С того момента, как они покинули комнату для сеансов, он не проронил ни слова, и это даже могло показаться удивительным... если бы у Ники были силы удивляться. Она рассеянно наблюдала, как Ян ровными строчками заполняет чистый лист, и мечтала только об одном — побыстрее оказаться дома.

— То, что ты сделала... сложно повторить? — спросил Ян внезапно.

Ника перевела взгляд на потемневшее окно за его спиной и пробормотала:

— Не понимаю, о чем ты.

— Я знаю, что ты помогла этой девушке... Ты как-то воздействовала на неё, — убежденно произнес он, поднявшись из-за стола. За несколько шагов Ян приблизился к ней и застыл на расстоянии вытянутой руки. — Если вместо оставшихся двенадцати сеансов я предложу тебе...

— Я не собираюсь с тобой торговаться, — перебила его Ника. Раздражение захлестнуло её с головой, но она все же нашла в себе силы говорить спокойно: — Я не верю тебе. Просто хочу отработать долг и забыть обо всём.

Договорив, Ника аккуратно потянула расписку из его рук. На мгновение она испугалась, что из-за отказа Ян не отдаст бумагу, однако тот выпустил её без сопротивления.

— Жду дату следующего... мероприятия, — произнесла Ника, сложив расписку пополам.

Не успела она открыть дверь кабинета, как внутрь вихрем влетела тонкая фигура в тёмном. Ника отскочила, испуганно вжавшись в стену, а Ян растерянно замер, потому что эта самая фигура заключила его в порывистые объятия.

— Спасибо, — раздался хриплый шёпот. — Спасибо, магистр...

Та девушка, Ксюша, продолжала благодарить Яна, уткнувшись ему в грудь. Прежде, чем покинуть кабинет, Ника скользнула обескураженным взглядом по его лицу. В глазах Яна отражалось мучение.

Неужели. У этого парня, оказывается, всё же была совесть.

Внутренний кодекс экзорцистов, параграф 4, пункт 1:

Каждое вмешательство в чужое энергетическое поле должно

сопровождаться соответствующей оценкой рисков, а также

соизмерением уровня угрозы для обеих сторон.

Домой Ника прибыла очень поздно. Даже Юлька уже вовсю готовилась ко сну — из ванной доносился шум воды, а кровать в её комнате была разобрана.

Ника уже собиралась переодеться в домашнюю одежду, как вдруг вспомнила, что ещё днем отправила свою футболку в стирку. Пробравшись через комнату подруги на лоджию, она быстро похватала свои вещи, которые висели на сушилке, и, вздрогнув от ночного холода, выскочила обратно в квартиру. В этот момент её взгляд случайно упал на Юлькин письменный стол. Там, среди бумаг, методичек и тетрадей, Ника увидела то, что буквально пригвоздило её к полу.

Ещё одно послание. На черно-белой фотографии снова была запечатлена Юлька возле корпуса института, она держала за руку какого-то парня и смеялась, совершенно не подозревая, что в этот момент её фотографируют. Это было понятно по смазанному ракурсу и композиции — снимок словно делали исподтишка и впопыхах. Подойдя к столу ближе, Ника похолодевшими пальцами подхватила бумагу и заглянула на обратную сторону. Там мелким шрифтом было напечатано всего два слова: «Поведение неудовлетворительное».

Возвращения подруги из душа Ника ждала, не находя себе места от тревоги. И от фотографии, и от сообщения веяло чем-то ненормальным, леденящим душу. Ника будто окунулась в один из тех фильмов ужасов про маньяков, что они иногда смотрели по выходным. Вот только реальный опыт казался в разы страшнее.

— Когда ты это получила? — выпалила Ника, едва подруга появилась в дверях своей комнаты. Лист бумаги в руках Ники заметно подрагивал, и она отложила его обратно на стол.

На мгновение Юлька удивленно замерла, но затем стряхнула замешательство и принялась осторожно вытирать полотенцем длинные волосы.

— Вчера, кажется, — ответила она спокойно.

— И ты ничего не сказала?!

— Я забыла.

То равнодушие, с которым она отвечала на вопросы, поразило Нику не меньше, чем само послание. Что-то определенно было не так. На лице подруги внезапно появилась тень отстраненности и даже... обиды? Нехорошее предчувствие сразу протянуло к Нике свои невидимые ледяные руки.

— Юль, давай сходим в полицию, — уже мягче произнесла Ника, пытаясь поймать её взгляд. Та будто избегала смотреть ей в глаза, и это настораживало ещё больше. — Нельзя пускать такое на самотёк...

— Я схожу, сейчас слишком много дел.

— Дела подождут! Безопасность — важнее, — воскликнула Ника и тут же постаралась притушить строгие преподавательские интонации в своём голосе. — С тобой что-нибудь странное происходило в последние дни? Может, ты замечала рядом кого-то... подозрительного?

— Замечала, — криво усмехнулась Юлька. — Одну свою подругу, которая вдруг начала мне врать.

Эта резкая фраза будто бы ударила Нику под дых и заставила неловко потупить взгляд. Очевидно, Юлька имела в виду её вечерние вылазки в клуб. К чувству вины, глодавшему Нику последние несколько дней, добавился мучительный стыд.

— Я не хотела тебя беспокоить...

— Какое там беспокойство, — проговорила та едким насмешливым тоном. — Я всего лишь обнаружила по чужим постам в сети, что ты ходишь на идиотские спиритические сеансы. Увидела рукав твоей рубашки на фото с Яном. Ну, той, что я подарила тебе на прошлый день рождения, помнишь?

— Это... — Ника судорожно искала подходящие слова, но на ум ничего не приходило. — Это временная необходимость. Ничего серьёзного.

— Точно? А ты в курсе, что справа от себя он всегда сажает девушку, которую хочет...?

Ника некоторое время тупо молчала, ожидая, что Юлька закончит свою мысль. Хочет что? Взять в рабство? Втянуть в кредитную кабалу? Когда до неё дошло, что никакого продолжения не будет, Ника поперхнулась воздухом и выпалила:

— Нет, это вообще не тот случай!

— А какой это случай?

В Юлькином голосе звенела досада и, кажется, даже разочарование, а Ника только сейчас с ужасом осознала, что своими тайными вылазками могла вызвать у подруги ревность.

— Между нами ничего не было и быть не может, — произнесла Ника поспешно. — Он мне не нравится. Я бы никогда...

— Ой, да причем тут Ян?! — раздражённо всплеснула руками Юлька. — Ты правда не понимаешь? Он меня вообще не интересует, я беспокоюсь о том, что моя лучшая подруга вдруг взялась скрывать от меня часть своей жизни!

Повисла тяжелая пауза. Под требовательным взглядом светло-карих глаз Нике вдруг стало удушающе стыдно не только за своё поведение, но и за мысли. Возможно, именно поэтому она не смогла выдавить из себя ни слова. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, а затем Юлька отрывисто проговорила:

— Не буди меня завтра, мне к третьей паре.

В этой фразе ясно звучал намёк — «убирайся из моей комнаты и не возвращайся». Совершенно разбитая, Ника вышла в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь.

Ночью она почти не спала, а в школе не могла сосредоточиться ни на одном из уроков. Впервые за всю свою взрослую жизнь Ника оказалась настолько беспомощной перед лицом собственных же переживаний, и осознание этой простой истины только сильнее раскачивало нервы.

С работы она вернулась с чётким намерением разрешить недопонимание. В конце концов, им с Юлькой было не по двенадцать лет, чтобы после ссоры отворачиваться к стенке и упрямо ждать удобного случая, который волшебным образом снова помирит их. Ника не была до конца уверена, какую часть правды стоит раскрыть подруге, но совершенно точно собиралась начать с искренних извинений.

Планам её не суждено было сбыться — Юлька не вернулась домой ни к ужину, ни к традиционному девятичасовому чаепитию. Но хуже всего было то, что она не отвечала на звонки и сообщения. За время ожидания Ника настолько извилась, что в районе одиннадцати вечера вышла из дома и направилась в ближайшее отделение полиции. Где-то на середине пути от Юльки пришло лаконичное сообщение: «Буду поздно».

***

Когда Нику вдруг тряхнули за плечо, она вздрогнула и резко распахнула глаза. В комнате было темно, но из коридора лился слабый свет. Сердце забилось, как сумасшедшее, разгоняя по всему телу волны беспричинной тревоги. Кажется, всего мгновение назад она задремала в ожидании возвращения своей бедовой подруги, но вот, та уже дома и даже что-то ей говорит.