— Он выбирался наружу, писал мне и ждал ответа. Впрочем, не думаю, что именно в это время Рэналфу пришло бы в голову попробовать его поискать.

Между тем проклятый Тортик, изгибая шею, пытается дотянуться до сумки, не иначе чтобы сожрать её, да и меня в придачу. Я рычу на него.

— Нельзя, Тортик! — строго командует отец, но это животное славится тем, что никогда никого не слушает.

— В путь? — спрашивает Нела, взлетая на спину Грома. — Без долгих прощаний и торжественных проводов.

— Доченька, не будет ли тебе слишком одиноко без нас? — отец обнимает Сильвию.

— Не тревожься, — отвечает она, — мои старые подруги с радостью согласились меня навестить. Мы нечасто видимся с тех пор, как я перебралась на Острова, так что весело проведём время. Да и Эрнесто обещал не задерживаться.

— Только не переутомляйся, — поучает отец, — не играй в прятки на крыше, не скатывайся по перилам, не спускайся по виноградной лозе, не ешь одни сладости...

— Я ведь уже не маленькая, — смеётся Сильвия.

— И вправду, — говорит отец, утирая слезу.

Затем он целует Сильвию и забирается на свою Молнию, беленькую лошадку. Гром и Молния — самые быстрые скакуны в нашей конюшне.

Тортик — самый глупый — плетётся на поводу за Молнией. Он согласился на это лишь потому, что хочет попробовать на вкус её хвост. Молния недовольно косится и фыркает.

Так, сопровождаемые лишь Сильвией, мы выезжаем за ворота. Сестра останавливается и машет нам вслед, и кони скачут, набирая скорость, в сторону Третьего королевства.

О нашем путешествии я могу сказать мало, очень мало добрых слов. Днями мне приходится трястись в мешке, а ночами прятаться в нём же от света звёзд. Я не могу увидеть себя со стороны, но уверен, к концу пути я имею форму мешка.

Каждый вечер, лёжа в тесноте и пыли, я слышу, как отец с Нелой вполголоса переговариваются и смеются у костра.

— Так значит, наш злодей честолюбив, да? — хмыкает отец. — Уж с такими-то я знаю, как обращаться, поверь мне. Мы в два счёта выманим его из Мёртвых земель.

— Только, Бернард, прошу тебя, не забудь: не выдавай себя раньше времени. Я хорошо понимаю, как ты зол на Рэналфа, но сперва нам нужно выжать из него всё, что получится. Узнать его слабые стороны, чтобы он не ушёл из рук. Колдун с таким опытом, загнанный в угол, даже в одиночку может причинить много зла.

— Да-да, всё я понимаю!

— И важно увести его из Мёртвых земель, прежде чем открыто выступать против него. Я боюсь, что дети могут пострадать.

— Само собой разумеется, — ворчит отец. — Я же говорю, эту часть дела предоставь мне, он у меня живо согласится отправиться куда угодно.

— И может быть, он поможет нам справиться с подземной угрозой... Бернард, о чём ты только думаешь!

— Уж точно не о подземной угрозе, — смеётся отец.

Нела смеётся в ответ. Я слышу какую-то возню у костра и возмущённо чихаю.

Мои спутники умолкают, но я недолго торжествую. Вскоре я слышу, как они уходят подальше. Последовать за ними, конечно, я не могу.

Утром они переглядываются, свежие и довольные.

— Давненько я не купался ночью в реке, — широко улыбается отец.

— Здорово, да? — улыбается ему в ответ Нела. — Там, где я жила раньше, только ночью и можно было искупаться без помех, и я это очень любила.

— Но конечно, ещё приятнее делать это в хорошей компании, — ухмыляется отец, понижая голос и наклоняясь к Неле.

Я возмущённо загребаю лапами, осыпая их обоих землёй, но они даже ничего не замечают!

Вот так мы и проводим дни в пути. Кому-то хорошо и весело, а кто-то страдает. И я ведь даже поговорить ни с кем не могу.

Тортик в одну из ночей всё-таки добрался до Молнии, и теперь у неё вместо хвоста лысая палка. Гром успешно избежал подобной участи.

Мы с Нелой так и не поняли, для какой цели из десятков лошадей понадобился именно Тортик. Может быть, отец собирался его нечаянно потерять по дороге, но если так, то он плохо старается.

Наконец наступает то благословенное утро, когда мы, пробравшись неширокой тропкой через Мертвотопи, оказываемся в тамошнем поселении.

Нас немедленно высыпает встречать народ: здесь и Кайя с её неукротимыми кудрями, и огненно-рыжая Доротея, которая теперь за главную, и пять или шесть детей, которые так суетятся, что кажется, их в два раза больше. Позади топчется Тиббот, спутник жизни Теи и отличный плотник, а рядом с ним! Ох, моя шерсть на загривке так и встаёт дыбом! Этот мерзкий, коварный интриган Рэналф!

Он избавился от бороды и усов и вернул волосам тёмный цвет. Сейчас он стоит с выражением притворного смирения и лёгкой печали на лице, даже щёки грустно обвисли.

— Ох, друзья мои, — принимается причитать отец, едва спешившись. — Горе-то какое, без вашей помощи не обойтись... Ой, что же это я, совсем забыл о приличиях. Здравствуйте, рад вас видеть, Кайя, Тея, дети. Приветствую, Тиббот. А вот вы, я полагаю, здесь недавно?

— Да, — тихо произносит подлый колдун. — Я Рудольф.

Имя изменить решил, негодный.

— Какое у вас приятное, доброе лицо, — говорит ему отец и трёт глаза. — О-о-о, пропал мой Сильвер, пропал мой сыночек! А может, и нет его вовсе больше на этом свете!

С этими словами отец берёт край рубахи Рэналфа и трубно в неё сморкается. Колдун старательно делает вид, что всё в порядке, и мне кажется, что на долю секунды на его лице даже мелькает выражение триумфа. Но Тортик, повод которого отец забыл выпустить, вдруг тянется губами к уху Рэналфа, и тот испуганно отскакивает в сторону.

Дети смеются. Тем временем Нела помогает мне выбраться из сумки, я встряхиваюсь и отхожу в сторону, чтобы размять лапы.

— Рудольф у нас новенький, но у него большие способности, — многозначительно произносит Тея.

— Правда? — с надеждой спрашивает отец и шмыгает носом. — А в какой области лежат эти способности? А впрочем, давайте-ка мы с ним побеседуем отдельно.

Тут отец развязывает один из мешков и с заметным усилием извлекает оттуда здоровенную бутыль с бесцветной жидкостью. Это пойло такого рода, которое не подают на приличных вечерах и балах, и в основном его предпочитает простой, незнатный люд. Я не пробовал, но слышал, что с ног оно валит быстро.

— Жена, достань-ка нам два стакана, — отец делает жест рукой, будто подзывает прислугу, — да проследи за тем, чтобы нас не беспокоили. Вы, уважаемый, где сейчас обитаете? Пойдёмте к вам.

С этими словами он приобнимает Рэналфа за плечи. Кайя гневно сдвигает брови при виде этой сцены и уже открывает было рот, чтобы сказать какую-то колкость, но Нела дёргает её за рукав и прикладывает палец к губам.

— Сейчас принесу, — покорным голосом произносит она затем. — Кайя, кружки стоят там же, где и раньше?

— Здесь у нас ничего не менялось, — отвечает ей травница. — Не так уж долго ты и отсутствовала.

— Вы все пока займитесь своими обычными делами, но Бернарду не мешайте, — просит Нела и уходит за кружками.

А когда она уже идёт в дом колдуна, я увязываюсь за ней.

Рэналф и отец сидят за небольшим столом друг напротив друга, между ними красуется бутыль. На отдельном табурете свалены какие-то книги и листы — похоже, колдун спешно расчищал стол. Дом ему отвели довольно уютный, но крошечный. Стол, печь, узкая кровать и бадья с водой — вот и всё, что в него поместилось. Окно всего одно, у стола. Белые чистые занавески расшиты цветами — наверное, Тея заботится об уюте и чистоте, потому что ни за Кайей, ни за Нелой я прежде не замечал страсти к вышиванию.