— Да, но если она рожала непонятно где…

— Знаю, да. Черт. Наверное, просто хочется, чтобы в этой истории было хоть что-то светлое.

— Было. Их любовь, — отвечаю грустно и отстраняюсь. — Жаль, ты их не знал. Андрей был таким, знаешь, волевым и надежным. Кремень прям. А Марина — искра. Ну а вместе — зажигалка в разборе, — фыркаем на пару и переводим взгляд на открывающуюся дверь подъезда.

А там Смолин. И он переоделся в весьма потрепанные временем, а не дизайнером, джинсы, футболку и кроссовки, такие же убитые, как и мои.

— Проблема в том, куда я потом в брюках по полям лазить, — заканчивает мысль, которую начал озвучивать дома.

Обнимает меня за плечи и также, как и Валя, целует в голову. Невзгодов отводит взгляд, а мне как-то не по себе становится. Да, у нас давно ничего не было, но сексуальная подоплека в наших отношениях все же имеется, как ни крути. Мне бы совершенно точно не понравилось, увидь я Смолина, обнимающего другую. Любую.

Костя снимает с меня руку и идет к машине, и я вслед за ним.

— К чему мне готовиться? — спрашиваю с любопытством. — Помимо недоумения персонала касаемо твоего прикида.

— Не хочу смазывать первое впечатление рассказами, — увиливает от ответа. — Ехать совсем чуть-чуть, потерпи.

В самом деле доезжаем за совершенно смешные десять минут, да и то из-за того, что умудрились пять из них простоять в пробке. Въезд очень удобный, мы оказываемся на большой парковке прямо с дороги. Идеально ровное покрытие, свежая разметка, вдоль самого ресторана ухоженная зелень и цветы. Несмотря на близость оживленной улицы, место выглядит уютным и спокойным. Я выхожу в приподнятом настроении, но, когда доходим до входа и Смолин с ухмылкой распахивает передо мной дверь, я поначалу теряюсь: все выглядит довольно демократично.

Светло, чисто (и это бросается в глаза), современно. Справа стойка администратора, девушка приветливо здоровается с нами, уточняет количество гостей и берет три меню, следуя в зал. Дальше по курсу работающая гардеробная с улыбчивым подтянутым старичком на вахте, справа, сразу за стойкой, двери в уборную и еще одна с надписью «служебное помещение».

А затем мы проходим в зал, и я вцепляюсь в руку Смолина от переизбытка эмоций, внезапно вспыхнувших в груди.

— Да куда ты! — шикает Андрей, но не успевает поймать меня за руку, и я выбегаю из-под козырька подъезда под крупные капли дождя, переливающиеся на свету. — От мамы влетит, Вик!

— Я только посмотрю, — обещаю, задирая личико к небу.

Невероятно. Светит яркое солнце, на небе лишь редкие белые облачка, а дождь все равно идет. Как же красиво!

Ставлю маленькую ладонь козырьком над глазами, чтобы рассмотреть получше и над ней появляется еще одна. И еще. Андрей с Костей тоже вышли и задрали головы к небу, как и я.

— У нас не было детства, — отрешенно произносит брат.

— За это я ее и люблю, — отвечает Костя.

— Так неудобно смотреть, — капризничаю я, — остановите их.

— Кого? — смеется брат.

— Капли! — отвечаю возмущенно, негодуя над его непонятливостью.

Импульсивно обнимаю Смолина и отстраняюсь, вновь задирая голову к потолку.

— Ты смог. Ты сделал это.

— Остановил чертовы капли, да, — отвечает тихо и рассказывает, пока я продолжаю разглядывать невероятную инсталляцию из хрустальных капель на незаметной глазу леске, сводящихся по расписанному под небо потолку в роскошную люстру: — Три дизайнера посмотрели на меня как на дебила и заломили ценник, один поржал, еще один сразу отказался, а шестой сказал «я знаю, где взять хрусталь по дешевке». — Прыскаю, а он продолжает: — Расписывал один парнишка, выпускник местной художки.

— Как настоящее, Кость. Как живое прям. Нереально… — захлебываюсь своим восторгом словно каплями дождя.

Перевожу взгляд на мебель и понимаю, что она почти точная копия пластиковых кукольных, что когда-то дарили мне родители. Малышка через столик от нас за обе щеки уплетает макароны с сахаром. За огромными окнами внутренний дворик с фонтаном, близнецом того, что в центральном парке, где мы часто гуляли. Конечно, есть и изящные колонны по периметру, и вензеля, и позолота, и светильники по стенам в стиле люстры, но они лишь добавляют антуража.

— Это место — мои о тебе воспоминания. Пойдем, — он легонько подталкивает меня под спину.

Пока мы идем к единственному свободному в десять утра столику, здоровается с посетителями. С кем-то кивком, с кем-то за руку, девчушке с макаронами нахально подмигивает.

А я такая влюбленная… в это место и снова в него. Я так долго любила его, что забыла, как быть влюбленной. Когда душа парит над головой. Когда брошенный вскользь взгляд вызывает мурашки по рукам. Когда ненавязчивые прикосновения отзываются теплом внизу живота. Когда забываешь прикрыть рот, глядя на объект своего обожания.

— Это мэр? — шепчу, перегнувшись через столик, и скашиваю взгляд, показывая направление.

— Бывший. Действующий обычно обедает. У них что-то вроде негласного договора.

— Красиво жить не запретишь…

— Открой меню, — хмыкает Смолин, и я тут же делаю это, уставившись на цены. — Поесть тут может позволить себе среднестатистический гражданин нашего города, только попасть тяжеловато. А вот на банкетах я отрываюсь. Хотите, чтобы закрыл только под торжество? Без проблем, но придется неслабо раскошелиться. Где детектив? — отвлекается и разворачивается на вход.

— Сейчас узнаю, — бормочу и лезу за телефоном. — Валь, ты заблудился? — уточняю недовольно.

— Нет, подумал, что волка ноги кормят, — отшучивается Невзгодов, — и поехал сразу на кладбище. Кстати, пока ты спала, мы позавтракали остатками ужина. Купи себе что-нибудь красивое кружевное и никогда мне не показывай.

— Полагаю, ты тоже не голодный, — с укором смотрю на Смолина, откладывая телефон.

— Смотря о чем ты, — отмачивает тупую шуточку и он, а мои объятия с Валей начинают сильно смахивать на прощальные.

По магазинам пробегаем за пару часов: подбирать вещи, не глядя на ценники оказывается очень просто. Смолин загружает пакет за пакетом в багажник и выглядит чрезвычайно довольным, про меня и говорить нечего, но все меняется, когда мы возвращаемся в ресторан, куда уже подъехал Невзгодов. Смолина вылавливают еще на парковке, он отходит с менеджером в сторону, а спустя пару минут его торопливых объяснений, свирепеет на глазах.

— Есть накладки с завтрашним мероприятием, — сообщает сухо, вернувшись к нам. — Придется задержаться и решить.

— Давай, тогда как освободишься подъедешь? — предлагаю робко. — Ты явно хочешь поорать, а я совершенно не хочу это слышать.

Смолин выдыхает и прикрывает глаза.

— Ладно, — отвечает не слишком-то довольно. — Поаккуратнее там.

Натянуто улыбаюсь и дотягиваюсь до его щеки губами. «Там» — это, очевидно, на мосту, миновать которой не получится. Но даже если б было можно, я бы не стала.

— Останови-ка, — говорю Вале, едва мы его проезжаем. Он тормозит на обочине, а я выхожу и неловко спускаюсь в кювет, а затем иду к берегу, на то самое место, куда передними колесами приземлилась машина Школьникова. — Вот скажи мне, какова вероятность? — спрашиваю у Невзгодова не оборачиваясь, но точно зная, что он прямо за моей спиной. — Это ж чудо самое настоящее, Валь. Чтоб вот так случайно вылететь с моста, да прямо на берег.

— Тоже об этом думал, — отвечает глухо. — Давай-ка прогуляемся.

Возвращаемся к дороге и идем по пешеходной дорожке вдоль моста в обратном движению автомобилей направлении. Я останавливаюсь в том месте, где, судя по фотографиям, машина пробила ограждение, Валя идет дальше. Отходит от меня метров на пятнадцать, приседает и ковыряет металл.

— Вик! — зовет и я тороплюсь подойти, садясь на корточки рядом с ним. — Смотри.

Смотрю.

Делаю крен вбок, потом в другой, со злой ухмылкой глядя на то, как остатки белой краски бликуют, отражая солнечный свет.