— А я попрошу знакомого из администрации подумать над возможностью оборудования танков передвижными ретрансляторами, — кивнул я. — Тогда у людей точно вопросов не будет, почему наши машины дороже остальных.

— Блин, Лис! Нет слов! — расчувствовался Саныч. — Я знал, что ты что-нибудь придумаешь.

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, брат, — отмахнулся я. — Может, админы еще не согласятся.

Но Морган и не подумал возражать. Особенно, когда я заявил, что готов выкупить все оставшиеся на складе вездеходы, если к ним в придачу получу и ретрансляторы.

— И готов это делать и впредь, сэр, — закончил я.

— То есть, твой клан готов выкупать все машины, что мы доставим с Земли, в том случае, если мы добавим к каждой мобильные ретрансляторы? — удивился Морган. — Сразу скажу, капрал: мы заказали и получили достаточно устройств, чтоб начать их продажу через залы модернизации. В твоей схеме нет нужды.

— Это не единственный апгрейд для вездехода, который мы намерены делать, сэр, — приоткрыл часть правды я. — Мои советники утверждают, что прибыль будет значительной.

— Ну да, ну да, — недоверчиво хмыкнул старший администратор. — Хотел бы я на это взглянуть. Почему-то здесь, в колонии, многие люди вдруг стали проявлять таланты, о которых на Земле и не догадывались. Не замечал?

— Что вы имеете в виду, сэр? — насторожился я.

— Навыки отличного солдата, например, — выговорил тот, а я мог тихонечко выдохнуть сквозь зубы. — Или гениального торговца. Этот твой… Лафер. Он же до работы на Компанию едва-едва выживал. Работал за сущие центы. А тут такую деятельность развернул, что на него даже жалобы уже стали поступать.

— Что-то серьезное, сэр?

— Нет-нет. Не беспокойся. Я же на твоей стороне. Расследование показало, что нарушений внутреннего распорядка работы колонии не нарушено. Торговля велась при полном соблюдении текущих условий.

— Рад это слышать, сэр.

— Но ты ему… Предупреди его, что еще несколько таких операций, и его закажут каким-нибудь бандитам.

— У нас достаточно средств, сэр, чтоб снабдить нашего гениального торговца требуемым количеством носителей.

— Да это понятно. Я о Земле говорил…

— О! Я поговорю с ним, сэр. Спасибо, сэр.

— И вот еще что…

— Да, сэр?

— Ваш клан совершает действия, не имеющие какого-либо смысла. Но потом, по итогу, вы всегда остаетесь в прибыли. Это характеризует твою команду в превосходной степени.

— Спасибо, сэр. Без вашей поддержки мы бы никогда этого не добились.

— Ну-ну, капрал. Ты и сам… много и отлично мне помогал. И я это ценю.

— Я тоже очень это ценю, сэр. Мы всегда в вашем полном распоряжении.

— Хорошо. Тогда ты не станешь возражать, если у вас появится еще один настоящий британец? Он неплохо говорит на русском. Так что не станет у вас белой вороной.

— Было бы не плохо, сэр. Будет с кем поговорить на родном языке.

— Отлично. Значит, это будет еще и мое одолжение лично тебе.

«Синхронизация 10,37%» озадачилась система. Подумала, и добавила более оптимистично: «Синхронизация 10,38%». А я только ухмыльнулся в своей капсуле. Порядки, царящие в нашем клане — это наркотик. На это слишком легко подсесть. И однажды даже этот засланец многомудрого Моргана вдруг выяснит, что не хочет докладывать хозяину совсем уж обо всем. Что интересы Семьи все же превыше всего.

Понятие «некто» в английском языке выражает слово «someone». Именно такой был ник у оператора, с которым меня познакомил Морган, и которого прочил на место нового члена нашего клана. И он сумел меня так удивить, что я даже вид не стал делать, будто бы сомневаюсь в решении старшего администратора.

Был у меня в жизни такой эпизод, когда я жил в Аргентине. Так-то в качестве постоянного места проживания страна мне не особо подходила. Нестабильная экономика, невнятная политика, и все с этим связанное: высокая преступность, борзость правоохранительных органов и обилие нищих. Совершенно не то, что хотелось бы наблюдать ежедневно из окон своего дома.

К тому времени я успел скопить достаточную сумму денег на счетах, чтоб хорошо себя чувствовать в любой стране мира, кроме России. Так что мог себе позволить потакать собственным капризам.

И именно в Аргентине я познакомился с этим парнем. Для таких как он — псов войны — иногда случается, что нужно какое-то время где-нибудь затаиться. Переждать. Пропасть с радаров. Деньжата у него тоже водились, потому какое-нибудь Зимбабве, где можно легко прожить на пару долларов в месяц, им даже не рассматривалось. Аргентина все-таки лучше Никарагуа или Колумбии с Болгарией. Так что выбор очевиден. Впрочем, я его понимал. Логика принятия решения у меня была примерно та же самая.

Он говорил на английском. В Буэнос-Айресе многие говорят на этом языке, но слышали бы вы, как они коверкают! Так, что уши в трубочку готовы свернуться. А он говорил не просто на языке Шекспира. Он говорил на британском его варианте. Этот акцент не смоешь, не сотрешь. По нему и в грязном попрошайке с паперти Сантьяго-де-Компостелла легко определишь уроженца туманного Альбиона.

Всегда приятно в чужой стране поговорить на родном языке. По себе знаю. Знакомство началось с простого разговора. Болтали о всяких пустяках. Перетирали косточки туземцам. Каждый из нас назвался каким-то именем, но мы оба прекрасно понимали, что это ложь. У него был канадский паспорт. У меня — испанский. Но ни он ни я не стали скрывать национальности.

Потом мы напились. Даже с кем-то подрались. Долго бежали от толпы местных придурков, решивших, что ограбить двоих заезжих туристов это весело. В итоге встретили рассвет на пляже. И именно там он попросил научить его русскому.

— У тебя отличный английский, приятель, — хлопнул он меня по плечу. — Я легко бы поверил, если бы ты сказал, что родился в Манчестере, а не в дикой Сибири. Мне не так хорошо даются чужие языки. Но русский я всегда хотел хотя бы понимать.

— Зачем?

— Вы, русские, отличные солдаты, приятель. Это повод для гордости. И ваших парней все больше в наемных армиях. И знаешь? Я охотнее пошел бы в отряд к русскому сержанту, чем к американскому майору.

Это была отсылочка к относительно недавним событиям в Мали. Это когда контингент из двух рот одной из известнейших в мире наемных армий позорно бежал с поля боя, столкнувшись со взводом русских военных советников под командованием сержанта.

И мне и ему заняться особо было не чем. Так что я согласился. Мы переселились в один отель, и почти все время проводили вместе. Судя по всему, и его, как и меня, активно разыскивали. Но искали одиноких волков, а не пару балдевших на пляжах и в борделях приятелей.

Пара месяцев промелькнула, как один день. Британец оказался легким на подъем, и всегда готовым к любому приключению парнем. А еще — усердным учеником. За шестьдесят дней практически невозможно выучить чужой язык в совершенстве. Учить приятеля читать и писать на кириллице я даже не пытался. А вот слова он запоминал отменно. И пусть складывал их немного неправильно. По-английски. Зато никогда не путал понятия.

И надо же было такому случиться, что я встретил его в теле железного чучела на экзопланете, в хрен знает скольки сотен световых лет от дома! И не мог себе позволить признаться, что я именно тот человек, кто научил его более или менее понятно изъясняться на русском.

Ничуть не удивился, когда жизнерадостный «дикий гусь» легко прошел собеседования на вступление в Семью. Некоторых наших я предупредил, что это может быть засланный казачок от админов, но, как и ожидалось, это вызвало только искренний смех. Наша вольная, полная приключений, жизнь — это наркотик, на который любой настоящий мужик легко подсаживается.

Someone преобразовалось в Семёна, и нас стало на одного оператора больше.

Пока суд да дело, на официальном форуме завершилось голосование по названию планеты. Русская диаспора голосовала за Приму. Народ забавлялся, спрашивая всех сомневающихся: «вкурил?». Но победило другое наименование. Time Zero. Точка отсчета. Наши тут же сократили ее до ТЗ, и успокоились. Все и так понимали, что среди полутора сотен тысяч операторов русских от силы процентов семь — десять, и наш вариант вряд ли бы прошел.