Но все потому, что ты решила двигаться дальше.
А значит, что я не просто потерял тебя на какое-то время, как я продолжал себе твердить.
Я потерял тебя навсегда.
Думаю, пришло время и мне двигаться дальше.
Это последнее письмо, которое я напишу.
Последнее письмо, которое я не отправлю.
Последняя ночь, когда я позволю себе думать о тебе.
Внутренний голос отчаянно пытается убедить меня, что это не меняет того, что сделал Феникс.
Что он мог написать письма недавно и разложить их здесь, чтобы я нашла.
Что я не должна ему доверять.
Но орган внутри моей груди напоминает, что последние восемь недель он находился в туре и понятия не имел, что я присоединюсь к нему, так что никак не мог подложить их перед отъездом.
Черт, он даже не хотел, чтобы я входила в эту комнату.
Все это время я убеждала себя, что Феникс вспоминал меня, только когда пел или слышал мою песню, потому что у него не оставалось выбора.
Но это не так. Его мысли часто возвращались ко мне.
И он не только чувствовал раскаяние… Он испытывал боль.
Я вспоминаю, что Сторм сказал мне в начале тура:
«Он попал в ад, и я не могу вытащить его оттуда. Мне казалось, что все дело в аварии, но, оглядываясь назад, понимаю, что это послужило лишь спусковым крючком. В его голове уже давно царит полный бардак, и он в одной ошибке от того, чтобы стать человеком, которым никогда не хотел быть».
– Что ты делаешь?
В тоне Феникса нет раздражения или угрозы.
В нем чувствуется уязвимость и сломленность.
Я поворачиваюсь, безуспешно пытаясь справиться с эмоциями.
Все, что я чувствую, выплескивается из меня одной большой приливной волной.
– Почему ты не отправил ни одного письма?
Отправь он хоть одно из них, это бы многое изменило.
Вероятно, не все, но, по крайней мере, я бы не ненавидела его так сильно.
Я была бы готова к тому, что когда-нибудь мы с ним поговорим.
По крайней мере, я бы знала, что ему не все равно.
Закрыв глаза, Феникс проводит рукой по лицу.
– Как заставить кого-то поверить, что тебе жаль, когда ты живешь своей мечтой благодаря тому, что украл ее у этого человека?
Я никогда не бывала в таком положении, поэтому не имею ни малейшего понятия.
– Не знаю. – Мой голос срывается, а сердце трепещет. – Но я не хочу провести нашу последнюю ночь вот так.
Не хочу думать о том, что он сделал.
Не хочу думать о том, сколько боли причинил его поступок.
Не хочу думать о том, что означают его письма и как они меняют ситуацию.
Я просто хочу его.
Сделав шаг, а затем еще несколько, я сокращаю расстояние между нами и смотрю на него.
Костяшками пальцев Феникс касается моей щеки, внимательно изучая взглядом мое лицо.
– Чего ты хочешь?
Только одного.
И он единственный, кто может это сделать.
– Хочу, чтобы ты заставил меня пылать.
На его лице отражается настоящий голод, когда он обхватывает мой затылок и накрывает мой рот своим.
Его поцелуй крадет воздух из легких и силу из коленей.
Мои ногти впиваются в его бицепсы, а его язык скользит по моему, заявляя на меня свои права, полностью овладевая мной.
Наше прерывистое дыхание наполняет воздух, когда он ведет меня через дом и вверх по лестнице, целуя так, будто мы соревнуемся с самим временем и у нас его практически не осталось.
Потому что так и есть.
Вскоре мы достигаем спальни, только вместо того, чтобы упасть на кровать, оказываемся у окна.
Я предполагаю, что Феникс собирается выполнить свое обещание и трахнуть меня здесь, как он заявлял ранее, но он этого не делает.
Его губы опускаются к моей ключице, а руки скользят под легинсы, сжимая зад. Острые зубы царапают кожу, когда он стягивает одежду вниз, в то время как я вынимаю ноги из обуви. В тот момент, когда легинсы уже на моих лодыжках, я отбрасываю их в сторону, чуть не споткнувшись при этом, вызвав у нас обоих смех… А затем губы Феникса снова находят мои.
Поцелуй становится мягче, наши языки сплетаются в неторопливом темпе. В животе сворачивается клубок нервов, когда кончиками пальцев Феникс скользит по моей талии, задирая кофту. Инстинктивно я кладу ладонь поверх его, останавливая. Свободной рукой он обхватывает мое лицо, и его поцелуй становится еще нежнее, словно он умоляет меня стать уязвимой и одновременно заверяет, что я могу доверить ему свое тело.
Мое сердце отбивает ритм, точно барабан, когда я разрываю контакт и поднимаю руки, позволяя ему продолжить. Воздух между нами сгущается, когда Феникс стягивает с меня кофту через голову, и напряжение становится ощутимее.
Глубже.
Закусив мою нижнюю губу, он расстегивает лифчик. Тот соскальзывает с моих рук и падает на пол. Я нащупываю молнию на джинсах Феникса и тяну ее вниз, желая увидеть и почувствовать его. Однако когда просовываю руку под пояс и обхватываю его член, он останавливает меня. Испытывая разочарование, я разрываю поцелуй, но Феникс обхватывает рукой мою шею, удерживая на месте, пока другой рукой стискивает грудь.
Мои соски затвердели настолько, что становится больно, и, когда он щиплет один из них, я вскрикиваю, отчаянно желая почувствовать, как он обхватывает их губами.
Издав хрипловатый звук, Феникс наклоняет голову, оставляя мягкую дорожку поцелуев на моей коже, а затем опускается на колени. Когда он касается груди и щелкает языком по упругому бугорку, дразня меня, прежде чем взять его в рот, с моих губ слетает требовательный стон. Мои трусики все сильнее намокают, ткань прилипает к плоти, пока Феникс продолжает ласку, уделяя равное внимание другому соску.
Мою грудь будто пронзает молнией, и кровь закипает. Каждая частичка меня жаждет Феникса.
Он опускается к моему животу, расписывая плоть губами и языком, словно я прекрасное произведение искусства.
Затем спускается еще ниже, заставляя меня хныкать. Обвив руками мои бедра, он проводит губами по влажному пятну на трусиках, а затем зарывается носом меж бедер и вдыхает меня… Словно втягивает мой запах не только в легкие, но и в память, дабы никогда не забыть.
Со стоном он подцепляет края трусиков и стаскивает их вниз, обнажая меня целиком.
Его горячий взгляд блуждает по каждому дюйму моего тела, вбирая мой облик со всеми недостатками.
– Каждая частичка тебя совершенна. – Мышцы на его шее напрягаются, а кадык дергается. – Знаю, что, когда бы ты ни думала обо мне, на первом месте будет все самое плохое… Но пообещай, что будешь помнить и об этом.
У меня екает сердце, а эмоции сдавливают горло. Я не могу говорить. Не могу дышать. Все, что мне удается сделать, это мягко кивнуть.
Мы не сводим друг с друга взгляда. Чистейший голод на лице и тоска в его глазах – по мне – только усиливают мою боль и потребность в нем.
Когда Феникс наклоняет голову, покрывая поцелуями внутреннюю часть бедер и киску, меня пробирает озноб.
Кончик его языка касается клитора, прежде чем проникнуть внутрь. У меня дрожат ноги, и приходится вцепиться в его плечи для поддержки, потому что это так приятно.
Я даже чувствую отголоски сердцебиения где-то внизу, когда он продолжает проникать в меня, погружая язык так глубоко, как только может, а затем обводит им дырочку.
Я смотрю в окно, наслаждаясь видом темного неба и ярких огней… И отражением стоящего на коленях Феникса Уокера, пока он доставляет мне неописуемое удовольствие.
Оргазм уже близок, он медленно прокатывается волной по моему телу.
– О боже.
Феникс усердно сосет клитор, поддерживая идеальное давление и даруя именно то, что мне нужно. Кончая, я содрогаюсь, схватившись за его волосы.
Я изо всех сил пытаюсь перевести дыхание, когда Феникс встает и ведет меня к кровати.
Наши губы сливаются в поцелуе, и он наваливается на меня сверху, прижимаясь своими бедрами к моим. Ткань слишком сильно трется о мою чувствительную киску, и на его джинсах появляется влажное пятно.
