Выдержав паузу, преследователь продолжал:
— Однако Николь, с детства наделённая умением втираться окружающим в доверие и управлять ими, обзавелась защитником, находящимся в плену иллюзий.
— Марк… — выдохнула леди Лемейн, и её губы дрогнули.
Какая удача, что слабое место у красавиц одно на двоих. Лео и представить не мог, что окажется так просто манипулировать ими обеими.
Вампирессой, конечно, чуть сложнее, но достаточно заронить отравляющую мысль в голову женщины, чтобы она обрела благодатную почву и вызрела в цветок губительного сомнения. Не имеет значения, смертная она или бессмертная.
— Верно, — подтвердил опасения собеседник. — Я не хотел бы, чтобы кто-то пострадал, однако вам ли не знать, как он упрям. Увидев вас сегодня вместе, я подумал, что мы могли бы быть полезны друг другу. Если согласитесь помочь мне, то я увезу девушку к отцу без лишнего шума, а вы завладеете вниманием возлюбленного.
Леди в маске бабочки задумалась, закусила нижнюю губу.
Если Николь уберётся с её пути, все проблемы исчезнут, растворятся. Не станет соперницы, Барнс осознает свою ошибку, клиенты вновь переметнутся к ней и будут молить о снисхождении, о встрече, даже о мимолётной улыбке.
А Кросс…
Марк выглядит непробиваемым, но, если поверит, что избранница использовала его и сбежала, то вышвырнет её из своей жизни и забудет. Не простит, как не простил и ей неосторожные резкие слова. Но она сумеет это исправить и залечить разбитое сердце фотографа.
— Что вы предлагаете, Лео? — одарив мужчину долгим придирчивым взором, как бы невзначай поинтересовалась брюнетка.
При более близком знакомстве леди Лемейн оказалась вовсе не так проста и легкомысленна. Она проявляла осторожность и ничем не выдавала заинтересованности в озвученном предложении. Кроме, разве что, участившегося сердцебиения.
Хант не мог оторвать глаз от трепещущей жилки на её шее, а ведь он был сыт.
— Эта девушка… Николь, — Камилла запнулась, словно в ней боролись две равные силы, — она ведь не пострадает? Вы просто увезёте её на другой континент?
— О, не сомневайтесь! — заверил Хант. — Я отвечаю за неё головой перед мистером Авенье. С вашей ловкостью и острым умом мы провернём безобидную маленькую хитрость, в результате которой все останутся в выигрыше.
Поколебавшись, хорошенькая брюнетка кивнула. Смягчившийся взгляд спутника располагал к доверию. Он уже не пугал её так, как в начале разговора, а некоторая закрытость оправдывалась выбором профессии.
— Что ж, тогда вот, как мы поступим…
С того злополучного вечера в Шэйд-парке всё пошло кувырком.
Не припомню, когда я возвращался домой таким злым и разбитым, как после Сумрачного бала. Хотя вообще-то припомню, но это из другой оперы — жизни и смерти, судьбы и высоких материй. Такие вещи нельзя сравнивать.
Мы с Николь всё больше отдалялись друг от друга.
И хотя ссоры как таковой не произошло, мы делали всё возможное, чтобы не встречаться. Верный проверенной схеме борьбы со стрессом и кризисами, я с головой ушёл в работу и взял даже тех клиенток, которых последние несколько месяцев кормил обещаниями.
Редкие окна в расписании занял такими интенсивными тренировками с Рэксом, что после них не то что думать — жить не хотелось! В итоге, когда я доползал до дома, то раз за разом забывал поужинать, падал в постель и засыпал мёртвым сном, чтобы на следующее утро всё повторилось сначала.
Николь, похоже, переняла опыт и ни в чём от меня не отставала.
Когда мы всё-таки пересекались, вампирша всё время куда-то бежала, зажимая между ухом и плечом тонкий смартфон и командуя встроенному виртуальному помощнику переключать с одной линии на другую. Казалось, она не бывала одна.
Ревность выжигала дотла, но я убедил себя, что так лучше: девушка будет в относительной безопасности.
Ни в чём нельзя быть уверенным, поскольку никогда не знаешь, чего ждать от Ханта: сеанса зомбирования или танго втроём, повышенного внимания или неожиданного безразличия.
Я засомневался, не перехватил ли кто наёмника, предложив более заманчивое задание и вознаграждение. Ничем иным я не мог объяснить его очередное загадочное исчезновение.
Надеясь на лучшее, я, тем не менее, не сумел задавить внутреннего скептика и продолжал присматривать за Николь. В последние недели удавалось с переменным успехом, однако подруга выполняла свою часть контракта, а я старался выполнять свою.
Удостоверившись, что весь досуг бессмертная проводит в компании Дженны, я немного успокоился. Со временем весёлая и предприимчивая шатенка упрочила симпатию к коллеге, и между ними завязалась дружба.
И славно, ведь Райнер была одной из немногих, кому я доверял. Её общество шло вампирше на пользу. И, как выяснилось, сообразительная красотка любому сумеет дать отпор.
В общем, всё вернулось на круги своя.
Николь влилась в повседневную жизнь Манополиса и, честно говоря, не нуждалась ни в контракте, ни в жилье, ни, уж тем более, в моём обществе. Оставалось загадкой, почему мы до сих пор не разъехались.
Как и то, что творилось в голове бессмертной. В те редкие моменты, когда мы виделись, мы почти не говорили, обмениваясь парой пустых, ничего не значащих слов.
Девушка изменилась.
Стала решительнее, взрослее и вместе с тем порывистее.
Детскую доверчивость сменил пронзительный взгляд, и голубой цвет, казалось, поглотила холодная сталь. Глаза Николь превратились в глаза хищника. Оставалось надеяться, что в переносном смысле. Пока она не давала повода для сомнений, но у меня не выходили из головы слова Ханта.
Когда-то преследователь предупреждал меня, что вампирша освоится, войдёт в полную силу и осознает свою истинную сущность. Спросил, что я стану делать.
Тогда мы оба ещё не могли знать, что наши с Ник жизни перестанут пересекаться, так что это будет уже не моя проблема. Вопреки тому, что избавился от лишних неприятностей, я чувствовал себя так же паршиво, как если бы они остались моими.
Мне её не хватало.
И сколько бы я ни бежал от себя, факт оставался фактом. А факт, чтоб его, вещь упрямая.
Случается, в жизни происходит событие, которого не ждёшь, но после него всё меняется, и уже ничто не остаётся прежним. Ты сам не способен стать прежним, как ни старайся. Так и Николь вошла в мою жизнь, проникла в мысли и сны. И вытравить её оттуда было выше моих сил.
Не могу сказать, что полюбил вампиршу, однако меня неудержимо влекло к ней. И чем дальше она находилась, чем больше мне не принадлежала, тем непреодолимее становилось притяжение. Я отчаялся ему сопротивляться и в результате смирился с тем, что имел.
Меня отвергла девушка, которой впервые за много месяцев я решил открыться. Девушка, которая сама же и сорвала печать, всколыхнула чувства, чтобы, наигравшись ими, оттолкнуть и унизить. Бессердечная бессмертная с человеческими глазами и звонким хрустальным смехом.
Наверное, я сдался бы унынию, если бы не Дэйв. Чуткий яфреец словно чувствовал, когда необходимо объявиться в моей жизни и направить её в нужное русло. Друг не раз вытаскивал меня из омута забвения, давая щедрого живительного пинка.
Барнс разорвал мне сотовый вместе с барабанными перепонками, но дозвонился и с гордостью объявил, что у него есть предложение, от которого нельзя отказаться. Я знал, что для предприимчивого агента нельзя отказаться от каждой второй возможности, но любопытство взяло верх, и я согласился на встречу.
Не так уж я нуждался в работе, напротив, её в последние месяцы у меня было даже больше, чем требуется для благополучия и достатка. Я скорее жаждал общества и встряски, смены картинки перед глазами. Повидать и выслушать друга-оптимиста показалось мне хорошей идеей.
Уже позднее выяснилось, что не бывает дыма без огня, и в довесок к Дэйву прилагалась Камилла. Наверное, в другое время я бы отказался от её общества, однако я достиг того уровня безразличия ко всему, когда встреча с прежней поклонницей теряет всякое значение.
