— Будет сделано. — Она постучала по кабинке. — Позовите меня, если понадобится что-то еще?

Как только она ушла, я снова сосредоточился на Шайенн.

Она смотрела на меня, но в то же время оглядывалась по сторонам и держала руки на коленях. Внешне она казалась нормальной. В глубине души она была чертовски пуглива. Или это я так на нее влиял.

— Рада, что пришла сегодня на игру?

Ее взгляд вернулся к моему. Она сглотнула и потянулась за водой. Ее рука слегка дрожала.

— Да, я всегда рада быть на играх.

Это было отстойно.

Все это.

Я вспомнил, как увидел ее в первый раз. Черт. Я так сильно хотел ее. Я все еще чувствовал то же самое, но она была напугана.

— Я не могла остаться в стороне, — призналась она.

Это было приятно, хотя я знал, что это больше связано с хоккеем. Не со мной.

Но я собирался притвориться, что это из-за меня.

— Ты действительно хорошо играл сегодня.

Я кивнул.

— Хоккей — моя отдушина в жизни. Независимо от того, что происходит за пределами льда, на нем я все контролирую. Некоторые парни, если у них что-то не ладится в личной жизни, отвлекаются. Голова не участвует в игре. Только не я. Словно лед — единственное место, которое имеет для меня смысл, — я печально ей улыбнулся. — Но я немного перестарался. Наверное, стал слишком агрессивным. Тренер вызвал меня, спросил, что, черт возьми, со мной происходит.

— Серьезно?

— Да. — Мне было не очень приятно говорить об этом. — Мне нужно немного утихомирить свое дерьмо.

Она снова кивнула, и мы уставились друг на друга.

Я хотел прикоснуться к ней. Хотел обнять ее. Черт. Мне действительно хотелось усадить ее к себе на колени и заставить ее тереться о меня. Но я не сделал ничего из этого, заставляя ее сидеть здесь и смотреть на нее в ответ, будто мы были просто друзьями.

К черту. Я собирался вернуть ее.

— Чед снова трахает твою подругу.

Ее рука дернулась, слегка встряхнув воду.

— Что?

Я ухмыльнулся.

— Или он делал это той ночью. И в те ночи, когда я был дома, его не было. Мы с ним поссорились перед моей игрой в Сиэтле.

— Да?

Я пытался прочитать ее, но не смог. Я понятия не имел, что она думала по этому поводу.

— Отчитал меня, что я его избегаю, — сказал я.

— А ты избегал?

Я пожал плечами.

— И да, и нет. Когда я вернулся домой, его уже не было, а потом я был в разъездах с командой. Я собирался позвонить ему из отеля в Сиэтле, все выяснить, но он заблокировал меня.

Ее глаза стали такими большими.

— Что?

Я рассмеялся.

— Чед был моим другом в течение долгого времени. Не беспокойся об этом. Мы справимся.

Склонив голову, она начала водить большим пальцем вверх-вниз по своему бокалу. Она делала это неосознанно и мне было трудно не представлять, что это был мой член.

Господи. Я поерзал на своем месте, зная, что у меня уже встал.

— Ты это имела в виду?

Она снова подняла взгляд, и я вздрогнул, увидев некоторую грусть в ее глазах.

Я тихо проговорил:

— В ту первую ночь у тебя дома, когда ты сказала мне, что когда-то любила меня. Ты действительно имела это в виду?

Ее губы приоткрылись.

Я знал, что все еще нахожусь в стадии изучения этой девушки, но мне казалось, что я уже это сделал. Я чувствовал это глубоко внутри себя. Это было самое странное ощущение.

Она вздохнула, ее рука соскользнула с бокала.

— Я думала, что любила. Я имею в виду, да. Я не… Тогда у меня было измененное состояние ума. У меня сформировался механизм преодоления. Это звучит странно, но похоже, мой мозг не мог справиться со всем, что обрушивалось на меня, поэтому я думала о вещах, которые не были правдой, чтобы помочь мне пережить это.

— Но в ту ночь, когда мы пришли ко мне домой? В ту самую первую ночь. Тогда ты тоже это почувствовала?

Она сглотнула, на секунду сжав губы.

— Я… Мысль о тебе стала моим фундаментом. Ты был моей целью, но это была высокая и далекая цель, и я никогда не думала, что это произойдет. Я имею в виду, что в то время я не знала этого. Я не знала этого до следующего утра, когда сбежала. Просто все стало слишком реальным, слишком быстро, и я испугалась.

— Но теперь я знаю. Ты рассказала мне, и я все еще здесь. Я все еще… блядь! Мне никогда не приходилось просить девушку впустить меня. Вообще никогда. — Что было в некотором смысле печально. — Я не знаю, как с этим справиться. Я позвонил тебе сегодня вечером, потому что ты была там, наверху, и я не мог не позвонить. Я пытался. Мне хочется подарить твоей подруге поездку на Таити.

И да, даже сказать ей это было унизительным моментом.

Я даже не знал, что еще сказать. Я был здесь. Я хотел ее, но что можно сказать, когда тебе уже сказали «нет»? Ты продолжаешь настаивать на своем, и ты мудак.

— Так вы с Чедом поссорились?

— Да, но дело не в тебе.

Она прикусила губу.

— А мне кажется, что так и есть.

Я покачал головой, потянувшись за своей водой.

— Это не так. Я слишком долго позволял вещам идти так, как они шли, и думаю, ты просто была катализатором. Если некоторые вещи, которые ему нужно прекратить делать. Он это знает. С нами все будет в порядке. — Я уже сказал ей, но она выглядела обеспокоенной. — Правда. Мы с ним уже давно не ссорились. Это было необходимо. — И это заставило меня задуматься. — Я знаю, что Натали переехала сюда пару лет назад. Чед упоминал, что Дик тоже переехал сюда. Год назад? Ты виделась с ним?

Ее плечи, казалось, уменьшились в размерах прямо у меня на глазах.

Она покачала головой.

— Я… нет. Мы с Хантером переписываемся по электронной почте, но это все.

— И все? Черт. Хантер? Он сейчас учится в старшей школе.

— Он первокурсник. — Ее улыбка была гордой, но в то же время печальной. — Он играет в хоккей. Ты его кумир.

— Я его кто? Чед и слова не говорил.

Она отвела взгляд.

Я наклонился вперед.

— Эй.

Она повернулась обратно.

Я вздохнул. Как кто-то может выглядеть таким свирепым, таким гордым, таким упрямым и печальным одновременно? Как кто-то мог проникнуть внутрь тебя и вырвать все эти эмоции, о существовании которых ты и не подозревал? Она сделала это, и они никуда не делись.

Отодвигая это дерьмо в сторону, я сказал:

— Я не знал о том, что происходило в старшей школе. Ты сказала, что твоя мама была наркоманкой?

Мы услышали шаги и оглянулись.

Ди несла закуски.

— Вот, ребята, держите. — Она взглянула на напитки. — Желаете что-нибудь еще?

Я принял волевое решение. Достав бумажник, я протянул свою карту.

— Можешь нас рассчитать?

— О. — Она взяла карту. Теперь ее взгляд был более оценивающим. Она обратила внимание на то, насколько у Шайенн были напряжены плечи, и я не хотел думать о том, что она увидела, когда посмотрела на меня. — Может собрать вам с собой?

— Это было бы здорово. Спасибо.

Она кивнула и еще раз постучала по кабинке, но на этот раз мягче.

Как только она оказалась вне пределов слышимости, я сказал:

— Я хочу тебя видеть. Мне жаль. Я знаю, что ты уже дважды убегала от меня, но… — Я застонал. — Ты не имеешь права принимать решение за меня. Я должен принять это решение. Ты не можешь отталкивать людей всю оставшуюся жизнь.

Шайенн не смотрела на меня.

— Шайенн. Пожалуйста.

— Это так тяжело.

Согласие.

— Позволь мне отвезти тебя домой. Мы можем поговорить, пока я везу тебя домой? — В голову пришла другая мысль. — Как ты справляешься с тем, что находишься здесь? А игры? Это слишком для тебя?

Она подняла взгляд, мешки под ее глазами стали заметнее, но она покачала головой.

— Я в порядке. Или настолько в порядке, как обычно. Ты, ты приносишь еще больше стресса, и это изматывает меня. Это как будто я воздвигла стены из лекарств, а ты снова их разрушаешь. Но теперь я делаю дополнительную кардиотренировку по утрам. Все это помогает. И сегодня вечером я займусь медитацией.