С выбором конфет в магазине тоскливо. Выхожу на улицу, солнышко уже начинает пригревать. Поднимаю голову и смотрю на небо. Вдруг слышу скрип тормозов и удар. Оборачиваюсь и понимаю, что жив чудом остался. За моей спиной машина врезалась в столб, который меня и прикрыл. От удара машину развернуло на триста шестьдесят градусов. Машина серьезная по нашим, совковским, меркам – «Волга». Вижу сквозь помятую дверь с осыпавшимся стеклом водителя, лежащего головой на руле – без сознания, похоже, мужик. Машина дымится и парит, дверь от веса водителя открывается, и тот падает на землю. Дядька лет сорока, в пиджаке, из головы хлещет кровь.

Из магазина выбегает продавщица и начинает кричать что-то неразборчиво, рядом невысокий дедок с палкой вместо клюки – он видел всю сцену сначала. Подбегаю к водителю, крича продавщице, чтобы та вызвала «скорую». Она забегает в магазин, а я недоумеваю – телефона там точно нет. Через секунду тетка, хотя какая она тетка – девка лет двадцати пяти – тридцати, закрывает дверь и куда-то быстро бежит, только с русой головы падает ситцевый платок. Она за ключом бегала в магазин, коза. Машина гореть вроде не собирается, лишь дымится, значит, займусь пострадавшим. Как оказывать первую помощь, я знал, ведь по тайге мне в свое время приходилось побродить. С помощью дедка укладываю пострадавшего на спину в положение вполоборота, для чего под одну из сторон туловища подкладываю валик из пиджака деда. Голову повернул в левую сторону и проверил нет ли рвотных масс во рту. Вроде все. Хотя вот еще и платок пригодился, стягиваю рану на голове им. Кровь сочиться не перестала, хотя, я надеюсь, ее стало поменьше теряться.

Пока занимался травмированным, пока приехала «скорая», пока меня опросил усатый мент, прошел час. Оглядываю себя – весь в крови, слава богу, не своей. Торт превратился в смятый кусок, и его уже попробовала деревенская собака. Бреду домой с чудом выжившим мармеладом в бумажном пакете. Дома бабуля выпытала из меня все подробности. Переодевшись, пошел за коньяком. Вышел опять через ход со стороны огорода с одной бутылкой в сетке, завернутой ради конспирации в газету. Надо заделать дырку – летом, я помню, будут лазить наркоманы и резать бутоны мака. А пирожки с маком мои самые любимые. Это я сейчас понимаю, для чего они портили наш мак, а тогда мы все недоумевали: кому надо-то?

У Галки меня поджидала птица под названием «обломинго». К ней приехал хахаль, и тоже с той же целью, что и я – перекопать огород. Я увидел его и не стал заходить с огорода, а постучал с улицы, вернее, камушек бросил. Галка вышла через минуту, и видно, что была на измене, боялась спалиться.

– Слушай, сегодня все отменяем, приехал мой мужчина, сам все вскопает, – быстро сказала она, оглядывая улицу на предмет любопытных глаз.

– Я понял, пойду тогда, – постарался нейтрально сказать я и подумал про себя: «Сам все вскопает и сам трахнет».

– Что это у тебя? Конфетки? Вино? Это мне? Спасибо! – Галка чуть не вырвала из рук кулек конфет и сетку с коньяком, завернутым в газету.

– Ага, угощайся, – уныло сказал я и поплелся домой.

Не жалко мне коньяка, но я уже настроился, так сказать, потрудиться. А дома меня ждал мент, которого бабка угощала чаем. Наш участковый, с которым я знаком был хорошо по причине живости своего характера. Что он мне опять предъявит? Что я залез на автобазу? Или драку?

– А вот и наш герой! – оскалился нечищеными зубами мент. – Спас человека! Оказал первую помощь, да еще так грамотно! Если бы на бок его не положил, мог и захлебнуться рвотой пострадавший. И голову перевязал, потерю крови уменьшил. Так врач сказал со «скорой». Ну и вообще молодец, что не растерялся.

– Там дедушка еще помогал, – попытался отмазаться я.

– Его тоже отметим, но он сказал, что ты руководил. А знаешь, кому ты помог? – спросил участковый.

– Нет, откуда мне знать? У меня знакомых на «Волгах» нет.

– Самому заведующему отделом Ростовского обкома КПСС!

– Ох ты! И чего он у нас в поселке забыл?

– На ГРЭС вчера приезжал для награждения трудящихся, а сегодня решил заехать по делам в наш поселок. Сильно уставший был, вот и не справился с управлением, – сказал участковый и пристально посмотрел мне в глаза – не стану ли говорить, что несло от пострадавшего алкоголем?

– Я так и понял, что устал, да и дороги там плохие, в том месте асфальт старый, разбитый, вот и попал из-за дорожных условий в аварию, – предложил я еще одну версию случившегося.

– Точно, а ведь асфальт и вправду разбит! Ты молодец – глазастый! Всем так и говори! – сурово сказал мент и, надев фуражку, ушел.

– Ты же сказал, что пьяный он был? – спросила бабуля.

– Ошибся! От дедка это пахло перегаром, а мужик тот трезвый был, – сказал я и подмигнул бабуле.

– Ну ты лиса, – то ли похвалила, то ли отругала бабуля.

Вечером я еще раз сходил на базу за остатками коньяка, которые спрятал в сарайке. Немного прогулялся и уже собирался делать уроки, как опять появились гости. На этот раз нас посетили два мужика из комитета комсомола и правления колхоза. Кроме бабки, был еще и краснорожий батя, и настроение у всех было приподнятое.

– А вот и сынок! – обрадованно произнес отец своим собутыльникам и собеседникам. – Ты, говорят, молодец, человеку помог! Весь в меня! Не зря я тебе мопед купил.

Я скромно промолчал о том, что он сам на этом мопеде и катается, и уже его частично разбил.

– Да что мопед?! Толя, у нас есть секция мотокросса, и там имеется спортивный мотоцикл «Чезет». Хочешь на таком поездить? – спросил парень-комсомолец.

– И правда! Мы недавно же закупили для нашей секции мотокросса шесть мопедов спортивных, – поддержал колхозник.

И на меня вдруг нахлынули воспоминания. Мои, а не Толика Штыбы. Я занимался, кроме борьбы и бокса, еще и мотокроссом. У нас была своя трасса, свой тренер, и ездили мы именно на этих спортивных мотоциклах. Конечно, я хочу!

– Да с радостью! Я собираюсь уезжать, правда, в августе. Буду учиться в техникуме, а так я бы позанимался, у нас и трасса недалеко за железнодорожным мостом.

– А в девятый нет желания пойти? – спросил мужик постарше – коммунист из колхоза.

Я понял, что у меня открылось окно возможностей – могу идти в девятый, который, вне всяких сомнений, закончу, да и вообще, башка варит, я сейчас могу сразу и в вуз поступить. С такой поддержкой в школе все ровно будет, но с батей жить не хочу. Тот еще кайф.

– Хватит у папы с бабушкой на шее сидеть, а высшее образование могу и после техникума получить! – отвечаю твердо.

– Молодец! Что сказать?! Виктор Семенович велел тебя благодарить, он тебя позже вызовет, – сообщил коммунист.

– А я завтра в школу зайду, тебя проведаю, – добавил комсомол.

Когда гости ушли, батя меня еще раз похвалил. Оказывается, гости пришли не с пустыми руками, а с доносом на отца, анонимным, но порвали бумажку на его глазах. Может, поэтому отец утром дал мне не два рубля на неделю, а пятерку. Кутим!

В школе первым уроком опять была литература. Я почитал, конечно, кое-что по теме, но получил заслуженный двояк. Ну, не помню я, кто там из классиков про что писал, хотя и произведения читал, и сочинения писал в свое время. На физре сдача нормативов прошла на отлично. Правда, девочки так косились на мое старое трико, что опять стало стыдно. Хорошо хоть физра последняя в году. А с одеждой надо что-то решать! На большой переменке вместо обеда пришлось идти к директору. Вызвали. Я было начал вспоминать свои проступки, но ничего, кроме драки, не вспомнил, а там я прикрыт надежно – не принято у нас стучать. Зайдя в кабинет, увидел завуча по воспитательной работе, нашего классного руководителя – учителя истории и комсорга школы – конопатую девицу из десятого класса. Сразу стало спокойно на душе.

– Толя пришел, – улыбчиво пробасил директор, – сейчас нам он все и расскажет.

– Что рассказать, Николай Николаевич? – прикинулся валенком я.