Дочка наконец уснула, и мы с Галиной, не сговариваясь, потянулись друг к другу.

– А пошли в баню! – шепнула после первого раза секс-партнерша.

В баню так баню. Быстро собираем закуски, берем бутылку и выходим во двор. В бане тепло и свет есть. Галя, внимательно осматривая меня раздетого, произносит:

– Ну-ка покажи, что там в тебе эта девочка нашла?

– У меня с ней нет ничего, – отвечаю, послушно поворачиваясь вокруг своей оси.

– Знаю я, сама такой же дурой была – подразнить могла, а давать до выпускного никому не давала, – неожиданно удивляет Галя.

– А почему «дурой»? – заинтересовался я.

– Люблю я это дело, могла бы заниматься на пару лет раньше. Да и с вас мужиков можно поиметь много, если голова на плечах есть.

– Все правильно делаешь, – поддерживаю я.

– Вот думаешь, я давалка? Да у меня, кроме моего командированного, и нет никого, ну ты был несколько раз, но это по желанию. А вот с него я и деньги имею, и поддержку, а взамен раз в неделю ноги раздвинуть на десять минут, на большее его не хватает уже. Дома жена, на работе начальник, он устает. А ты, я вижу, уже готов!

Только она потянулась ко мне, как на улице раздался шум открывающихся ворот, и во двор заехала машина Галкиного спонсора!

– Ой, что делать? – запаниковала подруга.

– Он в дом пойдет, а я сейчас огородами слиняю. Закуску мы в баню утащили. А что выпившая – скажи, устала, мол, – шустро принимаю решение.

Дверь веранды открылась затем, чтобы с хлопком закрыться.

– Беги! – сунула мне в руки мою одежду Галя.

И я, сверкая голой задницей, зайцем поскакал по огороду!

Наскоро одевшись в кустах, бегу домой. Надеюсь, Галинка не попадет под подозрение. Дома, прокравшись мимо спящего отца с тяжелым запахом алкоголя, ложусь спать. На следующий день бабка, видя мою вызывающую свободу, бодро нагрузила меня различными поручениями. С утра до обеда вкалывал на огороде, дела там найти всегда можно. Бабуля и нашла, и так умотала меня, что вечером никакого желания идти к Галине не было. Дважды приходил папашин друг, причем второй раз неудачно – уже вернулся отец. Вернулся трезвый – калыма не было, и без разговоров зарядил в тыкву бывшему другу.

– А что, Толик, может, ремонт какой сделаем? Сарайку вот подправить надо, и забор. Да дел много, – предложила бабуля, и я, помня о ее доброте в виде, например, одежды, не нашел в себе силы отказать.

А можно было сослаться на подготовку к экзаменам. За работой я размышлял о вечерней школе. По всему выходит, самый быстрый способ получить образование – это она. А высшее, если будет нужда, я получу потом. Хотя бы через коммерческий вуз, их полно будет скоро по стране, и все с красивыми названиями. А что, высшее есть – есть, а уж какое именно, неважно. Но человек предполагает, а бог располагает.

Ну, не бог, а КПСС в лице моего спасенного. Меня нашла Зиночка, явно бывшая в нашей части поселка впервые. Уж очень она брезгливо косилась на коровьи лепешки на гравийной дороге.

– Штыба, давай срочно в школу! – фамильярно обратилась она ко мне, разглядывая мое уже налившееся мускулами тело. Рожа-то у меня не шибко интеллектуальная и красивая, а если приложить небольшие усилия, то и вовсе страшная, а вот силушкой меня папа с мамой не обидели. Никаких кубиков нет, но банки бицепсов на руках солидные. А я еще и полураздетый работал во дворе, когда Зина пришла. Вот и порадовал зрелищем, очевидно, созревшую девочку.

– Что, опять пожар? – пошутил я, вспоминая, что забыл похвастаться своим родным грамотой при действиях на пожаре – уж очень для меня этот кусок бумаги безразличен и, что называется, выпал из образа.

– Поедешь с директором опять в больницу, там Виктора Семеновича перевозят в другое место. Он вас и вызвал.

Иду переодеться в свой спортивный костюм, размышляя, а не рано ли после сотряса куда-то везти человека? Дороги у нас сами знаете какие. Но это их дела.

Выхожу. Зиночка дисциплинированно ждет во дворе, в руках у нее пирожок и стакан молока. «Бабуля заставила», – понимаю я, откуда растут ноги у этого подгона. Но Зиночка всем довольна, и пирожком, и молоком, и тем, как я выгляжу.

– Ну вот, на человека стал похож, – ляпнула, не подумав, она, заставив бабулю нахмуриться, но тут же поправилась: – На красивого интеллигентного человека!

Иду за девушкой, еле поспевая, и разглядываю невзрачную бесформенную юбку, скрывающую зад комсомолки. Очевидно, неплохой зад – Зина спортом занимается. Она, видно, почувствовав взгляд, притормозила и стала идти рядом, расспрашивая меня о Викторе Семеновиче. Настроения болтать не было, и я вяло отбрехивался. Зина, поняв, что я колоться не буду, и сама замолчала. И надо же такому случиться, нам навстречу попался побитый мной хам – одноклассник Зины Геннадий Иванов.

– Зина, привет! – кивнул он ей.

– Привет! – холодно ответила Зинка.

– Зря ты с ним встречаешься, у него уже есть девочка и, я уверен, не одна, – крикнул он вслед, заставив позеленеть от возмущения комсорга.

– Ты чего с синяком на роже? – с подколкой спросил я и демонстративно взял Зину под руку. – К чужим девушкам приставал?

– Гена, ты думай, что говоришь, – наконец набрала воздух в грудь Зина и с прищуром добавила: – И правда, откуда синяк?

Поверженный соперник ничего не ответил и, не оглядываясь, уполз залечивать раны.

– Штыба, а что за девушки? – опять раздражающе фамильярно спросила комсомолка у меня.

– У меня имя есть, – грызнулся я, не желая развивать эту тему.

– Ой, извини, Анатолий, это привычка у меня такая дурацкая, – искренне повинилась Зина.

Я внимательно осмотрел конопатую попутчицу и снизошел до ответа.

– Разные девушки, Зина, разные! Я не знаю, про какую конкретно он говорил.

– Интересно, значит, у тебя полно девушек? А так и не скажешь! – не отставала она. – И молчишь, а обычно парни любят приврать. Может, и нет никого у тебя?

– Нет, конечно, никого. Жду, когда ты меня оценишь, – постарался серьезно ответить я.

– Толя, ты маленький еще со мной встречаться, да и вообще, рано тебе с девушками спать!

– Ничего не рано, возраст согласия в СССР с четырнадцати лет, а с шестнадцати уже жениться можно. Да и не предлагал я тебе этого! Но ход твоих мыслей мне нравится, – пошутил я.

– Что? Да с чего ты?.. Вот нахал! Я, оказывается, ему предлагаю! – бушевала Зиночка до тех пор, пока не услышала голос директора.

– А вы неплохо смотритесь, прямо жених и невеста!

Зина, поняв, что все это время мы шли под ручку, окончательно покраснела, как помидор.

– Да что ты краснеешь, дело молодое, я вот помню… – начал рассказ Николай Николаевич, но тут же осекся.

Мы сели в машину и под завистливый взгляд Зинаиды поехали в больницу. В дороге опять спал как сурок. И чего я ночью буду делать? В больнице под любопытные взоры медсестер проходим в вип-палату. Вот интересно, слова такого нет, а палата есть. Сосед Виктора Семеновича на этот раз был на месте, правда, спал, повернувшись к нам спиной, но по его монументальной заднице можно было сказать: человек он тоже непростой.

Виктор Семенович ошарашил меня предложением. Слово ошарашил – мягкое и не выражающее степень моего офигевания.

– Есть у меня к тебе предложение, Анатолий, но скажи для начала, а что ты знаешь о ВЛКСМ?

Что я знаю или что я могу сказать? Это разные вещи. Знаю я дофига, а вот сказать могу дежурные вещи из брошюрки для вступающего в ВЛКСМ. Это я и промямлил.

– Неплохо, неплохо, – явно польстил мне коммунист. – Я расскажу немного подробнее.

И я удостоился получасовой лекции, которая была интересна и мне, и Николаю Николаевичу.

– Таким образом, ВЛКСМ – это важная ступень перед вступлением в партию. Скажу честно, случаев, когда кто-то занимал ответственную должность в КПСС, минуя союз молодежи, сейчас исчезающе мало, – вещал пострадавший. – Самое лучшее комсомольское образование – это Высшая комсомольская школа при ЦК ВЛКСМ (ВКШ). Там есть факультеты истории и коммунистического воспитания на базе среднего образования со сроком обучения четыре года. И у нашего обкома имеется квота, но дать я тебе ее пока не могу – у тебя нет среднего образования. Да, есть много вариантов его получить, например, идти в девятый класс. Проблем же не будет, Николай Николаевич? – обратился он к директору.