Полина испуганно дёрнулась, а затем и вовсе заворочалась на месте, пытаясь принять сидячее положение. Прохладные руки тут же подхватили ее, помогая выпрямиться, а затем поспешно накинули на голые плечи Полины упавший плед.

— Нет, — резко произнёс Алекс, присев рядом на кровать.

— Что значит нет? Это вопрос жизни и смерти. Их связь уже сформировалась, и она задушит её, если не… — Рыжий мужчина осёкся, а затем махнул в сторону Полины рукой: — Так она хотя бы останется жива!

Нет! Лучше смерть, чем такое существование! Лучше отдаться забвению, чем человеку, который дважды предал её!

Она с мольбой взглянула Алексу в лицо, надеясь, что тот озвучит и эти её мысли, однако обнаружила там… колеблющуюся неуверенность. В отчаянии Полина придвинулась к нему ближе, пытаясь уцепиться за его руки немеющими пальцами, и он мягко обнял её в ответ.

— Другой приворот может разорвать эту связь? — спросил Алекс незнакомым надтреснутым голосом.

В комнате повисла давящая тишина. Рыжий мужчина ошарашено распахнул свои полупрозрачные глаза и несколько секунд молча смотрел на Алекса, словно не мог поверить в услышанное.

— Ты хочешь запечатлеть её сам? — недоверчиво произнёс он. — Это сумасшедшая идея, не советую даже пробовать…

— Стефан, мне не нужны советы. Я хочу знать, сработает ли это.

— Я не специалист по ведьмовским заклятиям, знаешь ли… И я ни разу не слышал, чтобы кому-то удавалось уйти от запечатления. Понятия не имею, как она сопротивляется этому, но если она и тебе окажет сопротивление, то ты умрёшь за компанию.

Сознание Полины с трудом поспевало за раздражённой тирадой Стефана (и как она вообще могла забыть его имя?), однако последняя фраза моментально посеяла в нём зёрна паники. Полина не понимала, что обсуждали эти двое и ей не нравилось это. А ещё ей не нравилась мрачная решимость, что волнами исходила от Алекса.

— А Полина?

— Что Полина? — сердито переспросил Стефан.

— Она выдержит второй приворот?

— Не могу дать тебе никаких гарантий. Сейчас в ней всё ещё очень много ведьмовских сил, но… сколько останется в тому времени, когда ты добудешь всё необходимое, я не знаю.

— А если у меня уже есть всё необходимое…?

Лицо экзорциста шокировано вытянулось, а затем он и вовсе посмотрел на Алекса так, будто видел его впервые.

— Хочешь сказать, ты собирался…

— Это был мой запасной вариант, на всякий случай, — перебил его Алекс. — Видимо, именно на такой случай.

— То есть ты уже всё решил, — процедил Стефан. Его голос сочился едва сдерживаемой яростью: — И что мне передать твоей матери, если у тебя ничего не получится?

— Ничего не нужно, я позвоню ей сам. Спасибо, Стефан, — неестественно ровным тоном выговорил Алекс и резко умолк. Полина вдруг ощутила на себе его потяжелевший взгляд и, подняв голову, уставилась в чёрные немигающие глаза. — Оставь нас, пожалуйста.

В её примитивное сознание закралось беспокойство, а ругательства, которыми экзорцист наградил Алекса перед тем, как развернуться и уйти, и вовсе испугали Полину. Она хотела хоть как-то донести до него свои чувства, но внезапно Алекс отодвинулся и осторожно уложил её на подушку.

И она снова осталась совсем одна.

Пускай, так даже лучше. Ей удалось увидеть его на прощание, разве это — не настоящее чудо? О большем нельзя было и мечтать.

Однако до того, как Полина успела закрыть глаза и погрузиться в дремоту, высокий тёмный силуэт снова возник в дверях её спальни. Сердце сначала забилось чаще, но мгновение спустя болезненно сжалось.

Неужели, он решил быть с ней до конца? В самом деле готов смотреть на её угасание?

Силуэт двинулся к ней и Полина с усилием поднялась к нему навстречу. Усевшись на кровати, она ухватила плед, который прикрывал наготу, и попыталась улыбнуться, но губы дрожали и не слушались её.

— Всё должно было быть не так, Полин, — прошептал Алекс, присев рядом. В этих словах одновременно звучали щемящая печаль и тихая решимость. Опустив глаза, Полина заметила в его руках коробочку, оббитую иссиня-чёрным бархатом. — Я хотел, чтобы всё было по-другому. С другими кольцами. В другой обстановке.

Он открыл бархатную коробочку, и Полина недоверчиво уставилась на парные кольца, лежащие на атласном материале. С широкой вставкой из чёрной эмали и серебряной окантовкой, они одновременно завораживали и пугали её. А ещё в этих украшениях будто бы таился скрытый смысл, но Полина никак не могла сообразить какой именно.

— Не покидай меня. Останься со мной, — Алекс протянул ей руку, и она, чуть помедлив, вложила в неё свою ладонь, — навсегда.

Его голос разлил по телу предательскую слабость. Полина хотела сказать, что её «навсегда» продлится уже совсем недолго, но не смогла. Мысли вылетели из головы, стоило Алексу надеть кольцо на её безымянный палец. И только когда второе кольцо оказалось на его руке, Полина осознала какой смысл таили в себе эти украшения и слова Алекса.

Уже знакомая беспощадная сила хлынула в неё, толкая Полину в объятия мужчины, сидящего напротив.

Но в этот раз она жаждала поддаться её повелению.

Прохладные пальцы, державшие её ладонь, проскользили вверх по предплечью и легко скинули плед, а затем легли на обнажённую спину чуть ниже лопаток. Тело Полины затрепетало, с губ сорвался тихий стон, и она обвила шею Алекса руками, запрокидывая голову для поцелуя. Он оказался бережным и почти целомудренным, однако стоило Алексу коснуться языком её рта и Полину захлестнуло волной возбуждения. Губы сами разомкнулись в ожидании новых жарких прикосновений, а пальцы жадно вцепились в его волосы. Услышав глухой стон, Полина скользнула руками ниже и нетерпеливо дёрнула за ткань, разделяющую их. Алекс понял её без лишних слов. Он тут же ухватился за ворот своей футболки и стянул её. А затем увлёк Полину на кровать.

Она почти заурчала от удовольствия, ощутив спиной чуть холодящую пушистую ткань покрывала. А мгновение спустя Алекс накрыл её своим телом, приникая губами к шее и скользя по ключицам. Сердце застучало восторженно и неистово, заходясь от сладкого томления всякий раз, когда он прихватывал её кожу зубами.

Он спустился ниже, опаляя грудь горячим дыханием, а затем втянул в рот сосок, и от чувствительных импульсов, пробежавших по позвоночнику, Полина выгнулась и застонала. Тягучее желание затопило низ живота, его пульсация была настолько мучительной, что она сначала беспомощно заёрзала, а затем обхватила ногами талию Алекса, инстинктивно вжимаясь в него бёдрами и ощущая ответное возбуждение. Её захлестнул звериный восторг. Полина нетерпеливо провела ладонью по твёрдому животу и попыталась дотянуться до пояса джинсов, но Алекс неожиданно резко перехватил её запястье. А затем и вовсе рывком поднялся с кровати.

Нет! Как он мог покинуть её? Она погибнет без него!

Полина издала жалобный стон и перекатилась на живот, сминая покрывало руками. Прохладная ткань принесла ей кратковременное облегчение, но затем кожа снова вспыхнула болезненным покалывающим возбуждением. Эта пытка казалась ей вечностью. Когда отчаяние почти поглотило её тлеющий разум, кровать рядом снова прогнулась.

Он вернулся! И он знал, что было необходимо ей сейчас. Его тело, устраивающееся сверху, читало каждое её движение и угадывало каждое желание. Стоило Полине повернуть голову — и его губы заскользили по щеке к уху, вызывая сумасшедшую волну мурашек; она приподнялась, выгибаясь и прижимаясь спиной к его груди, — и его пальцы восхитительными касаниями прошлись по рёбрам, а затем принялись ласкать соски; она подалась бёдрами назад, натыкаясь на его возбуждение, — и он двинулся навстречу.

У Полины перехватило дыхание. Он проникал в неё неспешными плавными толчками, от которых по телу пробегала чувственная дрожь. Весь мир схлопнулся до этих примитивных ритмичных движений, и, кажется, она была даже не против умереть прямо здесь и сейчас — в крепких объятиях, ощущая гулкое биение сердца и его кожу на своей.