Скайлар перестает писать.

– Леннон…

Мои глаза щиплет, но я продолжаю.

– Феникс делал только то, о чем я просила, но чувство вины, которое он испытывал от того, что я не получила должного признания, продолжало грызть его. Вот он и решил признаться.

– Ты знаешь, что Феникс на это не пойдет.

– Именно поэтому мы не скажем ему до интервью.

Тогда у Феникса будут связаны руки, ведь его жена, у которой, по его же утверждению, он украл песню, публично заявляет, что ничего подобного он не совершал.

Его статус будет восстановлен, и мир снова начнет считать его богом.

Потому что он рожден для этого.

– Так мы поправим его репутацию.

– Ох, несомненно. – Скайлар морщится. – Но если по какой-то безумной причине Вик не пойдет на это… Что тогда?

Тогда я сделаю именно то, чего хотел бы отец.

– Скажи ему, что эта провинциальная киска из маленького городка подаст на него в суд. И только на него одного. За каждый гребаный пенни, который он заработал на моей песне. – Мой взгляд ожесточается. – Другими словами, у него есть два варианта. Либо он может сыграть с нами по-хорошему, и тогда все мы займем свои места на шахматной доске… Либо я разнесу все в клочья и буду смотреть, как он остается ни с чем.

Может, Вик и жаждет власти, но он не глуп.

Скайлар отбрасывает блокнот.

– Вот и все. Я хочу быть тобой, когда вырасту.

Когда-то мне тоже хотелось быть кем-то другим.

Я невольно улыбаюсь. Теперь я замужем за этим человеком.

– Ты уверена, что справишься с этой шумихой в честь ребенка Мемфиса и Гвен до января?

Я о многом прошу, и, если она скажет, что это слишком сложно, я пойму. Но мне просто нужно немного времени.

– Я буду в порядке, – заверяет меня Скайлар, хотя я улавливаю небольшую вспышку боли в ее глазах.

Мне хочется расспросить ее подробнее, но тут раздается стук в ее окно, и в поле зрения появляется Чендлер… держа в руке что-то напоминающее трусики.

Что. За. Черт?

– Мне пора, – пищит Скайлар, прежде чем исчезнуть с моего экрана.

Проклятье. Я перезваниваю ей, но она, должно быть, выключила телефон, потому что звонок сразу же попадает на голосовую почту.

Покачав головой, я встаю с дивана и поднимаюсь в спальню.

Когда я возвращаюсь, Феникс еще крепко спит, поэтому я заползаю в кровать рядом с ним.

Положив голову ему на грудь, я провожу пальцами по нотам на его коже.

Но они больше не мои. Или его. Они наши.

Потому что половина моего сердца и души принадлежит ему.

Другие половинки сломаны и не подлежат восстановлению.

Но сейчас я не хочу об этом думать.

Мне просто хочется слушать сердцебиение моего мужа, ощущать его кожу и вдыхать запах.

Я думала, что снова впустить Феникса в свою жизнь после того, как он меня уничтожил, станет признаком слабости, но, возможно, это настоящая храбрость.

Потому что у меня есть все необходимое, чтобы восстать из пепла после того, как меня сожгли.

Мне не следует его будить. Феникс вымотался, заботясь обо мне, и ему нужен отдых, но я скучаю по нему.

И никто на планете не может заставить меня забыть о боли так, как он.

Надеясь пробудить мужа, я скольжу рукой по его торсу, пока не добираюсь до пояса боксеров.

Когда это не помогает, просовываю пальцы под резинку и высвобождаю его член.

Он дергается, становясь твердым в моей руке, но Феникс не просыпается.

Я опускаюсь вниз, пока не оказываюсь над его пробуждающейся плотью.

Открыв рот, я облизываю головку.

С уст Феникса срывается низкий голодный стон, и его член набухает до огромных размеров, но глаза не открываются.

Как, черт возьми, он спит во время этого? Неужели я потеряла навык?

Нет. Глупости. Феникс сам сказал, что я великолепно делаю минет.

Вероятно, потому что мне искренне нравится доставлять удовольствие своему мужчине.

Хотя сейчас он не выглядит очень довольным, находясь в отключке.

Меня захлестывает нетерпение, и я обхватываю рукой его основание и всасываю член глубже, одновременно лаская его и свое уязвленное эго.

Я откровенно давлюсь, прикладывая все силы… Но ничего не меняется. Хотя его тело реагирует, потому что я ощущаю вкус предсемени и чувствую, как он дергается у меня во рту. Он дрожит, черт возьми.

Все больше расстраиваясь, я усиливаю напор и ускоряю темп. Если и после этого Феникс не очнется, я позвоню 911.

– Черт, – стонет он, вцепившись в простыни и подаваясь бедрами вверх. – Я больше не могу. Это адская пытка. Пожалуйста, остановись.

Ого. Меня охватывает смущение, когда я размыкаю челюсть и отпускаю его.

Не думала, что Феникс будет против того, чтобы проснуться от минета, но я ошибалась.

– Прости. Я не подумала… – Чувствую себя чудовищно. – Мне так жаль.

Он смотрит на меня сверху вниз.

– Леннон?

Он ожидал увидеть кого-то другого?

Прищурившись, я сажусь.

– Да?

На его лице отражается замешательство, пока он рассматривает меня.

– Ты не пьяна.

– Нет, – подтверждаю я, и теперь его реакция имеет гораздо больше смысла.

Но все же… Серьезно? Я напивалась всего несколько раз за всю свою жизнь.

Феникс проводит рукой по лицу.

– Черт. Я предположил…

– Что я напилась и снова решила тебе отсосать?

Он пожимает плечами.

– Да, но подумал, что если не проснусь, мне не придется чувствовать вину за то, что не остановил тебя, и я смогу кончить.

Моего мужа нельзя назвать образцом благородства.

– Что ж… – хмурюсь я. – Ты заставил меня поверить, что я потеряла свой талант обольщения. А потом я и вовсе почувствовала себя мерзавкой.

– Ты ничего не потеряла, Группи. Поверь мне. – Ухмыляясь, он показывает на член. – В общем, можешь продолжать.

Я так и сделаю, но сначала немного отомщу.

Пройдясь пальцами по его груди, я сажусь на него сверху.

– Я с радостью сделаю тебе минет, но только если услышу, как ты снова умоляешь.

Его рот открывается и тут же закрывается в недоумении.

– Я не умолял.

Ох, определенно умолял.

– Я больше не могу, – повторяю я притворно низким голосом. – Это адская пытка. Пожалуйста, прекрати. – Сморщив нос, я усмехаюсь. – По мне, так это звучит как мольба, мистер Уокер.

– Нет. Хочешь услышать мольбу? – Его руки хватают меня за задницу, и одним махом я оказываюсь прижатой к матрасу, а Феникс нависает надо мной.

– Скоро ты услышишь ее, Группи… Но не от меня.

Я открываю рот, чтобы возразить, но его пальцы зарываются в мои волосы, а губы обрушиваются на меня.

В моей крови бурлит желание, когда его язык касается моего, а рука скользит между бедер, поглаживая меня сквозь тонкий материал шорт, доставляя мне несказанное удовольствие.

Но я не буду умолять, не буду…

О боже.

Я вскрикиваю, когда он просовывает два пальца под шорты и вводит их в меня одним долгим, глубоким и приятным движением.

Потом Феникс вынимает их.

В его глазах появляется дерзкий блеск, когда он скользит своими влажными пальцами по моей набухшей плоти, размазывая возбуждение… Заставляя меня почувствовать доказательство собственного желания.

Извиваясь, я двигаю бедрами, пытаясь вернуть его пальцы обратно в себя.

Блеск у него в глазах усиливается, и он проводит языком по колечку в губе.

– Дай мне то, что хочу я, и я тоже дам тебе желаемое.

Меня обдает жаром, когда шершавая подушечка его пальца проводит по моему клитору.

– Мы все ближе. – Смилостивившись, он вводит в меня один палец. Я сжимаюсь, отчаянно пытаясь удержать его там. – Упрямая девчонка.

Я чуть не всхлипываю, когда он выходит… Только для того, чтобы через мгновение снова войти.

Я тянусь и хватаюсь за Феникса, желая большего. Нуждаясь в нем.

– Пожалуйста.

В его взгляде вспыхивает торжество, но этого недостаточно. Он заставит меня потрудиться. И да поможет мне Бог, я сделаю все, поскольку то, что последует дальше, того стоит.