— Отойди от него! Ты мешаешь! — нетерпеливо выкрикнула Ника, пытаясь вложить в слова те эмоции, что нельзя было передать взглядом. — Он не сможет ничего мне сделать, отойди!

— Отойди и я сразу разобью ей голову!

Услышав, как Лёша снова передразнил её, Ника зарычала от злости. Какая же подлая тварь в нем засела, раз исхитрилась превратить элементарную операцию в целое представление.

— ЯН! — рявкнула Ника требовательно.

И это сработало. Блондин отскочил от Лёши, и как только тот остался один, Ника одним точным рывком закончила дело. Она уже даже не заботилась об осторожности и болезненных ощущениях своего клиента, сил хватило ровно на то, чтобы выдрать из него сущность и умерщвить прежде, чем та начнёт искать нового хозяина.

Лёша ожидаемо потерял сознание. Ника в два шага преодолела расстояние между ними и опустилась рядом на колени. Бейсболка съехала с его головы, а с лица схлынула краска. Поспешно стянув с себя рубашку, Ника сложила ткань и аккуратно подложила ему под щёку.

— Может перенести его на диван? — раздался хриплый шепот над её ухом. Ника резко обернулась и наткнулась на совершенно ошалевший взгляд голубых глаз.

Да, все-таки следовало проинструктировать Яна, прежде чем начинать всё это.

— Лучше пока не трогать. Он скоро сам придет в себя.

— Точно?

Ответом был громкий всхрап, вырвавшийся из Лёшиного рта.

— Пусть немного поспит, — пробормотала Ника и поежилась от холода. Пожертвовав свою рубашку в качестве подушки, она осталась в одной майке на тонких бретельках и начала стремительно замерзать.

Ещё десять минут спустя Ника окончательно убедилась, что стоило не только проинструктировать блондина, но и тщательнее продумать все постоперационные моменты. Потому что ситуация, в которой она оказалась, порядком действовала на нервы. Ника сидела на полу возле Лёши, держа в руках горячую кружку кофе, на её плечи был накинут чёрный джемпер Яна (хотя она просила принести ей пальто!), а сам владелец джемпера сидел по-турецки напротив и не спускал с неё задумчивого взгляда.

— Твои татуировки что-то значат? — спросил он вдруг.

Ника издала неопределенное хмыканье. Это был самый дурацкий и одновременно самый распространенный вопрос, что ей доводилось слышать. Её татуировки ничего не значили, они просто работали: та, что на левом предплечье, поддерживала концентрацию, а та, что на плече выше — сигнализировала о чужом воздействии. Между лопаток у Ники еще была набита семейная печать, но её блондин, к счастью, не мог видеть.

Видимо, Ян сообразил, что не добьется от неё подробностей и сменил тему. Кивнув на своего друга, он пробормотал:

— Лёха вспомнит, что вообще произошло?

Покачав головой, Ника сделала глоток из кружки. Последние минуты разум Лёши был занят его сущностью, поэтому можно было не волноваться о том, что, проснувшись, он начнет задавать вопросы. Было бы неплохо, чтобы и Ян не пытался этого делать, но тот явно не собирался оставлять её в покое:

— Почему он назвал тебя экзорцисткой? — Старательно избегая его взгляда, Ника пожала плечами и выудила из заднего кармана джинс свой телефон. Самое время было написать сообщение Стефану, вдруг тот волнуется. — Я думал, ты ведьма.

— Я не ведьма!

Выпалив это, Ника возмущенно тряхнула головой. Разумеется, Ян не мог этого знать, но только что он нанёс ей почти смертельное оскорбление. Как если бы он назвал врача — палачом и убийцей. Ведьмы и ведьмаки — это тот контингент сверхъестественного круга, с которым экзорцисты старались поддерживать исключительно деловые связи. Первые создавали хаос и беспорядки своими плохо управляемыми силами, а вторым приходилось иметь дело с последствиями.

— Я просто подумал, раз ты рыжая... — Ян лукаво улыбнулся ей, но, заметив каменное выражение лица самой Ники, мгновенно посерьёзнел. — Ладно, оставим это. Расскажи лучше, как я должен вести себя, чтобы в следующий раз не помешать тебе.

— В какой ещё следующий раз? — нахмурилась Ника. — Мы об этом не договаривались.

— Но ты обещала помочь.

— Я не подписывалась помогать всем твоим друзьям. У меня банально не хватит времени и сил. Ты думаешь, я из воздуха их беру?!

— А откуда ты их берёшь? — Интерес тут же вспыхнул в его глазах.

— Я трачу... собственную энергию, которую потом нужно восстанавливать, — нехотя ответила Ника.

— То есть, углеводы и отдых? Сколько времени тебе обычно нужно?

Осознав, что выболтала ему часть информации, Ника досадливо поджала губы.

— Ты не о том задаешь вопросы, —проговорила она, строго взглянув ему в лицо. — Лучше интересуйся состоянием своего друга. Я избавила его от части проблем, но ему все равно потребуется реабилитация и медицинская...

Ника не успела договорить, потому что Лёша вдруг пошевелил рукой, а затем приоткрыл глаза. Нащупав то место в его энергетическом поле, где раньше сидела сущность, Ника мягко пригладила рваные края и прошлась по всполохам, что клубились над раной.

— Ника, — расплылся в улыбке парень. — Ника, а выходи за меня замуж?

Эйфория была нормальной реакцией организма на избавление от паразита, и этой реакцией непременно стоило воспользоваться.

— Хорошо, — улыбнулась Ника и похлопала его по голове. — Только сначала вы с Яном съездите к наркологу. Договорились?

Лёша пролепетал свое согласие, и она выразительно посмотрела на блондина. Взгляд, которым он наградил её в ответ, Нике совсем не понравился. Слишком откровенно в нем сквозила жадность.

Внутренний кодекс экзорцистов, параграф 2, пункт 2:

Взаимодействие с лицами без сверхспособностей, которое повлечет

за собой разоблачение, может осуществляться только в случаях,

связанных с угрозой жизни и здоровью.

На каникулах работы немного поубавилось. Ника начала раньше возвращаться домой и смогла завершить несколько важных дел, в том числе сходить, наконец, в участок и написать вместе с Юлькой заявление. Там его приняли без каких-либо разговоров. Алиса продолжала раз в день присылать Нике короткие сообщения — в одном из первых она похвасталась, что установила на телефон спам-фильтр и теперь не получает ничего с незнакомых номеров.

Пожалуй, самым волнительным событием каникул должна была стать поездка в театр с десятыми классами на постановку по чеховскому «Вишневому саду». Кроме Ники среди сопровождающих числились и другие преподаватели, но она всё равно очень переживала по поводу организации мероприятия.

Это волнение никуда не делось, даже когда все благополучно добрались до театра и заняли места в зале. Насладиться пьесой Нике тоже не удалось — школьников было настолько много, что тишина в зале устанавливалась всего несколько раз за первое действие.

В антракте Ника и вовсе застала сцену, которая мгновенно выбила её из хрупкого равновесия.

Она вышла в коридор, чтобы немного размять ноги. Ступая по ковровой дорожке, Ника разглядывала развешанные на стенах картины и фотографии, как вдруг её слух поцарапал неприятный и до конца еще не поломавшийся голос:

— Ты что, думал здесь на тебя правила не распространяются?

Обернувшись, Ника увидела троих парней, которые кучковались в углу возле стенда с афишей. Она не преподавала у них, но всё равно сразу признала учеников своей школы.

— Не выйдешь отсюда, пока не заплачешь, — услышала Ника. — Давай, только в этот раз без соплей. А то мне противно.

Ей вдруг стало дурно, а затем внутри взвилась ярость. С выражением мрачной решимости на лице Ника двинулась к компании. Она ещё не знала, что конкретно будет делать и говорить, но не сомневалась, что должна вмешаться.

Стоило ей приблизиться, как двое из тех троих парней испуганно оглянулись и торопливо отошли в сторону, а Ника увидела четверного мальчика, который застыл в самом углу.

— Расскажите мне, о каких правилах идёт речь? — проговорила она, с трудом управляя собственным голосом. — Может, я их тоже нарушаю?