— Отвернись, пожалуйста, — попросила Цунаде.

За маленьким окном разгорался солнечный день, на стенах играли задорные блики. Цунаде застелила матрас и стала медленно раздеваться. Расстегнула жилет и положила его на пол. Глубоко вздохнула и сняла через голову водолазку. Только с брюками пришлось повозиться — пальцы дрожали, а шнурок, как назло, затянулся. Она тихо выругалась и, сдувая пряди с лица, наконец-то развязала узел, но облегчение не пришло. Наоборот, вдруг вся ее решимость окончательно испарилась. Она посмотрела на спину Дана и уже хотела признаться, что не сможет. Но он всегда был таким терпеливым. Даже сейчас спокойно стоял и совсем ее не торопил. И, сжав кулаки, она избавилась от брюк и осталась в одном нижнем белье. Размотала тряпичный бюстгальтер. Одной рукой прикрыла грудь, а второй стянула через ноги последнюю вещицу, которая ее защищала.

— Я готова, — тихо произнесла Цунаде и затряслась, как цапля. Скрестила руки на груди, опустила взгляд и спрятала лицо за волосами.

— Ты очень красивая, — послышался голос Дана, и по звуку молнии жилета, поняла, что он тоже стал раздеваться.

Цунаде сильнее зажмурилась и вжала голову в плечи.

— Не бойся, я совсем не такой уж и страшный, — произнес он, подошел к ней и аккуратно убрал пряди с ее лица.

Цунаде открыла сначала один глаз, затем другой. Хотела уже попросить, чтобы все поскорее началось и побыстрее закончилось, но вдруг застыла от удивления.

— Оу, — выдохнула она.

Дан оказался очень красивым: широкие плечи в веснушках, мускулистые руки, крепкая грудь и твердый пресс. Но чем ниже опускался взгляд, тем больше к щекам приливало крови. И когда она увидела то, с чем ей предстояло столкнуться — сердце громко застучало, перед глазами вдруг все поплыло, и ей захотелось поскорее уносить из номера ноги, подхватив все свои вещи. Но Цунаде стояла. Стояла и не могла отвести взгляд от пылающего желанием Дана.

Он нежно положил ее на матрас, простыня оказалось холодной, и по телу побежали неприятные мурашки. Она подтянула к себе ноги, крепко обняв их.

— Доверься мне, я знаю, что делаю, — мягко улыбнулся он.

Его голос звучал так спокойно и так уверенно, что Цунаде покорно убрала руки от груди, раздвинула ноги и впустила его.

— Ай! — жалобно вскрикнула она, вспомнив слова Икки о том, как это больно.

Дан был нежным и заботливым: медленно двигался, гладил, успокаивал, но едва ли это помогало.

— Попробуй расслабиться, — повторял он раз за разом.

Цунаде кивала, а сама с трудом сдерживала слезы. Смотрела в сторону и кусала руку. Постепенно Дан стих, было слышно только его тяжелое дыхание. А когда его движения стали более резкими и агрессивными, она отвела взгляд от стенки и с любопытством посмотрела на Дана: его кожа порозовела, на лбу появилась испарина, глаза закрывались в блаженстве. И вдруг с хриплым стоном его охватило такое дикое наслаждение. Дан быстро оторвался от нее, и на ее живот закапали обжигающие капли. Он откинулся на футон, громко дышал, облегченно улыбался и выглядел таким довольным, что Цунаде не могла поверить, что именно она принесла ему такое удовольствие.

Дан совсем скоро задремал, а она смотрела в окошко и тихо плакала. Лазурное небо и пожелтевшие листья напомнили ей о доме. И ей так вдруг захотелось свернуться калачиком на коленях у мамы и ощутить заботу ее рук. Но она лежала в объятьях взрослого мужчины, которого любила. На войне. Совсем в другой стране. И где был дом и мама, а где была она?

Цунаде аккуратно встала, еще раз вспомнила Икки, когда увидела кровь на простыне. Надела форму и вышла в коридор. Отыскала единственную банную комнату, налила холодной воды в ковшик и тяжело вздохнула. Попрощалась со своим детством и вернулась к нему уже взрослой женщиной. Легла рядом, а он притянул ее к себе и нежно поцеловал. И с каждой новой близостью все меньше чувствовалась боль, все больше приходило наслаждение…

И сейчас в его комнате ей было так хорошо. Тело приятно горело, дыхание сбилось, а волосы спутались на мокрых подушках. Она освободилась от его объятий, села на край кровати, с пола подтянула к себе его белую футболку и натянула ее на себя.

— Как тебе? — спросила она, кокетливо повернувшись к нему.

— Прекрасно, — ответил он, протянул руку и стал гладить ее по голым бедрам.

Казалось, что она никогда им не налюбуется. Какое же у него было красивое лицо и тело. Какая приятная кожа и улыбка. А с какой нежностью и желанием он на нее всегда смотрел. Даже сейчас, от одного его взгляда внутри все расплывалось. Ей хотелось поскорее вернуться к нему под одеяло, но решила немного его подзадорить: легко соскочила с кровати на деревянный паркет и покрутилась. Дан улыбнулся, поудобнее устроился на подушках и стал за ней наблюдать.

Его комната была небольшой, но очень светлой: одно большое окно, полуторная кровать у стены, невысокий шкаф с аккуратно сложенной одеждой, письменный стол, а над ним книжные полки. Дан привел ее в свой дом уже на следующий день после того, как Цунаде вернулась в Коноху. Познакомил с мамой — женщиной очень милой, и не менее милой сестрой. Они приняли ее довольно радушно и тепло.

Жили они в небольшой двухэтажной квартире со своим входом с улицы в новом квартале на юге деревни в Новом квартале. Обстановка была небогатой, но в ней хорошо чувствовалась женская заботливая рука. В квартире всегда приятно пахло, особенно когда мама с сестрой готовили. На всех диванах и креслах лежали подушки, на стенах висели вышивки цветов и маленькие картины с пейзажами.

Цунаде оглядела книжную полку, оказалось, что Дан очень любил читать, провела ладонью по чистой столешнице, развернула кресло и покраснела, когда вспомнила, что они на нем делали. Вернула взгляд на Дана — он, скорее всего, думал о том же. Остановилась у открытого окна и взглянула на улицу.

Совсем недавно именно здесь начали проводить свет. На обочинах стояли деревянные столбы и висели черные провода. Ярко светило теплое солнце, и с крыш капала звонкая капель. Народу было немного. Все же в Конохе был рабочий день, но по улице ходили женщины и бегали маленькие дети.

Цунаде облокотилась о подоконник, подперла рукой подбородок, выгнулась в пояснице и аккуратно скрестила ноги.

— Какой красивый вид, — произнес Дан, на что она улыбнулась: именно для такой реакции, так и старалась. Он не заставил себя долго ждать, встал с кровати, подошел сзади и запустил руку под ее футболку.

— Может, погуляем? — спросила она, ощущая нежность и теплоту его рук.

— Может, займемся куда более интересными вещами? — ответил он, задрав ее футболку и притянув к себе.

Цунаде продолжала смотреть в окно, ощущая, как его руки возбуждающе гладили и сжимали ее бедра. Она поднялась на носочки, чтобы ему было поудобнее войти в нее, но вдруг заметила, что по дороге возвращалась его мама.

— Постой, — спохватилась Цунаде, развернулась к нему, хотела еще что-то сказать. Но все позабыла, когда увидела, как сильно он хотел вернуться на кровать.