— Он просто говорил со мной о повышении, — как бы невзначай бросила Ася. — Сказал, что меня ждет большое будущее.
— Ты лжешь, — замотала головой Ксения. — Ты здесь никто.
— А еще брат Андрей говорил со мной об этом… — очередной козырь, спрятанный в рукаве, взлетел в воздух между разгоряченными лицами Ксении и Аси.
— Прекрати этот цирк! — Ксения перешла на крик, но тут же себя одернула. Она вдруг толкнула Асю в плечо и прижала ее к стене. Её лицо приблизилось и замерло всего в паре сантиметров от собеседницы. Ася стушевалась, но не подала виду. Она со всех сил старалась придать себе безразличный вид. — Если ты не прекратишь ерничать, втираться в доверие и развращать послушников, я…
— Что — ты? — из дверей послышался уверенный хриплый голос. Ася посмотрела на появившуюся в проеме соседку как на ангела во плоти.
— Я уничтожу тебя, — таким же вкрадчивым шепотом договорила Ксения, при этом глядя на Аллу, и наконец отступила от Аси.
— Силенок-то хватит? — на лице Аллы играла веселая ухмылка. Она явно наслаждалась конфликтом.
— Не сомневайся, — прыснула ядом Ксения. — На твоем месте я бы вообще помалкивала, с твоей репутацией лучшим решением будет тихо забиться в углу своей комнаты.
— Моя репутация побелее твоих зубов будет, — с такой же беспечностью парировала Алла, пока лицо Ксении покрывалось красными пятнами. — Прекрати запугивать своих сестер, Ксения. Тебе это не к лицу.
— Я пытаюсь поддерживать порядок…
— Порядок будут поддерживать те, кто по званию выше. Ты такая же послушница, как и все мы. Забыла?
— Это ненадолго.
— Я только что услышала обратное, — Алла красноречиво посмотрела на Асю, которая с едва скрытым восхищением глядела на этот небольшой акт правосудия.
— Тебя это не касается, сестра, — последнее слово Ксения почти выплюнула. Она резко дернула головой, скидывая с себя наваждение и, взглянув на Асю последний раз, горделиво ушла, бросив на последок. — Надеюсь, мы друг друга услышали.
— Не сомневайся, тебя даже глухой услышит, — насмешливо ей в спину бросила Алла. — Ну, как тебе представление? — уже к Асе обратилась женщина.
— Я думала, она меня задушит, — честно призналась Ася, переводя дух.
— Везде есть свои интриги, — пожала плечами женщина, возвращаясь в комнату. — Привыкай.
Когда Ася пришла в себя после небольшой стычки с сестрами и наконец вырвалась в библиотеку, отбой давно объявили. Она, стоя у дверей, ведущих в архив, боролась с подступившей нервной тошнотой. Изначально девушка планировала спрятаться среди стеллажей, а если ее заметят, сделать вид, что не уследила за временем. Сейчас же она могла открыть дверь и столкнуться лицом к лицу с Отцом или его Зайчиками. Эта пугающая перспектива холодом сковывала лежащую на двери руку.
Ася некоторое время боролась сама с собой. Одна ее часть твердила уходить, что она уже все пропустила и сейчас глупо рискует. Вторая, наоборот, убеждала остаться и испытать судьбу. Это была единственная за последние дни возможность что-то сделать, а не только натирать полы до блеска.
— К черту, — отчаянно прошептала девушка и потянула дверную ручку на себя.
Мрачная пыльная библиотека встретила Асю молчанием. Девушка боязливо зашла внутрь и прикрыла за собой дверь. На несколько секунд она насторожилась, но кроме едва различимого писка настенных светильников ничего слышно не было. Окутанный мраком архив предстал перед Асей потусторонним миром, где не было места ни интригам, ни загадкам, ни страху. На мгновение Ася почувствовала облегчение от окружившего ее одиночества и шумно выдохнула. Она резко прочувствовала всем своим телом накатившую усталость.
Нужно было что-то предпринять, и Ася подошла к столам, на которых хаотично были разбросаны бумаги. Девушка надеялась найти на них хоть что-нибудь, это была отчаянная попытка ухватиться за испарившуюся возможность действовать. Конечно же, на столах не было ни намека ни на какие важные документы Отца или их подобие. Бесполезные расписанные листки пожелтевшей бумаги скорее походили на неубранный мусор.
— Тупая стерва, — прошептала Ася, когда перед глазами всплыл силуэт Ксении. Из-за своей враждебной зависти и необоснованной ревности она лишила девушку единственной возможности отсюда выбраться. Теперь Ася вновь осталась ни с чем.
— И вновь ты здесь, — за спиной послышался тихий мужской голос, от которого по спине Аси пробежали мурашки. Она сделала неуверенный шаг по направлению к двери, надеясь, что ее отпустят. — Стоять.
Холодный вкрадчивый голос Сына отчеканил одно единственное слово, но Ася почувствовала, будто с ее плеч отсекли голову. Однако действительно остановилась. Она не решалась поворачиваться и, стоя спиной к мужчине, вслушивалась в его медленные тихие шаги. Он, словно хищный зверь, подкрадывался к послушнице, наслаждаясь запахом ее страха. Они оба знали, что теперь она точно не отделается простым предупреждением.
Когда холодные длинные пальцы мужчины коснулись оголенной ключицы Аси, она невольно вздрогнула всем телом и буквально на секунду зажмурилась. Сын тихо усмехнулся. Следуя за прикосновением, мужчина наконец появился перед Асей. Его глаза, почти черные в полумраке, внимательно вглядывались в девушку, отыскивая ответы на ее лице. Его пальцы, не отрываясь от покрывшейся мурашками кожи, вдруг медленно поднялись выше, очерчивая силуэт шеи. Ася едва сдержалась, чтобы в ужасе не закусить губы. Она глядела в хищные глаза Сына, на нахмуренные брови, пролегшую морщинку между ними и не понимала, чего он добивался. От едва ощутимых прикосновений, таких пугающе холодных и опасно властных, голова невольно шла кругом.
Вдруг пальцы Сына оторвались от кожи и прикоснулись к смольным черным волосам. Ася от ужаса сжала руки в кулаки, оставляя на ладонях полумесяцы от ногтей. Глубокая, такая личная тишина нарушалась лишь беспокойным дыханием Аси и размеренным — Сына. В ушах звенело от напряжения, а в глазах — постепенно темнело.
Наконец мужчина медленно, словно играючи, потянул одну из прядок вниз, и парик тут же съехал на плечи. Ася задержала дыхание, пытаясь справиться с накатившими на глаза слезами. Она не могла пошевелиться от сковавшего ее липкого страха. Мужчина, чья усмешка стала шире, а в глазах заблестели хитрые огоньки, следом стянул с волос девушки сетку, и ее темно-русые волосы растрепанно ниспали на плечи и грудь. Наконец, это томительное жаркое представление окончилось, и рука Сына медленно отступила от разгоряченной кожи Аси.
— Кто же ты такая? — казалось, это был риторический вопрос. Но ответа на него требовали оба.
— У меня алопеция… — прошептала Ася, опуская глаза в пол. Жалкая, нелепая попытка оправдаться.
— Значит, лысеешь? Непохоже.
Едва справляясь с головокружением, Ася молча закусила губу. Её мозг лихорадочно подбирал миллион новых оправданий: от комплексов по поводу волос, до преследования мужем, но под таким ясным пронзительным взглядом мужчины у нее совсем не хватало сил на новую ложь. Ей казалось, что янтарный отблеск его глаз проникает ей под кожу, просвечивает ее душу насквозь. Он смотрел на нее не так, как остальные здесь. В его взгляде не было надменной холодности и сокрытой за показушным дружелюбием жестокости. Искренний интерес смешался с тихим превосходством. Он был хищником, но не убивал ради наслаждения. И почему-то, чувствуя на своей коже обжигающие дорожки его прикосновений, Асе захотелось ему довериться.
— Я здесь, чтобы вызволить свою мать из ваших лап, — тихий шепот стал приговором. Но глаза Аси не опустились стыдливо, они испытующе глядели прямо в глаза мужчины, что немигая смотрел в ответ. С его лица исчезла уверенная ухмылка, а брови перестали хмуриться. Он был поглощен девушкой, что стояла перед ним, покрытая мурашками и еле справляющаяся с дрожью, но упрямо борющаяся со страхом и бросающая вызов опасному противнику.
— Расскажи мне, — потребовал он.
И Ася рассказала. О матери, о гибели отца, о том, как тяжело им было смириться с потерей и вернуться к привычной жизни. О непреодолимой пропасти, что пролегла между дочерью и мамой, навсегда разделяя их. О ежедневной боли, одиночестве и изоляции. О жалких попытках вернуть исчезнувшее доверие и любовь. О страхах, вечной дрожи и паранойе, что испытывала Ася, оказавшись здесь. Её слова лились плавно и слаженно, словно она зачитывала давно заученную речь. Возможно, ей требовалось выговориться, и по иронии судьбы слушателем стал не близкий друг, а тот, с кем она боролась, тот, из-за кого девушка и оказалась на краю пропасти, кишащей собственными страхами. Она не знала, чем грозит ей этот тихий разговор и слишком личные откровения, но сопротивляться больше не могла. Мужчина будто нарочно умелыми ловкими движениями пальцев задел в ней какой-то нерв, нажал на кнопку, что оголила перед ним ее душу и чувства.
