— Да, если так можно. Я хочу оставить и эту фамилию в память о Доме Крови, обо всём прекрасном, что со мной здесь было, — с надеждой поднимаю на неё глаза.
— Что ж, так мы обычно не делаем, потому что никто не просит. Но это не запрещено, так что, думаю, можно, — чуть теплее говорит женщина и делает отметку в документе. — Тогда впишем Александра Лазо-Фор, так вас устроит?
— Да, будет отлично! — на душе становится немного легче, и я улыбаюсь ей. — Спасибо большое!
— Не за что. А теперь перейдём ко второй части — ваше личное дело и вещи, — она достаёт из стола бумажный конверт и отдаёт его мне. — Там медицинское заключение о смерти вашей матери, а также несколько личных вещей, которые были при ней. Всё остальное, что было в квартире и на счетах, взыскано как компенсация за разбитое авто. К сожалению, вам от семьи осталось только то, что есть в этом конверте. Больше ничего нет. Всё описано в судебном постановлении, оно так же в конверте.
— Благодарю вас, — вытираю непрошеные слёзы.
Этого я тоже не представляла, когда прокручивала в голове процедуры документирования и передачу личного дела. Совсем одно думать об этом и совсем другое держать в руках коричневый конверт формата А4 и понимать, что это всё, что осталось от матери, лицо и запах которой я давным-давно забыла.
Госпожа Карани протягивает бумажный платок и очень мягко говорит:
— Александра, не расстраивайтесь. Всё у вас будет хорошо. Я уверена, что мать вас очень любила, просто так сложились обстоятельства. Поверьте, это гораздо лучше, чем знать, что от тебя отказались в роддоме и даже не записали под своей фамилией.
— Наверное, — всхлипываю, — просто какая-то волна накатила.
— Это у всех так, — вздыхает женщина. — Всё пройдёт. Вас впереди ждут служба и долгая счастливая жизнь.
— Да, — я вытираю слёзы, — так и будет.
Волна щемящей жалости к себе проходит, и я немного успокаиваюсь.
— Ваши документы будут готовы к завтрашнему дню. Утром вам их принесут, нужно будет расписаться. Паспорт, диплом, свидетельство о смене фамилии… Также мы внесём все необходимые изменения на глобо-портале, и с завтрашнего дня можно будет обновлять ваш личный кабинет. Повторного подтверждения личности не требуется. Когда прибудете на службу, не забудьте сделать партнёрскую регистрацию.
— Благодарю, — вежливо киваю, сжимая конверт.
— До свидания, — улыбается женщина. — Удачи вам.
Уже в комнате я распечатываю конверт. Кроме документов в нём лежит красивая золотая цепочка с крупным выпуклым кулоном. Дина восхищается тонкой работой ювелира. На кулоне нанесён рисунок — солнце, внутри него цветок. Видно, что вещь дорогая и старая, думаю, что, может быть, эта подвеска передавалась в моей семье из поколения в поколение. Дина вертит кулон в руках, а потом что-то поворачивает, и кулон с щелчком открывается.
— Ой! Это не подвеска — это медальон! — протягивает мне вещицу Дина.
Внутри старые фотографии, на одной из них загадочно улыбается красивая девушка с тёмными волосами. Меня будто пронзает молния, потому что на портрете та самая женщина котору я видела во сне этой ночью. Я теряю дар речи.
Дина смотрит на меня и понимающе спрашивает, не нужно ли мне побыть одной. Мне не нужно, потому что кажется, что я схожу с ума. Мне нужен кто-то рядом, и я отрицательно качаю головой.
Через несколько минут более или менее прихожу в себя и выкладываю Дине сон и то, что женщина с фотографии снилась сегодня ночью.
У Дины, конечно же, миллион гипотез, а потом она предлагает вынуть фото и посмотреть, нет ли там какой-то даты или надписи. Но на оборотной стороне ничего нет. Я кое-как вставляю фотографию на место. Во второй створке на портрете красивого темноволосого мужчины тоже нет никаких опознавательных знаков.
— Алекс, это стопудово твои родители, — выдыхает она. Как повезло, что тебе досталась такая подвеска. Это же настоящая семейная реликвия! Может быть, до этого там были портреты родителей твоей мамы, например, или отца.
— Не уверена насчёт отца, ведь я записана только на мать, в графе отец в сертификате рождения стоит прочерк.
— Ну, необязательно, что со стороны отца, — легко соглашается Дина. — Вообще везение, что у тебя есть такая вещица. Я тебе по-хорошему завидую, у меня, как у отказницы, такого точно не будет.
— Да, хоть что-то, — бережно поглаживаю вещицу. — Только странно, что именно сегодня ночью она мне приснилась. Я ведь её вообще не помню: мне было полтора года, когда случилась авария.
— Ну, значит, что-то осталось в памяти, только бессознательное, а сегодня ночью всплыло. Может, она тебе и до этого снилась, просто это были такие сны, которые не вспоминаются с утра.
— Наверное, да… — объяснение кажется логичным.
Я успокаиваюсь. Остаток дня мы занимаемся сбором вещей и подготовкой к выпускному.
Вечером, когда раздаётся приглашение на выпускной, мы в полной боевой готовности. На мне зелёное с блёстками коктейльное платье до колена, Дина как настоящий сорванец в юбке-пачке и ботинках. Вместе мы смотримся очень неоднозначно.
— Я хотела бы ещё волосы в синий покрасить, — вздыхает Дина, — но эти правила…
— Настоящая Мальвина в стиле рок получилась бы, — смеюсь я.
За столько лет дружбы я видела Дину во всех проявлениях её бунтарской натуры: то она отращивает волосы, то стрижётся под мальчика; то грызёт ногти, то отращивает их до такой длины, что ей делают замечания. Мимо меня это всё как-то прошло. Мне не хочется выделяться. Мне хочется покоя, чтобы меня особо никто не замечал.
— Зато весёлая и не такая правильная, как некоторые, — делает книксен подруга.
Мы приходим в зал торжеств, где в конце марта проходило празднование Дня Благоденствия. Здесь всё украшено — повсюду цветы и ленты. Разодетые девушки бросают кокетливые взгляды на парней. А те, в свою очередь, отвешивают цветистые комплименты, и дерзко разглядывают стройные фигуры, затянутые в праздничные наряды. Летящие платья, двусмысленные взгляды, тонкие намёки, приглашения на танцы — атмосфера искрит ожиданием чего-то грандиозного. Чего-то, что бывает лишь раз в жизни — выпускного. Бессменная ведущая Аврора объявляет мероприятие открытым, мы встаём и поём гимн нашего Дома. Потом все расходятся фотографироваться для альбомов, пока макияж свежий и не принесли закуски.
Мы с Диной выбираемся из павильона и видим красавицу Елену, окружённую толпой поклонников, как обычно. Она с кокетливым видом говорит что-то Натану и смеётся. Потом берёт Лару под руку и идёт к нам.
— Рада видеть вас! — весело улыбается она.
— Взаимно, — и мы обнимаемся.
— Давайте сфотографируемся на память? — и все идём к красивому лавандовому стенду. Фотограф размещает нас четверых, мы улыбаемся, и фото получается с первого кадра. Разглядывая снимок я чувствую щемящую тоску по тому, что вот-вот закончится. Мне хочется сжать девчонок до хруста костей и стоять так, обнимаясь, долго-долго. Но я этого, конечно же не делаю…
Дина с Ларой отходят для фото со своей командой пловцов.
— Я видела Дани Ан, — выдыхает Елена мне в ухо. — Уверена, что он приехал за мной.
— Поздравляю, вижу, как ты счастлива.
— Да не то слово! А ты почему такая, как будто немного не здесь?
— На меня пришло назначение, мне сказали сегодня утром.
— Так быстро? — поднимает бровь Елена.
— Да, и слишком внезапно для меня. Я до сих пор не могу это переварить. Мне кажется, что это всё не со мной. А я уже даже в отдел документирования ходила.
— Надо же, — задумчиво тянет Елена. — А мне ещё ничего не сказали. Хотя, я не особо удивлена. Тео Ан настолько могуществен, что такие вещи может решить одним щелчком пальца, я уверена.
— Как тебе повезло, — грустно отвожу глаза. — Ты готова к назначению, за тобой приехал твой господин. А меня заберут рано утром, я даже не знаю кто. Кое-как со своим подопечным сегодня попрощалась и никому ещё ничего не говорила. Вообще не чувствую в себе сил на это, и не знаю, смогу ли сказать и не расплакаться.
