— Заберите это, — произнесла она, с отвращением взглянув на красный крест, — я не ирьенин и никогда им не стану.

— Я такого приказа отдать не могу.

— Тогда вот. — Она развязала налобную повязку и положила ее поверх повязки ирьенина.

— Вы же знаете, чем это вам грозит? — нахмурился Дан.

— Знаю, — кивнула Цунаде, но руку не отпускала, — объявят предателем Конохи.

— Вы же понимаете, что цена предательства — это ваша жизнь?

— Понимаю, — ответила она и положила свои повязки ему на ноги.

— А вы догадываетесь, что я тогда должен сейчас сделать?

— Догадываюсь. — Она выпрямилась и уже потянулась за кунаем к набедренной сумке. Правда, Цунаде не знала, на что был способен капитан, но другого выбора у нее не было.

— Неужели вы хотите расстаться с жизнью из-за одной лишь неудачной попытки?

— Почему вы пытаетесь меня уговорить? — Она сжала кольцо холодной рукояти куная. — Вы же меня совсем не знаете…

— Нет, не знаю, — он пожал плечами, — но предположу, что вы сейчас готовитесь выхватить кунай, а еще размышляете, хватит ли у меня сил вас остановить.

— Не делайте вид, что вы самый умный, — пробурчала Цунаде, оставила кунай и тяжело вздохнула. — В конце концов, все это из-за вас произошло…

— Из-за меня? — усмехнулся Дан. — Разве это я оставил свой пост? Ну даете. — Он покачал головой, легко встал, подошел к ограждению Маяка и вновь обратился к ней: — Я и вправду слишком сильно на вас надавил, впредь этого не повторится. Но и вас прошу не нарушать мои приказы и выполнять все мои поручения, тогда это время на Маяке мы проведем все с пользой, договорились? — Он внимательно на нее посмотрел, и, когда она кивнула, продолжил: — А сейчас подойдите посмотрите, какой чудесный рассвет, не каждый день такое увидишь.

Цунаде встала, подошла к Дану и как только подняла взгляд, из ее груди вырвался вздох восхищения. Сердце сразу же отозвалось этому юному рассвету на нежно-розовом небе…

Здесь, у подножия Маяка встречались две такие непохожие друг на друга Великие реки. Одна — прямая и широкая — бойко рвалась вперед, бурлила громким потоком и напрямик разрезала высокие холмы, поросшие лесом. Вторая же их осторожно огибала, маленькие рыбацкие лодки едва покачивались от ее спокойного течения, а прозрачная вода в ней радостно искрилась. Только один большой корабль с красно-белыми парусами стоял у Маяка и, кажется, не знал, по какой реке ему плыть. И Цунаде вдруг поняла, что тоже не может выбрать. Душа рвалась к громкой воде. Так и хотелось поскорее раскрыть паруса, крепко перехватить штурвал и устремиться навстречу белоснежным волнам, чтобы вместе искать приключения, встречать опасности и наконец-то позабыть обо всем на свете. Но все же взгляд так и возвращался к прозрачной воде. Вторая река была до того красивой, до того сдержанной и умиротворенной, что Цунаде, только посмотрев на нее, грустно опустила плечи и почувствовала невыносимую усталость. Впервые в жизни ей захотелось стать слабой, довериться тихому течению и просто любоваться новыми видами за каждым поворотом русла…

— Ну вот, — от размышлений оторвал голос Дана, — вы еще столького в жизни не видели. Так что думаю, вам совсем необязательно становиться шиноби в бегах. Просто признайтесь, что ирьенин из вас никудышный, — он усмехнулся, а она бросила на него грозный взгляда. — Ну это чистая правда, вы очень плохо справились. Такая паника от неглубокой раны. Что же будет, когда нас отправят на какую-нибудь миссию?

— Я вас совсем не понимаю, — вспыхнула Цунаде, — то уговариваете остаться, то говорите, что из меня ужасный ирьенин.

— Одно второму не мешает, — улыбнулся он и отвел от нее взгляд на долину. — Я просто хочу сказать: учитесь. Учитесь у второго ирьенина, учитесь по книгам и учебникам, учитесь каждый день и не забывайте, что вы теперь ирьенин, хотите вы этого или нет. В конце концов, даже из неудачного опыта что-то можно для себя понять. Например, что все же не стоит резать кожу, когда пытаетесь избавиться от лишней ткани. — Ей показалось, что он сейчас рассмеется, и сердце неприятно кольнуло, но Дан вдруг стал серьезным и продолжил: — Забирайте свои повязки, надеюсь, в следующий раз вы справитесь лучше. — Он отдал ей повязки, а Цунаде почувствовала, как щеки ее загорелись от стыда.

Они спустились с вершины Маяка в полумрак узкого коридора. Ей захотелось поскорее избавиться от его присутствия, но, прежде чем уйти, она спросила:

— Почему вы пошли за нами к воде? Мы же оставили клонов.

— Вы очень громко это обсуждали, — улыбнулся Дан, она с непониманием на него посмотрела, и тогда он добавил: — Окно моего кабинета находится прямо над входом на Маяк.

— Конечно, — закивала Цунаде, почувствовав себя еще глупее.

— Идите, отоспитесь, на сегодня у вас выходной, — напоследок произнес Дан и отошел от нее.

Цунаде осталась одна и вдруг поняла, что не спала уже больше суток. Но вместо поисков свободной койки, решила проверить Джирайю. Он спал с голым торсом на постели, широко раскинув руки, и громко храпел, а перевязанная нога лежала на подушке. Цунаде зашла в комнату, закрыла за собой дверь и осторожно присела на край кровати.

— Дурак, ты, каких еще свет не видел, — тихо произнесла она, посмотрев на его белые, как всегда, спутанные волосы, и тяжело вздохнула.

Джирайя уже не был тем юношей, с которым они баловались все детство, он и вправду стал настоящим мужчиной. Цунаде стала рассматривать его лицо: высокий прямой лоб, большой нос с небольшой горбинкой, пышные ресницы, которые вздрагивали ото сна… Кажется, ему снилось что-то хорошее, — на его губах появилась мягкая улыбка.

— Эх, знала бы я, что у тебя там, в твоей кудрявой голове, — она потрепала его по волосам, — и как бы мне хотелось, чтобы там были не одни только шутки.

Цунаде взяла Джирайю за руку и оглядела комнату: Икки аккуратно сложила его окровавленный жилет на стул, а разодранную водолазку повесила на спинку, даже сандалии поставила одну к другой. С открытого окна дул свежий утренний ветер, Цунаде сняла с себя жилет и накрыла им Джирайю. Только он оказался совсем маленьким и едва прикрыл ему грудь, но ей захотелось сделать для него хоть что-то. Все это ей напомнило тот случай, который заставили Джирайю отправиться в странствия. Она тогда, как и сейчас, не понимала, что он от нее хотел. И однажды, когда она подумала, что тот наконец-то набрался смелости, ждала от него признания, а вместо этого получила пару не очень лестных слов по поводу ее фигуры. Это тогда ее так разозлило, что позволила себе лишнего и чуть его не убила. Джирайю в тот вечер спасла Бивако, чудом оказавшаяся рядом. Для всех этот случай стал большим потрясением, и Учитель принял решение, что Джирайе лучше на какое-то время покинуть деревню, в надежде, что, когда тот вернется, они повзрослеют. Они и вправду повзрослели, но, кажется, ничего так и не поменялось…

— Отдыхай, и я пойду отдыхать, — устало вздохнула Цунаде, поправила жилет на его груди и, задержав свой взгляд на его спокойном лице, встала с кровати. Оставила маленькую комнату и, даже не дойдя до койки, свалилась на какие-то тюфяки и вмиг заснула.