— Только для гостей, — кривит душой Тонг, прикидывая реакцию друга, и тот не разочаровывает, заявляя:

— Я гость. Я даже на этом факультете не учусь.

— Зато в университете учишься, — напоминает Тонг с усмешкой, однако пустой стаканчик в руки всё-таки берёт.

— Это уже мелочи, — отмахивается Синг, прежде чем опереться на стол ладонями. — Слушай, ты вовремя улизнул, Пи Най развлекается, как может. Решил устроить шоу русалок. Все первокурсники и даже некоторые второкурсники задействованы, потому что перваков мало. Старшие ворчат, что лучше бы бочка была, как в прошлом году. Даже представлять не хочу, где он откопал эти хвосты, да в таком количестве…

Тонг тоже представлять не хочет и радуется, что стоит сейчас здесь, на факультете, а не там… В ожидании, когда придёт его очередь…

— И когда тебе превращаться в подводного жителя?

— Где-то через полтора часа. Так что давай, заканчивай тут или бери перерыв и идём есть. Я голодный, а народу в столовой наверняка сейчас…

— Пи, — не дослушивая, зовёт Тонг, на автомате ставя перед Сингом стаканчик с напитком. — Можно мне перерыв? Мы с другом хотели бы пообедать…

Невысокий, но крепкий парень оборачивается и на мгновение Тонгу кажется, что ему откажут. Слишком уж усталое лицо у старшего и блёклые, равнодушные глаза. Но вот взгляд теплеет, а губы растягиваются в улыбке и тот кивает, не только давая добро на перерыв, но и вовсе отпуская:

— Можешь не возвращаться. Отдыхай, ты и так уже несколько часов стоишь. Иди.

Тонгу остаётся только поблагодарить и сбежать, пока старший не передумал.

Солнце не припекает, просто жжёт. Однако здесь, в тени открытой столовой, дышится гораздо легче, и на удивление, не так уж и много народа. То ли дело в том, что гости не знают о её расположении, то ли в том, что большинство студентов сейчас заняты, но свободный столик удаётся найти без труда, а вот за едой всё-таки приходится постоять. Что они и делают, вставая в хвост небольшой, но всё же очереди.

— Ты потом куда? Я так понял, тебя отпустили. Какие планы?

— Посмотрю на твоё выступление, русалочка, — посмеиваясь, отзывается Тонг. — Я так понимаю, благодаря Пи Наю у тебя теперь будет опыт работы, хоть иди и сразу устраивайся в какой-нибудь аквариум. Цени.

— Опыт работы это хорошо, — поддакивает, будто не замечая поддёвки, Синг, только улыбочка, что появляется на его губах, кривая и острая. — Тебе тоже непременно надо поучаствовать, я скажу Пи Наю, что ты жаждешь окунуться.

— О нет, — Тонг щурится, продолжая улыбаться. — Мне не пойдёт рыбий хвост.

Стоит произнести эти слова, как мурашки скользят по спине, а кожу на бёдрах начинает покалывать, будто напоминает о себе рисунок чешуи.

Поведя плечом, Тонг засовывает руки в карманы. Улыбку с губ будто стирает, а насмешливые слова Синга, про рыбёшку, едва касаются сознания.

— Эй, — Синг заглядывает в лицо, будто выискивая там что-то, и хмурится. — Всё в порядке?

— В порядке, — эхом повторяет Тонг и отворачивается, находя в подошедшей очереди спасение от дальнейших расспросов. — Рис с курицей и холодный чай, тётушка.

Здесь, за пределами утопающей в тени столовой, жарче, даже раскинувшееся над столом дерево мало спасает. Зато не так людно, как стало у витрины с едой, когда они уходили. И гораздо спокойней.

— Кстати, — внезапно начинает Синг, нарушая повисшее между ними молчание. — Ты поедешь в эти выходные домой? Мама просила приехать, могу и тебя захватить, чтобы не трястись в автобусе и не мотаться на скутере.

Тонг на автомате отправляет ложку с рисом в рот и так же на автомате принимается пережёвывать. Дома он не был целых два месяца. Как приехал перед началом учебного года, так больше и не уезжал из Бангкока… И мама, когда звонила, говорила, что они скучают, а сестра и вовсе нудит…

— Давай, — наконец соглашается он и тянется к стаканчику чая со льдом, на стенках которого уже образовались капельки конденсата. — Моя мама тоже спрашивала, когда я смогу приехать.

— Отлично! — Синг вскидывает вилку в победном жесте, будто это согласие значит что-то особенное, а потом так же резко утаскивает с тарелки Тонга кусок курицы, быстро запихивая его в рот. — Слуфай, а фкуфно! Нафо бувет в следуюфий раз заказать тоже. Эй!

Тонг усмехается, довольно помахивая насаженной на вилку большой креветкой. Таскать с тарелки и он умеет.

— Один — один, — довольно улыбнувшись, Тонг отправляет креветку в рот.

— Да я же только попробовать, — ворчит Синг, отодвигая свою тарелку подальше и блокируя рукой.

— Так и я тоже… Попробовать, — парирует Тонг, возвращаясь к своему обеду. — Таская чужую еду, будь готов, что утащат и твою.

— Какой же ты вредный и жадный. Вот возьму и пожалуюсь, что ты меня обижаешь.

— Маме? Так она меня поддержит.

Синг качает головой, отказываясь, и Тонг, выгнув бровь, делает новое предположение:

— Пи Кому или Пи Наю? Думаешь, пожалеют?

— Кхун Ноку.

Тонга будто холодной водой окатывает, а всё желание поддевать Синга пропадает, как и аппетит. На оставшийся в тарелке рис с курицей в подливе он смотрит без всякого желания и уже собирается её отодвинуть в сторону, когда слышит:

— Тем более что Кхун Нока ни искать не надо, ни идти к нему, ведь он уже здесь. Вон, сам посмотри. Это ведь он?

Тонг на этих словах оборачивается, пожалуй, уж слишком резко.

Нок.

В этот раз он выбрал тёмные цвета. Однако чёрные джинсы и тёмно-синяя рубашка смотрятся на нём ничуть не хуже бежевого и белого. А рядом с ним Ним в школьной, до боли знакомой цветами форме: синяя юбка и белая блузка. Тонг уверен, что школа та же, в которой учился и сам Нок.

«Не видят» — понимает он, глядя на спорящих о чём-то брата и сестру. Вернее спорит Ним, судя по всему, пытаясь что-то доказать Ноку, и проигрывает.

Сложив руки на груди, она резко отворачивается, так что высокий хвост приходит в движение, хлеща воздух.

Мгновение назад недовольно поджатые губы складываются в улыбку, а глаза хитро щурятся, будто Ним находит решение.

Тонг ёжится, поймав её довольный взгляд, и отворачивается, пожалуй, слишком поспешно, чувствуя, как в груди неприятно бухает. Нок его ещё не видит, но… Тонг уверен, это ненадолго.

— Я пойду, — спешно предупреждает он, собирая столовые приборы на тарелку, однако встать не успевает, остановленный голосом Синга. Вернее вопросом, что он задаёт:

— Что у вас произошло с Кхун Ноком?

— Ничего. Абсолютно.

«Просто он вряд ли хочет меня видеть и уж тем более общаться» — добавляет Тонг, но уже мысленно и всё-таки пытается встать, однако и в этот раз Синг мешает. Только теперь осознанно:

— А раз ничего, то сядь и сиди. Он спонсор нашего клуба. Плюс они уже близко. Ещё один плюс: кто это с ним? Ты её знаешь?

«Если я останусь, он может и перестать быть спонсором клуба» — парирует Тонг, но вслух предпочитает только ответить на поставленные вопросы:

— Это младшая сестра Кхун Нока. И не вздумай к ней клеиться.

— А что… — Синг не договаривает, меняясь в лице, а следом уже складывая руки в вае: — Здравствуйте, Кхун Нок.

Тонгу ничего не остаётся кроме как повернуться: медленно и осторожно, будто это может сломать в нём что-то.

— Здравствуйте. — Два голоса звучат одновременно.

Тонг всё-таки поднимает взгляд. Правда на Ним, которая так и продолжает улыбаться: довольно, если не сказать радостно.

— Это нонги из клуба, — поясняет голос Нока, однако Тонг так и не рискует перевести на него взгляд. Слишком страшно увидеть равнодушие или недовольство на чужом лице. А может и вовсе… разочарование.

— Я Синг, — тут же представляется друг. — А вы…

— Ним.

Ним стреляет любопытным взглядом в Синга и тот не остаётся в долгу, продолжая пытаться удержать её внимание.

— Моего друга, думаю, вы уже знаете, Нонг Ним, это Тонг.