихся к молчанию, и забубнил монотонным голосом. Его речь была долгой и утомительной. От духоты у меня закружилась голова. Наконец, жрец выхватил из складок длинного одеяния клинок, резанул по руке Даниэля быстрым, точным движением и перевернул над стоящей на алтаре чашей. Несколько алых капель полетели на дно, растворяясь в серебристой жидкости. Жрец повернулся ко мне, ожидая протянутой руки, но я не могла пошевелиться. Просто стояла и хлопала ресницами.

На помощь пришел Даниэль. Одарил меня мягкой, успокаивающей улыбкой, и на сердце стало легче. Мне удалось справиться с оцепенением и позволить жрецу разрезать ладонь. Едва алые капли попали в чашу, мою кисть накрыла теплая рука Даниэля.

— Объявляю вас мужем и женой, — провозгласил жрец.

Гости захлопали. Вампир притянул меня к себе, сжимая порезанную ладонь в своей большой руке. Я изумленно ойкнула, и он накрыл мои губы поцелуем. Прикосновение получилось невесомым, как крылья бабочки. Меня окружил уже знакомый аромат хвои и свежих листьев. Я задрожала и закрыла глаза, не справившись с лавиной новых ощущений. Даниэль сжал меня сильнее, а по чувствительной коже заскользил влажный язык, вызывая стаи мурашек на руках и груди. Внутри зашевелилось что-то горячее, требовательное и пугающее. Все чувства сосредоточились на мужчине, что все настойчивее прижимал к себе. Я приоткрыла губы, позволяя вампиру проникнуть вглубь. На долю секунды испугалась, что причинит боль, но по телу растеклось приятное томление. Казалось, каждая клеточка кожи, прижатая к крепкому торсу, наэлектризовалась и покалывала. В голове повисла звенящая пустота, мир вокруг кружился. Забыв, что за нами наблюдают несколько десятков любопытных глаз, я приподнялась на цыпочки и вцепилась пальцами в плечи вампира.

Даниэль пришел в себя первым. Под приглушенные смешки и замечания аккуратно отодвинулся, прервав поцелуй. На лице светилась торжествующая улыбка, смешанная с нежностью и крупицей печали.

Не успела я опомниться, как к нам начали подходить гости для поздравлений. Первым, следуя этикету, приблизился лорд Дениполос с супругой и сыновьями. Пока отец Даниэля произносил высокопарную речь, Кибела крепко пожала мне руку. Я благодарно улыбнулась. Мне действительно требовалась дружеская поддержка. Следующими подошли дядя с Лукрецией и Лидией. Тетя с трудом скрывала раздражение, и только у сестры настроение было отличным.

— Повезло тебе, Беата. Но ничего, скоро станем невестками. Посмотрим, как ты тогда запоешь, — прошептала она мне на ухо.

Наивная, она серьезно надеялась, что лорд одобрит их союз. Я не стала ее разочаровывать. Со своими бы проблемами разобраться.

После близких родственников гости подходили по старшинству. Стоило мне увидеть злобное лицо его светлости герцога Делавера, и настроение испортилось окончательно. Сквозь зубы он процедил нам пожелания счастья и отошел, уступая место длинной очереди гостей. В череде наиболее влиятельных персон оказались и граф Войтекс с супругой. Для мероприятия графиня выбрала очень темное красное платье с ошеломительно откровенным декольте. В тусклом свете свечей ее наряд мог бы показаться провокационно черным, если бы не алые всполохи. Граф Войтекс не отличался красноречием и ограничился коротким: поздравляю. Графиня и вовсе проигнорировала нашу пару, показательно зевнув.

К концу следующего часа я уже с трудом различала слова и лица гостей. Натянуто улыбалась и благодарно кивала на поздравления. Когда же все это, наконец, закончилось, последний человек покинул зал, стремясь присоединиться к веселью в гостиной, мы остались одни.

Даниэль обнял меня за талию, с тревогой вглядываясь в лицо:

— Как ты? Держалась молодцом.

— Устала, — честно призналась я и уткнулась носом в его шею.

Хотелось хоть на мгновение расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Не знаю, как насчет второго, а вот на расслабление я надеялась напрасно. Прикосновение к горячей коже мгновенно вызвало воспоминание о недавнем поцелуе. Тело предательски затрепетало, краска залила щеки. Я попыталась отстраниться, но Даниэль не позволил. Наклонился и начал целовать мое лицо и шею, легко касаясь влажными губами пылающей кожи. В груди неожиданно закончился воздух, во рту пересохло. Мне хотелось запустить руки в его волосы и притянуть к себе. Еще раз почувствовать вкус губ, напряжение стальных мышц, и биение сердца рядом с моим. Из сладкого наваждения нас вывело вежливое покашливание жреца.

Телами мы разделились, но я все еще пребывала в сладкой истоме. Окончательно протрезветь мне помог Даниэль. Наклонившись к самому уху, он хрипло прошептал:

— Потерпи до ночи, сегодня ты станешь моей.

Музыка растекалась по залу полноводной рекой. Вокруг мелькали другие пары, но я видела только его глаза. Зеленые, с золотистыми крапинками в обрамлении темных ресниц. Он смотрел на меня и улыбался так, словно я была единственной женщиной в этой зале. Иногда он наклонялся и шептал на ухо разные глупости. Светлые пряди падали на лоб, шею обжигало горячее дыхание, заставляя мурашки разбегаться по телу. Даниэль кружил меня в танце. Третьем, шестом? Я потеряла счет мелодиям и времени, каждой клеточкой ощущая близость разгоряченного тела.

С тех пор как жрец объявил нас мужем и женой, мы не разлучались ни на минуту. Теплые ладони вампира поправляли мои волосы, лежали на талии, обхватывали за плечи. Занимались чем угодно, только не отпускали.

Он словно окутал меня теплой мягкой паутиной. Я покачивалась в ней разомлевшая и безвольная, с трепетом ожидая, когда паук решит, наконец, овладеть своей жертвой. Собственные мечты и планы отодвинулись куда-то далеко. Важным было одно: прижиматься к этому крепкому торсу, чувствовать его горячее дыхание и трепетать в предчувствии чего-то нового и необыкновенно притягательного.

Пожелай Даниэль отнести меня в спальню прямо в тот момент, и я бы ни секунды не сомневалась, отдав в его сильные руки не только собственное тело, но и судьбу. Однако вечер был в самом разгаре, и публика жаждала чествовать молодых.

— Даниэль, тебя зовет отец. Не переживай, я потанцую с твоей супругой. Вы ведь удостоите меня этой чести, Беатриса? — вырывая из сладкого плена, обратился Клемион.

Даниэль с неохотой передал мою руку дяде и, со словами: “Я быстро”, удалился.

— Чудесно выглядите. Быть невестой вам восхитительно идет, Беатриса. Жаль, что любоваться этой красотой вряд ли получится повторно. Хотя, кто знает. Может, вы станете менять мужей так часто, что я не буду успевать соскучиться по вашим свадьбам.

Мне неожиданно показалось, что Даниэль куда больше походил на своего дядю, чем на отца. Такие же зеленые глаза и теплая улыбка. Я заметила это мужчине. Он усмехнулся и неожиданно признался:

— Мне бы очень хотелось, чтобы у меня был такой сын, как Даниэль, но, увы, судьба распорядилась иначе. Кстати, вы необыкновенно похожи на свою маму и также великолепно танцуете.