Они согласились. Но все равно поглядывали на мелких с вызовом. До тех пор, пока мы с Вэйлькой не показали, что такое сыгранная боевая двойка. Демонстрация поразила всех. Поэтому во время отработки групповых атак и тройкой, и четверкой, и пятеркой женщины вживались в каждое движение и старались превзойти самих себя. В итоге выложились до дрожи в коленках и темных пятен в глазах. Однако после растяжки накинули на себя куртки и… вместо бани отправились во двор. Смотреть, как я гоняю Конгера с парнями.

Кстати, увидев, в каком состоянии мои женщины закончили тренировку и, заодно прикинув, сколько времени она длилась, парни зауважали их еще сильнее. Ибо до этого видели хозяек только на совместной утренней пробежке вдоль забора, а насчет того, как и сколько я их гружу после нее, могли только догадываться. Только вот женщинам это изменение отношений было побоку — выбравшись во двор, они растеклись по лавочке, греясь в лучах Ати, и толком ничего не соображали. А оживились только тогда, когда начались поединки…

На двадцать боев по четверти кольца, с разборами ошибок и демонстрацией слабых мест в атаках и защитах каждого из воинов ушла целая стража. Но за это время ни одна из моих учениц ни разу не отвлеклась. Наоборот, они то смотрели, не отрывая взглядов, то закатывали глаза, чтобы мысленно повторить заинтересовавшую последовательность движений, то вскакивали на ноги, чтобы попробовать ее вживую. И устали еще больше. В итоге по баням нас разогнала Аника. Вернее, умопомрачительный запах свежей выпечки, донесшийся со стороны кухни ближе к полудню, когда поменялось направление ветра. А также ощущение голода, который я почувствовал после того, как второй раз поверг наземь последнего «противника» и объяснил, что он сделал не так.

Сообщение о том, что тренировка закончена, и ученицы, и ученики выслушали без особой радости, так как мыслями все еще были в только что закончившемся бою. Но поблагодарили за подаренные знания и устало поплелись кто куда — я с супругами в малую, семейную баню, а парни Конгера — в большую, в которой вот уже две десятины мылись все, кроме нас шестерых.

Оказавшись в предбаннике, я попросил дам пока не раздеваться, завел их в мыльню и запер дверь на засов. Затем приказал своим красавицам не сходить с места и не двигаться, долил в древний бак воды так, чтобы ее уровень поднялся до небольшой вмятины, расположенной в ладони от края, пересек помещение по ломаной линии и приложил правую ладонь к отполированному временем камню в основании стены. Женщины, ни разу не присутствовавшие при открытии родового тайника, ахнули. Еще бы — в сторону отодвинулся не какой-нибудь кусок стены, а здоровенный очаг вместе со стоящим на нем неподъемным баком! Причем отодвинулся совершенно бесшумно и с легкостью, от которой захватывало дух.

Тина, Алька и Найта восхищенно хлопали ресницами, не шевелясь. А Вэйль, попросив разрешения сойти с места, метнулась ко мне, присела рядом с камнем и внимательно осмотрела его. Затем огляделась, вскинула взгляд вверх и тихо спросила:

— Ты ведь не надавливал на него, правда? То есть, просто прикоснулся, и все?

— Ага.

— Я видела что-то странное: когда ты долил воды до какой-то метки, что-то коротко мигнуло под очагом. Когда ты последовательно наступил на три плитки пола, под ним, в стенах и в потолке засветилась полупрозрачная паутина. А в момент, когда ты прикоснулся к этому камню, его соединило с очагом ослепительно-белой полосой, а паутина погасла!

— Полосу, только очень-очень тусклую, заметила и я. Но решила, что мне показалось! — призналась Найта.

Я пожал плечами, ибо никаких вспышек не видел:

— Если верить семейным преданиям, то этот тайник был сделан еще до Обретения Воли. И как-то уж очень хитро. Скажем, если бы дверь в предбаннике и в мыльне запирал кто-то другой, он бы не открылся, как бы я тут ни гулял и на что бы ни нажимал. Если бы всю последовательность действий выполнили в мое отсутствие, он остался бы закрытым и не открылся бы мне в течение десятины. А если бы после приказа стоять и не двигаться кто-либо из вас сошел с места, тайник оставался бы закрытым в течение трех десятин!

— Ого! — поразилась Тина.

— Самое интересное другое! — продолжил я. — Раз вы находились здесь при его открытии, значит, сможете им пользоваться так же, как и я.

— А какое отношение твой род имел к Ушедшим? — с легким напряжением в голосе спросила Вэйлька.

— Понятия не имею! — честно ответил я, прошел к винтовой лестнице, уходящей под землю, и ступил на первую ступеньку. — Папа научил открывать тайник, заставил запомнить правила его использования, сказал, когда он, предположительно, сделан, и все.

— Все интереснее и интереснее… — пробормотала себе под нос младшая Дарующая и рванула следом…

…Родовые драгоценности перебирали все, кроме Вэйльки. Ахая и охая чуть ли не над каждым кольцом или серьгой. А младшая Дарующая с горящими от восторга глазами изучала абсолютно гладкие стены, из которых при прикосновении ладони выдвигались прямоугольные ящики очень приличного размера, разглядывала непонятно как светящийся потолок и гладкий, без единого стыка, пол. Некоторых мест касалась ладонями и надолго застывала, закрыв глаза. Некоторые обходила стороной. А два раза зажмуривалась и разводила в стороны руки так, как будто хотела обнять весь мир.

Я ей не мешал, так как не видел того, что видела она, и не понимал смысла ее действий, зато знал, что все, до чего она додумается, будет объяснено позже и предельно подробно. Поэтому на легкий щелчок в правой стене от лестницы отреагировал совершенно спокойно — подошел к двери, которую, как говорил отец, закрыли, но открыть не смогли еще поколений за двадцать до него, через плечо девушки заглянул внутрь и… потерял дар речи. В прямом смысле этого слова, ибо увидел перед собой небольшую комнатку, полтора десятка доспехов Наказующих, развешанных по манекенам, и их же оружие на металлических стойках!

— Поглоти меня Бездна! — выдохнул я. — Этого не может быть!!!

Вэйлька мгновенно развернулась ко мне лицом и вопросительно уставилась в глаза:

— Чего именно?

Вместо ответа я метнулся к ближайшему манекену, сдернул с него угловатый светло-серый нагрудник толщиной в половину мизинца, набросил его на себя и трясущимися от волнения руками свел вместе гладкие боковые части. А когда они еле слышно щелкнули, вылетел из комнатки, подскочил к ящику с оружием предков, рванул его на себя и из-под груды разнообразных мечей выдернул на свет самый обычный стилет. Правда, из весьма приличной стали.

— Смотри! — выдохнул я, с силой вбивая себе в живот клинок, которым можно было запросто пробить кольчугу. — Даже не царапает!!!

За удар по себе получил по рукам, причем от всех пятерых. А после того, как перепуганные женщины отвлеклись от забот о моем здоровье, попытался объяснить причины своего восторга:

— Вэйль, помнишь, ты как-то спросила, что я знаю о Дарующих⁈

— Конечно! — нервно хихикнула она. — Тогда ты сказал, что мы вымышленные существа, о которых рассказывают в легендах времен Ушедших!

— Так вот, в тех же легендах упоминались еще и Наказующие, как правило, мужчины, которые служили королям древности телохранителями и Карающими Десницами. В отличие от вас, «вымышленных существ», в них я верил с самого детства. И мечтал когда-нибудь надеть на себя нагрудник, который не пробивают ни мечи, ни стрелы, взять в руки меч, способный развалить воина, закованного в сталь, от шеи и до паха, и защищать верховного сюзерена от полчищ лютых врагов!

— Э-э-э… фигурки, высеченные в колоннах по обе стороны центрального входа в наш дом… — внимательно осмотрев нагрудник, сообразила Майра. — Они же на фресках на потолке кабинета, твоей детской спальни и оружейной…

— Ага! А еще изображения Наказующих можно найти в нескольких залах королевского дворца и в оружейной комнате Дуэльной школы арра Элмара! — добавил я. — Причем они везде одинаковые.

— Получается, что Странный род — это потомки Наказующих? — подала голос Алька, разглядывающая мечи.