Но прежде чем отпереть ее, я попробовал ручку двери.

Она открылась.

Кто-то был здесь после моего ухода.

Я на мгновение подумал, нет ли тут ловушки…

Но это было бессмысленно. Цольнер хотел, чтобы я приехал в Сан-Микеле, у него не было причин начинять мою хижину взрывчаткой.

Я открыл дверь до конца, включил свет…

И на меня обрушился поток воспоминаний.

Поскольку это были наши первые сутки вместе, это время было наполнено ссорами… но я по-прежнему дорожил каждым воспоминанием.

Больше всего мне запомнилось, как мы завтракали у стойки…

Как я впервые увидел ее обнаженной в спальне…

Все сексуальное напряжение между нами…

И то, как радостно загорелись ее глаза, когда она утром увидела лес.

Я вынырнул из задумчивости и стал оглядываться по сторонам.

Было видно, что здесь кто-то побывал. Все вещи лежали не на своих местах. Были открыты дверцы шкафчиков, которые я оставил закрытыми.

Но это было неважно. Я здесь долго не задержусь.

Я вошел в спальню. В воздухе все еще витал слабый запах ее духов.

Сердце защемило… а потом я разозлился.

Я верну ее… и да поможет Бог любому ублюдку, который встанет у меня на пути.

Я быстро разделся, вытерся полотенцем и надел костюм, в котором приехал.

Оружия в доме не было, но это было неважно ― Ларс привезет все, что нам понадобится.

Я взял несколько сухих полотенец, отнес их в машину и положил на водительское сидение.

Затем я залез под приборную панель, повозился с проводами и завел двигатель.

Я сдал назад. Я боялся, что колеса застрянут в грязи, но мне удалось развернуть машину и поехать по дороге.

Держись, детка.

Я иду за тобой.

Глава 86

Лучия

Через несколько часов машина остановилась, и двигатель замолчал.

Когда Цольнер открыл багажник, я моргнула от первых лучей рассвета за его спиной.

Вокруг стояли несколько мужчин в темных костюмах ― я их не знала, но их невозможно было отличить от тех, кто работал на Нону.

Головорезы мафии.

― Господи, ― пробормотал один из них, увидев меня. ― Что ты сделал, протащил ее по грязи?

― Вообще-то да, ― с широкой улыбкой сказал Цольнер, вытаскивая меня из багажника и ставя на ноги.

― У нее синяк под глазом.

Наверное, он имел в виду то место, куда Цольнер ударил меня прикладом своей винтовки.

― Ты очень наблюдателен, ― добродушно, без тени сарказма сказал Цольнер, отчего его ответ прозвучал еще больше похожим на издевку.

― Аурелио это не обрадует.

― Тогда он волен обсудить это со мной, джентльмены. После того, как он мне заплатит.

Мы находились возле лодочного причала на пустынном берегу венецианской лагуны. Вдали виднелись очертания города.

Я предположила, что на скоростном катере, привязанном к причалу, мы и доберемся до места назначения.

― Ты мне ноги освободишь или мне самой допрыгать? ― Язвительно спросила я.

Цольнер косо посмотрел на меня и погрозил пальцем, словно я была непослушным ребенком.

― Не пытайся ничего делать, фройляйн. Мне бы не хотелось ставить тебе еще один синяк под глазом.

Он опустился на колени позади меня и ножом разрезал стяжку на моих лодыжках.

Я подумала, не ударить ли его ногой… но решила, что хочу быть в хорошей форме к приходу Массимо на случай, если нам придется бежать. И то, что у меня будут подбиты оба глаза, не поможет.

― Поехали, ― сказал Цольнер, легонько подталкивая меня к причалу.

Мы сели в катер, он держал меня за руку. Головорезы мафии последовали за нами, и вскоре мы уже мчались по лагуне.

Когда мы обогнули большой остров Мурано, показался остров Сан-Микеле, который был гораздо меньше. Он находился всего в 1200 футах от северо-западного берега Венеции ― и примерно в полумиле от палаццо моей бабушки, которое располагалось чуть южнее.

Я подумала, не поэтому ли Аурелио выбрал именно это место. Если Нона не согласится на его требования, возможно, он планирует заставить ее наблюдать в бинокль за моей казнью.

Подождите, пока Массимо придет за мной, придурки.

Остров, по сути, представлял собой гигантское кладбище, хотя здесь были и неплохие сады. Самым выдающимся зданием на Сан-Микеле была церковь, в честь которой и был назван остров. Она имела колокольню высотой 130 футов и белоснежный фасад. Хотя они и меркли на фоне более впечатляющих соборов и палаццо Венеции, колокольня и белый купол все же были весьма символичны.

Кое-кто еще на катере явно изучал эту тему.

― Знаете ли вы, ― взволнованно сказал Цольнер, ― что остров, названный в честь архангела Михаила, первоначально представлял собой два небольших острова. Они были соединены в начале 1800-х годов, когда был засыпан канал между ними.

― Неужели, ― пробормотала я.

― Да! Ни один из островов не использовался в качестве кладбища до 1804 года, когда Наполеон Бонапарт, завоевавший Венецию в 1797 году, постановил, что все трупы должны быть похоронены за пределами Венеции в целях гигиены.

― Потрясающе.

Цольнер, похоже, не уловил моей иронии. Или так, или ему было все равно.

― Еще интереснее то, что в течение десятилетий после того, как остров стал кладбищем, морская вода размывала его снизу. Гробы засасывало под землю и выносило в залив, где они плавали в воде, пока их не извлекали и не перезахоранивали!

Я уставилась на него.

― Ты больной ублюдок. Ты это знаешь?

― Я просто изучаю то, что меня интересует, фройляйн.

― Например, как убивать людей?

― В основном, я охочусь на них. ― Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. ― Но убивать тоже весело ― особенно когда мне за это платят.

Дрожь ужаса пробежала по спине, и мне пришлось отвести взгляд.

Катер пристал к причалу у белоснежного фасада Сан-Микеле. Два мафиози помогли мне выбраться, после чего Цольнер провел меня через двор, обнесенный стеной, в церковь.

Мы вошли в святилище, но еще до того, как мы оказались там, я услышала два спорящих голоса.

― Это недопустимо! ― бушевал пожилой мужчина.

Молодой, более сдержанный голос ответил:

― Ты должен делать то, что я тебе говорю, Отец, иначе тебе не понравятся последствия.

…Отец?

Когда мы завернули за угол, я увидела, что происходит.

Мужчина в дорогом костюме спорил со священником.

Он был высок, хотя и не так, как Массимо. И телосложением сильно уступал ему.

Он был красив… но его лицо было жестоким и надменным.

Я догадалась, что это Аурелио, двоюродный брат Массимо, и именно он стоит за всем, что произошло за последние три недели.

Вокруг него стояли другие мафиози в черных костюмах.

Священник был средних лет. Он носил очки, и его лицо было красным от негодования.

Пять монахинь прижались друг к другу в 15 футах от него.

― Вы не можете просто закрыть остров для прибывающего транспорта! ― возмущался священник.

― Это кладбище, а не туристический аттракцион, ― скучающим голосом сказал Аурелио. ― Звони, кому надо, только обеспечь, чтобы водные автобусы здесь не останавливались.

― Какую причину я должен назвать?!

― Скажи им, что у всех Ковид. Скажи им, что здесь вспышка холеры, мать ее. Мне плевать ― просто не пускай на остров никакие транспортные средства.

― Почему?!

Я видела, что Аурелио теряет терпение.

― Потому что я тебе так сказал, вот почему.

― Вы, головорезы Cosa Nostra, меня не напугаете!

Аурелио улыбнулся. Его взгляд психопата пробрал меня до костей.

― Я не из тех головорезов Cosa Nostra, к которым ты привык, Отец.

― Мне все равно! ― Священник отвернулся от Аурелио и начал кричать на других мафиози. ― Я не позволю вам осквернять это святое место своими коварными планами…

Пока священник продолжал кричать, Аурелио небрежно достал пистолет и выстрелил ему в голову.