Он не имеет права опоздать.

Последние часы тянутся, кажется, бесконечно и наполнены таким обилием лжи, что Тонгу тошно.

Ним и Синг, которым он так ничего и не сказал, тётушка Нэн… Впрочем, она ничего и не спрашивала, а он не говорил. Однако от её пожелания удачи и обещания ждать их возвращения Тонгу стало ещё хуже. Родители, которым он сказал лишь то, что добрался…

Последней каплей стал звонок Синга и его требовательное: «Ты думаешь, я не знаю, когда ты врёшь? Сейчас я здесь один, так что выкладывай, что происходит».

«Наш самолёт приступает к снижению…» — звучит из динамиков и Тонг встряхивается, отгоняя мысли и сожаление о том, что он всё-таки рассказал Сингу о случившемся.

«Пожалуйста, пристегните ремни…»

С тихим щёлчком он вгоняет металлический язычок в паз и прикрывает глаза, откидываясь на спинку кресла.

«Ещё немного и я буду в Нонгкхае…»

О том, что у него остаётся меньше двух часов, чтобы найти нужное место, он старается не думать.

Тонг задрёмывает в такси, устало откинув голову на подголовник и «на минутку» прикрыв глаза. Его качает на волнах между сном и реальностью, не давая ни погрузиться глубже, ни выплыть наружу. Вязкое тёмное ничто держит его в ласковых руках и встряхивает, отпуская в реальность.

— Приехали, Кхун. Вот по этой дорожке напрямую и выйдете, куда вам нужно.

— Спасибо.

Тонг расплачивается приготовленной наличкой и осоловело моргает, выбравшись наружу. Влажный, облизывающий лицо, словно старый знакомый пес, ветер ничуть не приносит бодрости. Зато ластится, будто скучал.

После купленного в магазинчике через дорогу энергетика становится чуть легче. Тонг наконец-то встряхивается, спускаясь с заасфальтированного полотна на укатанную землю.

Короткая дорожка действительно выводит его к месту, о котором говорила по телефону тётушка Нэн.

У раскидистого дерева стоят две похожие на медведей фигуры в традиционных одеждах, будто привратники, охраняющие врата, а прямо за их спинами начинается покрытый травой пологий спуск к Меконгу.

Тонг сглатывает, замирая на самой границе между ещё одной, более старой и узкой дорогой и зеленью. Память услужливо подбрасывает ощущение песка под пальцами. Того самого, на который пока нет ни намёка.

«Прошло больше тридцати лет… Вполне логично, что здесь всё изменилось» — успокаивает себя Тонг, поправляя на плечах лямки рюкзака, однако, всё ещё не делая ни единого шага.

Внутри зарождается дрожь, пока едва заметная, больше похожая на последствие усталости и недосыпа, чем на что-то иное.

Тонг смотрит на часы, отмеряющие оставшиеся до назначенного срока минуты, и делает первый шаг с дороги.

«Ещё полчаса. Всё будет хорошо…»

Чем ближе он подходит к воде, тем больше открывается взгляду то, что прячет низина и вставшие чуть дальше у края дороги деревья. Там трава сменяется желтоватым песком, а кромка воды становится неровной.

«Полчаса и всё начнётся…»

Тонг снова сглатывает и делает первый шаг в сторону границы между травой и песком. Ветер тут же налетает, бросая в лицо запах реки, а потом меняет направление, подталкивая в спину.

Здесь, у самой кромки воды, становиться даже немного прохладно, так что на мгновение в голову Тонга закрадывается мысль, что он оделся слишком легко. Футболка, пусть и с длинным рукавом, всё равно останется всего лишь футболкой.

Однако стоит оглядеться, как эти мысли вылетают из головы. Взгляд прикипает к расслабленно раскинувшейся на земле фигуре, будто яркое солнце её вовсе не беспокоит.

Его.

Светлая одежда отлично контрастирует с зеленью травы.

Нок.

Тонг замирает, чувствуя, как сердце в груди обрывается.

Перед ним действительно Нок.

Ноги неожиданно поскальзываются на траве, когда Тонг срывается с места. Однако он едва это замечает. В груди бьётся испуганное сердце, подгоняя и требуя двигаться быстрее.

И он спешит, а добравшись, падает на колени перед недвижимой фигурой.

— Пи Нок, — тихо, будто скажи он громче и что-то случится, зовёт Тонг.

Пальцы его смыкаются на запястье, выискивая пульс. Однако тот ускользает, будто какой-то призрак, оставляя от себя лишь тень.

Одна точка. Вторая. Третья…

Пальцы дрожат и замирают, когда в них всё-таки толкается, будто домашняя кошка, пульс.

Тонг отсчитывает до десяти ударов: медленных, тягучих, прежде чем понять, что всё это время не дышал.

— Пи Нок, — снова зовёт Тонг, на этот раз громче, и, сжав пальцы на плечах, встряхивает. — Просыпайся. Нам нужно уходить.

«Нужно было попросить водителя подождать…» — мелькает в голове запоздалая мысль.

Тонг оглядывается, но вокруг нет ни души. Лишь совершенно пустой берег и поднимающееся всё выше солнце.

— Пи Нок, нам нужно идти, — Тонг поднимается с колен, отряхивая брюки и примериваясь. — Надеюсь, ты не только выглядишь худым, но и весишь мало…

Он собирается поднять Нока, но не успевает даже коснуться…

— Не тратьте силы понапрасну, Ваше Высочество. Он не проснётся. По крайней мере, пока я здесь.

Тонг оборачивается, прекрасно зная, кого увидит.

Прасонг.

Он стоит по щиколотку в воде, облачённый в традиционный костюм из тёмной ткани и цвет её повторяет цвет чешуи его второй формы. Спокойный и будто бы равнодушный. Его выдаёт лишь прищур глаз: довольный, самоуверенный.

— Вы сейчас слишком слабы, чтобы тягаться со мной. Вы и сами это прекрасно знаете.

Под ложечкой у Тонга сосёт, а в солнечном сплетении, там, где всегда теплился огонёк силы, разевает пасть холодная пустота. Его искорка всё ещё там, внутри, но попытка дотянуться до неё сопровождается уже знакомой болью.

— Вы перенапряглись, Ваше Высочество. Обидно, правда?

Улыбка змеится по тонким губам Прасонга.

— А ведь вы могли бы бросить его там, в машине, и тогда у вас был бы шанс избавиться от меня. Ваша попытка разорвать путы его сна — просто бессмысленная жертва. Не находите?

— Не нахожу.

Кулаки сжимаются помимо воли. Тонг делает шаг в сторону Пасонга, прикрывая при этом Нока спиной. Будто в этом есть смысл.

— Как благородно. И как глупо. Не правда ли?

— Правда, — отзывается ещё один голос.

Тонг вздрагивает, оборачиваясь.

Там, всего в нескольких метрах от них, из воды выходит облачённая в чёрное фигура.

Та самая, вдруг понимает Тонг. Тот самый, кто был перед домом Нока и пугал Ним.

— Не ожидали? Вы думали, что я приду один?

Тонг бросает быстрый взгляд на Прасонга и снова возвращает всё внимание человеку в чёрном. На этот раз на нём нет маски.

Снова.

— Не думал, что это будет он.

Чуть в стороне от Тонга стоит тот самый наг, что удерживал Нока по приказу Туантонга.

«Вы всё-таки к этому причастны, Кхун?»

— Что всё это значит? — голос хмурый, холодный. Тонгу кажется, что в нём прячется целый ледник. — Ты предал меня?

Со стороны это кажется начинающимся цирком. Случись такое в каком-нибудь лакорне и Тонг непременно посоветовал бы сменить сценариста, однако здесь и сейчас, находясь в окружении трёх нагов и бессознательным Ноком позади… Ему хочется просто уйти. Убраться отсюда подальше вместе с Ноком. Немного отдохнуть и попытаться снова его разбудить. Или, быть может, как-то синхронизироваться с Ноком, как это вышло дома у родителей.

Под прикрытием разворачивающегося разговора Тонг отступает, осторожно подбираясь к Ноку и вновь присаживаясь перед ним, на этот раз на корточки.

— Я никогда вам не служил. Просто присматривал, Ваше Высочество.

— Он действительно просто присматривал, — соглашается Прасонг с лёгкой, по-отечески мягкой улыбкой. — Вы слишком молоды и глупы, Ваше Высочество. Как за вами не присматривать? Выбрали недостойную наследника женщину в невесты… Едва не потеряли себя после смерти брата… Глупо искали его… Это всё недостойно будущего правителя, Ваше Высочество. Вы даже того, кто был за вас всей душой и сердцем… Не пожалели.