— Набрать в грудь побольше воздуха, опуститься под воду с головой, вцепиться во что-нибудь под ногами, закрыть глаза и полностью расслабиться!
— Я бы умерла от страха! — призналась девушка и вжалась в меня еще сильнее.
— Майра тоже боялась… — позволив себе чуть-чуть покривить душой, сказал я. — Но она мне верит. Может быть, даже больше, чем самой себе. А еще знает, что я никогда не посоветую ей ничего плохого. Поэтому попробовала. А буквально через пару десятков ударов сердца поняла, что мир невероятно красив!
— Я тоже вам верю! — торопливо выдохнула Алиенна.
— Да, веришь, но по-другому: в тебе, кроме веры, есть сомнения, страхи и много чего еще. А в ней — только она одна!
— Это как?
— Если я спущусь во двор, подойду к окну Майры, позову ее и скажу «Прыгай!», то она сиганет вниз, не задумавшись ни на мгновение. А все остальные, включая тебя, спросят, зачем мне это надо, поинтересуются, точно ли я смогу их поймать, предложат пару других, менее опасных способов спуститься, или вообще откажутся…
Девушка зябко поежилась:
— Верить настолько сильно страшно!
— Мне кажется, ты не понимаешь, что такое страх… — вздохнул я. — Вот смотри, если я предложу тебе взять в левую руку очень острый нож, а затем начать его подбрасывать к потолку и ловить, то ты испугаешься, верно?
— Ну да!
— Испугаешься потому, что владеешь левой рукой хуже, чем правой, и не умеешь жонглировать ножами, а значит, имеешь все основания предполагать, что порежешься о лезвие! Согласна?
— Ага.
— В то же время мой меч, который сейчас лежит у изголовья кровати, совершенно не пугает, несмотря на то что он, в отличие от ножа, создан для убийства. И знаешь, почему? Да потому, что ты точно знаешь, что он не опасен, ибо я на тебя не нападу! Если вдуматься в суть того, что я сказал, получится, что страх — это напоминание твоей души твоему разуму о том, что ты чего-то не умеешь или не знаешь! Задумайся — забравшись на лошадь первый раз, ты боишься упасть и покалечиться. Появляется навык верховой езды — получаешь удовольствие от скачки наперегонки с ветром и не думаешь о возможном падении. Оказавшись на каком-нибудь балу первый раз, боишься показаться деревенщиной. Появляются знания и опыт — чувствуешь себя королевой…
Мелкая задумчиво хмыкнула и посмотрела на меня через плечо.
— А теперь еще раз посмотри на лес и скажи, какое из животных, которые в нем водятся, может на тебя напасть?
— Многие: волк, медведь, кабан, лось…
— Вспомни о том, что сейчас лето, а значит, в лесу полно еды, и перечисли еще раз… — мягко попросил я.
— Медведь или лось… — неуверенно пробормотала она, а потом добавила: — И только в том случае, если я не уступлю им дорогу!
— Видишь, добавили немного знания — и страха стало меньше! — ободряюще улыбнулся я. — А теперь представь, что ты воин, великолепно владеющий рогатиной и ножом! Какой зверь тебя испугает с такими навыками⁈
— Никакой!
— Делаем вывод: до тех пор, пока мы не рассмотрели твой страх в упор, он казался огромным-преогромным, а теперь — съежился и усох, так?
Алиенна хихикнула:
— Ага!
— Делаем вывод: для того, чтобы справиться со своими страхами, надо двинуться им навстречу, максимально приблизиться и внимательно рассмотреть! А когда окажется, что они куда мельче, чем казались издалека, просто перешагнуть…
Девушка стремительно развернулась на месте и уставилась мне в глаза:
— Это касается всех-всех-всех страхов⁈
Я утвердительно кивнул:
— Да. Просто для того, чтобы перешагнуть через некоторые, требуется что-то узнать или чему-то научиться.
Она задумалась. Потом снова повернулась к окну и уставилась в ночную тьму. Мою руку, правда, не отпустила. Смотрела долго — эдак с пятую часть кольца. А потом начала расслабляться. Вся — от шеи и плеч до пальчиков, сомкнутых на моей руке:
— Сейчас, когда я смотрю на лес вашим взглядом, он совсем другой и кажется не таким жутким!
— Умница… — похвалил ее я и с улыбкой предложил: — А хочешь попробовать переступить через еще один маленький страх?
— А я точно смогу? — неуверенно спросила она.
— Вне всякого сомнения!
— Хорошо, я вам верю! Что надо сделать⁈
— Отпустить мою руку хотя бы на сто ударов сердца и все это время смотреть либо наружу, либо в какой-нибудь угол. А я за это время постараюсь одеться…
…Мелкая ушла к себе в комнату половину стражи спустя, окончательно успокоившись и наболтавшись до умопомрачения. Одна. Довольно уверенным шагом. И даже закрыла за собой дверь. Подождав эдак с четверть кольца, но так и не дождавшись ни скрипа двери, ни шлепков босых ног по полу гостиной, я, не раздеваясь, завалился на кровать и закрыл глаза. А уже через миг, услышав рядом с собой какой-то посторонний звук, снова их открыл. И понял, что уже позднее утро.
Шевелиться, а тем более вставать и идти тренироваться, было откровенно лень. Поэтому я ограничился тем, что повернул голову вправо, убедился, что по комнате носится Майра, а не кто-нибудь еще, и с наслаждением потянулся.
— Уже проснулся? — мгновенно развернувшись ко мне лицом, спросила она. А когда я изобразил неопределенное движение кистью, с сочувствием поинтересовалась: — Небось, опять лег ни свет, ни заря?
— Угу… — «жалобно» поддакнул я.
Девушка тут же плюхнулась на край кровати и запустила пальцы в волосы на моем затылке:
— Давай, я тебя немного пожалею!
— Лучше «много»! — нагло заявил я, переполз к ней поближе и закрыл глаза: — Поэтому не останавливайся, пока я не скажу «хватит»!
Майра жизнерадостно рассмеялась:
— Как скажешь. Только я на твоем месте сняла бы куртку…
Я вздохнул.
— Рассказывай! — тут же посерьезнев, потребовала она. При этом разминать верхнюю часть шеи не перестала.
— Мне надо посоветоваться. С тобой и с Тиной.
— Она уже встала. Могу позвать.
— Лучше через половину кольца… — расстроено буркнул я. — Надо хотя бы умыться…
…Ар Лиин-старшая перешагнула порог моей гостиной сразу после того, как я, вернувшись со двора, удобно устроился на диване. В простеньком платье, купленном нами с Майрой, без украшений и с распущенными волосами она выглядела настолько по-домашнему и просто, что я невольно улыбнулся.
— Я тоже рада вас видеть! — не совсем правильно истолковав мою улыбку, сказала она, затем кинула взгляд на Майру, расслабленно полулежащую в кресле, и устроилась по соседству с ней приблизительно в той же позе.
— Месяц-полтора, которые мы планируем тут прожить, можно провести по-разному… — собравшись с мыслями, начал я. — В праздном безделье, тратя время только на минимально необходимые работы по хозяйству, или с пользой для себя и окружающих. Скажу прямо: безделье меня не устраивает, так как оно ведет к скуке, а скука часто приводит к разного рода конфликтам. Поэтому я хочу, чтобы мы занимались делом. Но прежде, чем объяснить, каким именно, хочу задать вопрос: насколько я могу тебе доверять?
Женщина вспыхнула, гордо выпрямила спину, раздула ноздри и… застыла, устремив невидящий взгляд в стену над моей головой. А через несколько мгновений поняла, почему я задал этот вопрос:
— Ну да, если подумать, то окажется, что ни одна из озвученных мною клятв не накладывает на меня обязательств, ограничивающих… скажем так, мою возможную болтливость!
Я утвердительно кивнул.
— Что ж, тогда скажу так: первая клятва, которую я вам дала, без ежедневного служения теряет смысл. Поэтому, переложив ответственность за жизнь дочери на плечи ее мужа, я попрошусь к вам в род. И в тот же день дам вам клятву истинной верности. Впрочем, если этого недостаточно…
То, что она озвучивает решение, от которого ни за что не отступится, я почувствовал сразу. Представив ее одной из Эвис, понял, что не чувствую внутреннего сопротивления. Поэтому кивнул:
— Достаточно.
А когда заметил, что напряжение в глазах женщины не только никуда не делось, но и стало в разы сильнее, ответил на незаданный вопрос:
