Высокий, но не выше брата и гораздо ближе по возрасту к их отцу, наг в тёмном одеянии возвышается над ним на мощном хвосте: собранный, серьёзный и чуточку даже суровый.

Советник отца.

— Хорошо. Передайте ему, что я скоро буду, Прасонг.

Большая ладонь ложится на макушку, будто бы в извинении ероша волосы, и он снова задирает голову, чтобы взглянуть на брата.

— Прости. Давай в следующий раз? Ты слышал, отец меня зовёт.

Он со вздохом кивает, стараясь вести себя так, чтобы его не назвали снова ребёнком. Ведь он не маленький и всё понимает. У брата дела…

В этот раз сон приносит с собой что-то непривычно странное и фантастическое. Он мягко обволакивает и вместе с тем так же мягко отпускает, позволяя открыть глаза.

За окном уже вовсю светит солнце, послушно дожидаясь, пока раздвинут плотные занавески, чтобы проникнуть внутрь, а рядом никого нет. И лишь длинная подушка-обнимашка составляет ему компанию.

Тихо шуршит, открываясь, дверь ванной и Тонг спешит сесть, откидывая одеяло в сторону. Встать он уже не успевает при всём желании. Нок выходит в комнату раньше, на ходу вытирая волосы белым полотенцем.

— Проснулся? Прости, — кривая усмешка мелькает и тут же исчезает с губ. — Не дал тебе ночью поспать… Отрубился так, что даже не слышал, как ты меня будил…

— Всё в порядке, Пи. Я…

— Никому не рассказывай, хорошо? Даже Ним. Мне не так часто подобные сны снятся… — Нок хмурится, сдвигая полотенце на плечи и оставляя его там. — Не хочу, чтобы она волновалась. Это мелочи на самом деле…

«Мелочи? — мысленно переспрашивает Тонг, вспоминая случившееся ночью. — От мелочей так не кричат, Пи».

— Твоя одежда, должно быть, уже высохла, однако… Во сколько у тебя сегодня лекции начинаются?

Тонг замирает, едва встав, и задумывается.

— В десять, — наконец отзывается он, не совсем понимая, к чему ведёт Нок.

— Отлично. Я тебя подброшу, а твой скутер потом подгонят к университету. Один из моих старых костюмов, думаю, должен подойти, я тогда был поплотнее…

Нок отворачивается к шкафу, будто действительно собирается найти Тонгу одежду.

— Пи, не стоит…

— Если ты поедешь домой, чтобы переодеться, то, скорее всего, не успеешь вовремя в университет.

— На скутере быстрее, чем на машине, не переживайте, Пи, я успею. Мне только нужна моя одежда… — Тонг зачёсывает растрёпанные со сна волосы назад, и Нок рассеянно повторяет этот жест за ним. — И в душ.

— Иди в душ, я принесу одежду. Но если она не высохла…

— То я последую вашему предложению. Хотя и не понимаю…

— Компенсация за дерьмовую ночь, — отзывается Нок, протягивая Тонгу чистое полотенце. — Иди в душ. Я принесу одежду.

Они спускаются как раз в тот момент, когда в столовой уже заканчивают накрывать на стол, а в воздухе разливаются аппетитные запахи.

— Доброе утро, Кхун Нок.

— Доброе утро, тётушка. Ним ещё спит?

Женщина выглядит осунувшейся и невыспавшейся, а глаза, как отмечает Тонг, оказываются чуть припухшими, будто ночью она плакала.

— Кхун Ним уже ушла в школу, Кхун Нок. У неё сегодня занятия рано начинаются и она спешила…

— Нонг? Ты будешь завтракать?

— Я…

Тонг замолкает, не зная, как лучше будет отказать, а потом внезапно вспоминая слова старшего мальчишки, устроившего ему вчера театр теней: «Ты же знаешь, что он не любит есть один. И что он не будет этого делать». Словно в подтверждение их правдивости, не дождавшись ответа, Нок оборачивается к женщине, отзываясь и тем самым отказываясь:

— Я не буду завтракать, тётушка. Можете убрать со стола.

— Как скажете, Кхун Нок.

— Идём, Нонг, я тебя провожу.

«Вы действительно не любите есть один?» — взглядом спрашивает Тонг, но вышедший вперёд Нок его не видит.

— Я передумал, Пи. Думаю, немного времени на завтрак у меня есть, — решает Тонг.

«Полчаса больше, полчаса меньше… По дороге нагоню».

— Ты серьёзно не собираешься мне ничего рассказывать⁈

Возмущение Синга, как и экспрессивный хлопок дверцей ящика привлекают к ним внимание, если не всех в раздевалке, то как минимум половины.

Поджав губы, Тонг бросает на друга недовольный взгляд и закрывает шкафчик куда как осторожней. Металл, правда, всё равно издаёт звук, но едва слышный.

— Да ладно тебе, — продолжает Синг уже гораздо тише, хвостиком следуя за Тонгом в сторону бассейна. — Серьёзно…

Сейчас Синг похож на большого пса, выпрашивающего сахарную косточку у хозяина. На пса, умеющего пользоваться мобильником и ходящего в университет. Потому как ещё утром, узнав, что Тонг пришёл на занятия, Синг принялся забрасывать его сообщениями в лайне и грозился явиться в обед лично. От последнего, впрочем, Тонга спас профессор, задержавший его после лекции, и нежелание куда-либо идти в оставшееся от перерыва время.

Зато теперь от Синга, похоже, никуда не деться.

Только вот… Тонгу нечем утолить любопытство друга.

Сад он не рассмотрел, вечером — из-за начавшегося ливня, утром — из-за нехватки времени, а внутри…

«Что мне тебе сказать? „Знаешь, друг, у него, кажется, водятся призраки“? Или… „Пи Ноку снятся кошмары“? Это дело самого Пи Нока. И если уж ему я ничего не сказал…»

Тонг косится на надувшегося друга и повторяет то, что уже сказал ранее. Только на этот раз чуть дополняет, чтобы дать Сингу хоть что-то, при этом не говоря ничего лишнего:

— Просто нечего рассказывать. Большой дом, окруженный садом, как любят рисовать в лакорнах. Внутри всё лаконично и строго, чёрно-бело. Лишь комната светлее и выглядит теплее.

— А…

— Еда как у всех, — не давая другу задать вопрос, отзывается Тонг, принимаясь разминать отзывающиеся лёгкой ломотой мышцы, прежде чем им об этом напомнят старшие.

Пи Най, увидев это, одобрительно кивает и, пройдя мимо, отвешивает подзатыльник прохлаждающемуся Сингу.

— Не отставай! Через пять минут построение.

— Нет, серьёзно, — понизив голос до шёпота, продолжает Синг, как только Най отходит подальше, а в радиусе пары метров рядом с ними никого не оказывается. — Ты ночевал в доме нашего спонсора, в… А, кстати, комната была гостевая или?..

Синг щурится, становясь похожим на заметившего мышь кота, и Тонг со вздохом признаётся:

— В его комнате. Спал на диванчике.

Врёт. Тонг прекрасно это знает, поэтому тут же принимается делать повороты корпусом, избегая пристального взгляда прищуренных глаз. Не то чтобы он не умел врать, просто… Не любил, предпочитая лжи честность или молчание.

— Построились! — требует появившийся у бассейна Ком и Тонг вздыхает с облегчением. Ведь это значит, что время расспросов прошло. По крайней мере, пока.

Подойти, надеть очки, повинуясь команде подняться на тумбу — Тонг делал всё это уже столько раз, что оно перестало цеплять создание. Однако сейчас… Пол под босыми ногами кажется неприятно холодным, как и поверхность тумбы, в воздухе тоже веет прохладой, будто спину облизывает сквозняком, а играющие на воде блики слепят глаза. Неприятно и неуютно. Не так как обычно…

Тонг хмурится, замирая на тумбе в ожидании следующей команды, а когда та звучит, наклоняется, касаясь пальцами холодного края. Голову немного ведёт, и он жмурится, вслушиваясь в окружающие звуки в ожидании…

Резкий звук свистка служит сигналом к действию и Тонг привычным движением отталкивается от тумбы. Мгновение полёта заканчивается в воде: непривычно прохладной и словно вязкой.

Тело знает, как надо девствовать и без него: мощные гребки вытаскивают его вперёд, уводя дальше от соперников, и только Синг плывёт где-то рядом. Тонг чувствует присутствие друга совсем близко, будто видит его.

Гребок, вдох, мгновение на то, чтобы посмотреть и убедиться — на соседней дорожке вровень с ним идёт Синг.