Зал, в котором должно было пройти заседание, встретил её застоявшимся запахом пыли и тихим гомоном. Помещение чем-то напомнило Полине классическую аудиторию института — у входа буквой «п» располагались столы с заранее приставленными стульями, а всё остальное пространство занимали возвышающиеся ряды деревянных кресел. В некоторых из них уже сидели люди.

Полина медленно выдохнула и на ватных ногах прошла внутрь, продолжая рассматривать каждую деталь обстановки: широкие окна, занавешенные тяжёлыми шторами, громоздкую люстру под потолком и пустые бежевые стены. Здесь не было никаких железных клеток или камер, которые приходилось видеть в залах суда, и это не могло не радовать — как минимум, ей не придётся всё заседание провести за решёткой.

На входе Полину остановила женщина с пугающе выцветшими глазами и прежде, чем пропустить дальше, некоторое время пристально рассматривала её. А затем молча указала на дальний стол.

— Ужасная духота сегодня, правда? — проговорил долговязый мужчина, следующий за Полиной попятам. — Мы, наверно, задохнёмся тут сегодня…

Этот человек встретил её в коридоре, возле зала заседания и представился Андреем. Когда он сообщил, что будет защищать её интересы на слушании, Полина напряглась, но затем мужчина упомянул, что явился по просьбе Стефана, и она испытала неподдельное облегчение. Она даже успела мысленно поблагодарить экзорциста за присланную поддержку, и по странному совпадению в этот же момент Андрей запнулся по пути к нужному столу. Когда мужчина запнулся ещё раз, Полина невольно начала переживать за свои интересы — для адвоката тот выглядел слишком несобранным и растерянным.

Стоило ей присесть на неудобный стул — и живот внезапно разразился жалобным урчанием. Перед самым заседанием Полине принесли сомнительный завтрак, состоящий из клейкой каши, хлеба и стакана остывшего чая, и она съела всё, чтобы хоть немного запастись энергией. Но теперь жалела об этом. От волнения живот скрутило болью, и она не отступала, как Полина ни старалась расслабить скованные спазмом мышцы.

Именно в этот момент в дверях зала появилась крупная фигура в чёрном платье. Полина не сразу признала в ней Эльвиру Филипповну — та была бледной и даже будто истощённой, без намёка на привычный яркий макияж и с неопрятно уложенными волосами. А ещё в глаза сразу бросился огромный вырез на её траурном одеянии. Полина моментально сообразила, что заставило ведьму вырядиться так — на шее Эльвиры Филипповны отчётливо виднелись красные полосы и кровавые подтёки, и таким образом, она, очевидно, собиралась демонстрировать ущерб, что нанесла ей Полина в момент нападения.

Следом за ведьмой в зале появился и Виктор. Он тут же бодро взлетел по ступенькам своеобразного амфитеатра и за руку поздоровался с мужчиной, сидевшим во втором ряду. Полина не могла слышать их разговора, однако мимика и жесты обоих явно говорили о том, что они были давними друзьями. Закончив беседу, ведьмак подошёл к следующему мужчине. И к двум пожилым женщинам, сидевшим на соседних креслах выше. И только после того, как он обошёл всех «зрителей», то спустился и занял место за столом напротив.

Внезапно Полине стало совсем дурно. Этот человек знал буквально всех, кто присутствовал в этом зале, и, очевидно, имел у этих людей неплохой авторитет. В то время, как на стороне Полины не было ничего, кроме голословной правды. Стефан обещал привезти каких-то свидетелей, но пока здесь так и не появилось ни одного знакомого лица.

Встретившись с Виктором взглядом, Полина и вовсе похолодела. В его глазах горела непоколебимая уверенность и плотоядное нетерпение. Так мог смотреть только человек, который не сомневался в своей победе.

— Обе стороны прибыли? — раздался громкий каркающий голос. В зал вплыла крошечная ссохшаяся старушка в белой мантии, и в тот же момент все присутствующие поднялись на ноги. — Начнём.

Полина тоже запоздало вскочила. Воцарившаяся тишина вмиг накалила её и без того расшатанные нервы, и она до боли сцепила вспотевшие пальцы в замок. Нужно было собраться с мыслями и приготовиться защищать себя, но в голове кружились лишь обрывки панических мыслей.

— Изольда Петровна, а разве сегодня не Каштаков должен вести слушание?

Осторожная реплика Виктора заставила Полину вскинуть глаза. Лицо ведьмака было непроницаемым, но по тому, как смялись бумаги в его руке, стало понятно, что тот напрягся.

— У него мигрень внезапно разыгралась, — недовольно поджав губы, ответила старушка в мантии. Усевшись на стул за центральным столом, она издала неприятный кряхтящий звук. — Пришлось даже скорую вызвать, так резко стало плохо.

По залу пронёсся приглушённый гомон. Полина ещё раз растеряно осмотрела присутствующих людей, а затем заметила, как осторожно приоткрылась дверь, и к ступеням амфитеатра проскользнула мужская фигура. Только когда опоздавший присел на самое крайнее кресло в третьем ряду, Полина узнала его. Это был Артур.

Появление экзорциста зародило в её груди чувство необъяснимой и отчаянной надежды. Она попыталась поймать его взгляд, но тот принял какую-то странную позу, будто собирался подремать в неудобном кресле, и застыл неподвижно.

— Присаживайтесь! Приступим к делу, — каркнула Изольда Петровна. — Зарецкая Эльвира Филипповна против Фоминой Полины Евгеньевны. Сторона обвинения, вам слово.

Когда Полина приземлилась на свой стул, живот снова скрутило спазмом, и она даже невольно порадовалась, что первой излагать суть дела вызвали не её. В нынешнем состоянии Полина могла разве что обливаться холодным потом и мычать.

Эльвира Филипповна тем временем будто бы с усилием поднялась со своего места и тут же болезненно поморщилась. Тронув дрожащей рукой в чёрной перчатке раненную шею, она прочистила горло и заговорила глухим сипловатым голосом:

— Полина встретилась мне около месяца назад. Она сказала, что переживает трудный период в жизни и ищет работу, поэтому я пристроила её в одну из своих клиник. Так уж вышло, что я знала её бабушку, и не смогла оставить девушку в беде… — Эльвира Филипповна вдруг закашлялась, а потом скорбно умолкла. Нехорошее предчувствие укололо Полину куда-то в область солнечного сплетения. Нити уже появились вокруг этой ведьмы, старательно изображающей из себя жертву, и что-то подсказывало Полине, что дальше их будет только больше. — Прошу прощения, мне больно разговаривать. Как только Полина начала работать, она постоянно просила у меня денег — сначала якобы взаймы, потом как прибавку к зарплате. Я пыталась выяснить, зачем ей нужны такие большие деньги, но она всякий раз называла разные причины. Единственное, что мне удалось узнать — это то, что от Полины ушёл муж, который содержал её…

Шокировано распахнув глаза, Полина непроизвольно издала возглас возмущения. К тому, что её будут поливать грязью, она оказалась совсем не готова. В поисках хоть какой-то поддержки она устремила взгляд на своего «защитника», но Андрей продолжал сидеть, уткнувшись в свой телефон, и будто вообще не вникал в речь обвинения.

— Давайте как-нибудь без этих подробностей, — резко произнесла Изольда Петровна.

— Прошу прощения, — тут же встрял Виктор, — эти подробности очень важны для того, чтобы понять мотивацию нападавшей.

Изольда Петровна сморщилась, будто её заставили съесть что-то одновременно кислое и дурно пахнущее, а затем взмахнула в воздухе узловатой рукой, и только тогда Эльвира Филипповна продолжила:

— Когда я узнала, что Полина бедствует, мне стало её очень жаль. Я помогала ей как могла, однако всякий раз она просила всё больше и больше денег. А затем её поймали на краже наличной выручки из кассы. — Ведьма сделала паузу на этом месте, а Полине пришлось поплотнее сцепить зубы, чтобы не выругаться. Эльвиру Филипповну к этому моменту было уже практически не видно за чёрными нитями и полотнами, что плавали вокруг, и это было как нельзя кстати, потому что спокойно смотреть на её физиономию Полина бы уже не смогла. — В день, когда произошёл инцидент с нападением, я уволила Полину. И тогда она предложила мне купить её дар.