Цунаде покрутилась у зеркала еще, как вдруг хорошее настроение испортилось, когда она поняла, насколько сильно изменилась. Взяла в пальцы сухие кончики волос и подумала, что надо будет их обрезать. Посмотрела на лицо и ужаснулась, когда поняла, сколько же пудры потребуется замазать весь этот загар. А что еще хуже — появились веснушки: все-таки зря она отказалась их выжигать маминой микстурой. Подтянула щеки и еще внимательнее пригляделась к коже.

— Нет, перед свадьбой обязательно надо будет с этим что-то сделать, — решила она, построила себе глазки и представила, как ее видит Дан. А затем нахмурилась и вообразила, что ругается с Джирайей. Между бровей появилась морщинка, и Цунаде скорее ее разгладила. Сделала шаг назад и вытянула руки. Только сразу же об этом пожалела, когда увидела светлый пушок. — Черт, — выругалась она, — надо же было забыть про такое. Как же завтра я буду всем подавать руку?

И уже был велик соблазн, позвать слуг, чтобы те занялись ее красотой. Но у нее была назначена встреча с Даном, и она подумала, что разберется с этим вечером. Посмотрела вновь на свое отражение, стянула на спине ночнушку и встала боком. С грустью оглядела грудь и вспомнила, что у Икки она была больше. Поставила руки на бока, втянула живот и улыбнулась — талия у нее всегда была тонкая. Повернулась к зеркалу спиной, заглянула через плечо и тяжело вздохнула, когда увидела, насколько сильно она похудела. От симпатичного вида сзади не осталось и следа, а ноги стали слишком тонкими. Все-таки права была мама, когда говорила, что война из нее красавицу не сделала.

— Ну ничего, — улыбнулась Цунаде, когда поняла, что в мирное время все формы вернутся.

Из сада продолжали доноситься звуки подготовки, и Цунаде должна была, наверное, помочь, но у нее были другие планы: Дан пригласил ее встретиться в каком-то новом месте и пообещал, что ей очень понравится. Только уйти через главный вход она не могла — родителям сразу же доложили бы, что она покинула поместье. Оставалось только уйти через высокие стены, окружающие территорию. Но, к большому огорчению, из-за этого она не могла надеть платье, и пришлось доставать брюки от формы. Посетовала, что не обрадует Дана новым нарядом, но решила, что это намного лучше, чем зацепиться подолом за черепицу.

Цунаде оделась, приоткрыла сёдзи, снизила уровень чакры, чтобы шиноби на страже ее не заметили, и хотела уже выскочить на улицу, как в двери постучали и послышался голос мамы. Цунаде сразу же захлопнула седзи и сделала совершенно спокойный вид, когда мама вошла в комнату.

— Дорогая, — обратилась к ней Айше, — мы никак не можем выбрать, какими лучше украсить деревья, — она показала ей тонкие ленты. — белыми или красными? Вроде бы белый такой чистый и нежный, но мне отчего-то все же красный ближе…

— Конечно же, белые, — ответила Цунаде и вернулась к зеркалу, думая, заметила ли мама, что она собралась уходить.

— Что ж, хорошо. — Айше прошлась по комнате, села на край кровати, аккуратно разложила ленты и посмотрела на нее. — Ты поговорила с Даном о том, как он должен завтра себя вести?

— Да, — ответила Цунаде, посмотрела вновь на себя в зеркало и, тяжело вздохнув, развернулась. — Мама, я давно хотела с тобой поговорить. У тебя есть немного времени?

— Думаю, что есть, все равно госпожа Мито сейчас в саду всеми командует, — улыбнулась она и похлопала по кровати, приглашая ее присесть. — О чем ты хотела поговорить?

Цунаде прошлась по комнате и опустилась на мягкий матрас.

— Вот ты же тоже пришла в этот дом из обычной семьи, — нерешительно произнесла Цунаде. — Тебе было очень тяжело?

— Ну, — протянула она, — совсем непросто принять, что твой муж и даже твои дети принадлежат больше Конохе, чем тебе. Тем более, как ты знаешь, встретили меня здесь не очень радушно. Какая-то девчонка из придорожного поселка. Разве такую невесту хотела для себя госпожа Мито? — она вздохнула.

— Ну а сейчас? — расстроенно спросила Цунаде. — Тебе же здесь нравится?

— А сейчас я уже привыкла, — улыбнулась Айше.

— Значит, и Дан привыкнет? — с надеждой спросила Цунаде.

— Я не знаю, — Айше пожала плечами, — я все-таки женщина. Конечно, тоже не самая легкая роль. Но запомни правила: научись красиво одеваться и вежливо говорить. А если еще родишь талантливых детей, — она улыбнулась. — То больше никто о твоем происхождении и не вспомнит. А с Даном все сложнее, он же мужчина, тем более, когда ты осталась у нас одна. — Она убрала прядь ее волос за ухо и заметно погрустнела. — И теперь ты, а не Наваки, когда-нибудь возглавишь клан.

— Но при чем тут Дан? — Цунаде дернулась, кажется, от разговора с мамой совсем не становилось лучше, наоборот, мысли только сильнее запутались.

— Ну, — протянула Айше. — Дан, без сомнения, очень хороший молодой человек. И на наших ужинах ведет себя очень достойно. Но это семейные вечера, и в них нет никакой политики. А завтра, — она вздохнула, — а завтра здесь соберутся все важные персоны: совет, главы кланов, сам Хокаге и все, кто хоть как-то имеет влияние на Коноху. И рано или поздно, ему, как твоему мужу, придется с ними иметь дело. А они любят либо очень сильных, — она загнула палец, — либо очень хитрых, — загнула второй, — либо людей с очень высоким статусом.

— Понятно, — недовольно бросила Цунаде, прекрасно понимая, что Дан не подходил ни под одно определение.

— Я понимаю твои переживания, — произнесла Айше. — Просто будь завтра к нему повнимательнее, и все будет хорошо. Кстати, ты уже слышала, что Акира вернулся и весь Специальный отряд? Как бы своей важностью они не испортили нам праздник. Все-таки думаю, хорошо, что вас оттуда убрали, совсем не место для молодой девушки.

— Специальный отряд, — тихо повторила Цунаде, и, кажется, в ее голове стал складываться отличный план, который бы помог Дану.

— Надо будет теперь найти им место рядом с Хокаге, — продолжала Айше. — Не хочешь помочь?

— Я, если честно, хотела увидеться с Даном.

— Ох, дочка, — улыбнулась она, — как же ты его любишь. Можешь идти, а остальным я скажу, что отправила тебя по делам. Только я хотела тебя тоже о кое-что спросить: скажи, пожалуйста, почему ты запретила нам говорить о помолвке Джирайе?

Цунаде взяла с кровати красную ленту, вспоминая, сколько всего они пережили с Джирайей.

— Ты думаешь, он может совершить какую-нибудь глупость? — Размышления прервал голос Айше.

— Не знаю, — пожала плечами Цунаде. — Он вроде с Икки и ему хорошо.

— Тогда, быть может, ты о чем-то жалеешь?

— Нет, — она вздохнула, осторожно отложив ленту обратно на шелковое одеяло, и улыбнулась, — конечно же, нет.

Легче от разговора с мамой не стало, и, покинув поместье, Цунаде всю дорогу думала, что же ей делать. И вдруг поняла, что опаздывает, и ускорила шаг. А в брюках и было по-настоящему удобно. Можно было бежать и не заботиться о том, что подол юбки испачкается. Только распущенные волосы лезли в глаза, и она хотела их уже как-нибудь собрать, но впереди увидела Дана. Он, как и всегда, стоял в простой одежде: длинные темные шорты и светлая футболка. Цунаде радостно окликнула его, скорее подбежала к нему и приняла приятный поцелуй в щеку.