— Да, да, земля рыхлая, мы увязли и не поняли, куда идти, — кивает Типпи. — Мы тоже там были.

— Нужно продолжать поиски, — говорит Нела, хмуря брови. — Если Йорген смог вырваться из пасти зверя, может, и остальные... Скарри, опиши Грызельду. Какие у неё зубы, челюсти? Много ли шансов уцелеть, попавшись ей на пути?

— Описать? — вздыхает Скарри. — Типпи, Диппи, вы оставьте нас пока. Постойте на выходе из зала и последите, чтобы никто не входил. И не подглядывайте.

— Так точно, ваше превосходейш... — начинает Типпи, но Диппи толкает его в бок.

— Он ведь уже не король! — напоминает он товарищу. — Так что нам не обязательно...

— Так точно, Скарри! — исправляется Типпи, хватает Диппи за лапу и тянет прочь.

— Идите за мной, — говорит Скарри, соскакивая с кресла.

Он ведёт нас в дальний угол зала, и я уже думаю, что бывший король собирается показать нам какой-то рисунок, но тут Скарри открывает в стене дверцу.

— Вот, любуйтесь, — печально говорит он. — Дети Грызельды. Я же говорил, нам всем точно конец.

На мшистом полу комнаты, которая, судя по всему, является королевской спальней, лежат два существа. Хотя, возможно, они сидят или стоят — определить сложно. Больше всего они похожи на длинных рыб, у которых вместо чешуи гладкая плотная кожа. Эти создания будто отлиты из дымчато-прозрачного у поверхности и темнеющего к глубине гибкого стекла, в котором местами виднеются цветные сгустки. У первого существа преобладает жёлто-зелёный неяркий оттенок, второе же почти синее с редкими жёлтыми вкраплениями.

Я вижу небольшие плавники и хвост, похожие на рыбьи. Но на брюхе, похоже, у этих созданий ножки (а может, короткие щупальца).

Рот такой большой и такой круглый, что морда смахивает на трубу. Кажется, он даже не закрывается. Края рта усеяны мелкими волнистыми зубчиками, с виду нестрашными. По бокам рта расположены глаза, затянутые такой же плотной стекловидной плёнкой.

Пока нас не было, дети Грызельды о чём-то переговаривались при помощи негромкого свиста. Однако они тут же замолчали, увидев нас.

Оказалось, что глаза у них довольно подвижные. Чудища выкатили их, направив взгляды на нас, а затем заспешили вперёд на нелепых ножках-щупальцах, извиваясь всем телом.

— Ах вы мои маленькие, хорошенькие, идите к папочке! — засюсюкал Скарри, протягивая руки навстречу этим зверюгам.

Это надо же, так умиляться подобным существам даже после всего произошедшего!

А они знали, куда идти. Любой другой давно бы уже прибил их, а этот — нет, натаскал дроблёного камня даже (и как только сумел, находясь под стражей).

Однако малыши (размером с упитанного норятеля каждый) проскользнули мимо рук бывшего короля и бросились к Неле. Они завертелись у её ног, как преданные псы, а затем принялись карабкаться вверх своими лапками. Если бы Нела была не такой сильной, они бы точно её повалили. При этом дети Грызельды подняли отчаянный свист и писк.

Вероятно, из-за этого никто и не услышал, как дедуля Йорген впал в панику. И никто не заметил, что он убежал.

Загадочные существа так отвлекли нас, что мы опомнились, лишь когда тронный зал заполонила толпа норятелей. Те, что в первых рядах, были вооружены копьями и пиками, те, что дальше — чем попало. Я разглядел даже одного, потрясающего старым ботинком большого размера.

Некоторые из норятелей, похоже, женского пола. Отличаются они лишь тем, что формы у них более пышные. Ни локонов, ни кос не выбивается из-под шапочек на их макушках.

— Смерть землежорам! Смерть землежорам! — нестройно вопят норятели. — Разойдитесь, мы сейчас их прикончим!

— Нет, подождите! — испуганно кричит Скарри. — Не троньте их!

Но его голос тонет в общем хоре.

И тогда вперёд выходит Нела.

— А ну-ка тихо! — командует она, и к ней на удивление быстро прислушиваются. Не приходится даже повторять.

— Глядите, это богиня, богиня! — проносится над толпой.

— Никакая я не богиня, — возражает Нела.

— Это верно, никакая! — раздаётся ворчливый голос дедули Йоргена, стоящего позади всех, у выхода. — Видели бы вы, как она мнёт одежду! Богини такими неряхами не бывают!

Нела отыскивает его взглядом, и блестящая макушка Йоргена немедленно ныряет вниз.

— Слушайте все! — продолжает Нела после недолгого молчания. — У нас общая беда, потому действовать будем вместе. Все согласны?

— Какая беда, мятая одежда? — спрашивает кто-то из норятелей.

— Зверь, пожирающий землю, — поясняет Нела.

Тем временем за её спиной Скарри Третий Могучий шепчет Грызельдиным детям:

— Бегите, малыши! Бегите, пока можете!

Однако те не слушают. На редкость несообразительные существа. Я бы на их месте давно удрал.

— На! — ближайший к Неле норятель протягивает ей длинную пику с толстым древком, которую передал кто-то из задних рядов. Он и сам едва удерживает это оружие.

— Это зачем? — не понимает она.

— Пойдём убивать землежоров вместе, — поясняет норятель и шевелит длинными усами.

— Пока что мы не будем никого убивать, — строго говорит Нела. — Эти двое для нас безвредны, а самого крупного зверя мы таким оружием не одолеем. Давайте вместе подумаем, как лучше...

Норятели поднимают шум.

— Нечего тут придумывать! — вопят они.

— Прибить поскорее этих, пока не выросли!

— У-у-у, держите меня, а то я сейчас их в кусочки порублю!.. Да держите, говорю!

Вместо ответа Нела легко вынимает из лап норятеля пику и ломает здоровенное оружие, как тростинку, аккуратно кладя обломки на пол. Затем она берёт опешившего норятеля за плечи, разворачивает лицом к толпе и слегка подталкивает.

Больше ничего не требуется. Все бегут, роняя оружие. У выхода образуется давка, вследствие чего главный вход в тронный зал значительно расширяется. Стоит писк, визг и паника, там и сям раздаются крики о злой богине. Нела вздыхает.

Когда последний норятель скрывается с наших глаз, мы обозреваем зал, усеянный разными вещами, взятыми в качестве оружия. У входа желтеет пятно, напоминающее платье, в котором был дедуля Йорген, только затоптанное.

Немного погодя обнаруживается, что это платье и есть, а сам дедуля всё ещё находится внутри него. Он кое-как поднимается, принимаясь причитать и пересчитывать кости, а затем поднимает вой, что у него не хватает ребра.

Ничего не могу поделать со своей врождённой добротой и потому, пока Нела любуется детёнышами Грызельды, я помогаю дедуле Йоргену. Мы обыскиваем весь зал три раза, причём дедуля не смолкает ни на минуту. В конце концов он решает показать мне свою потерю, и тут выясняется, что все рёбра на месте, а дедуля просто не умеет считать.

Впрочем, он оказывается нимало этим не смущён и продолжает утверждать, что его ребро всё-таки потерялось.

— Самое любимое ребро! — сердито говорит дедуля. — Неужто бы я не заметил, что оно осталось на месте, кабы это и впрямь было так?

Его не убеждает даже то обстоятельство, что слева и справа у него одинаковое число рёбер, тут и считать не нужно.

— Значит, и с той стороны тоже потерялось! — ещё более злобно сообщает дедуля. — И спину мне теперь ломит.

Я наконец не выдерживаю и возвращаюсь к Неле. Они с королём сидят на его кровати, покрытой пружинящим ядовито-зелёным мхом, болтают ногами и оживлённо что-то обсуждают.