— У тебя вообще есть водительские права? — Спрашивает Луна, доставая ключ из бардачка.

— Нет, но Квинтон иногда разрешает мне сесть за руль, — признаюсь я. — На самом деле это не так уж и сложно. — Я преуменьшаю ситуацию.

— Ладно, я тебе доверяю, — говорит Луна, протягивая мне ключи.

Впервые за сегодняшний вечер я сомневаюсь в участии Луны в моем плане. Она доверяет мне, но доверяю ли я себе, чтобы сделать это? Что, если я облажаюсь? Что, если я ошибаюсь, и Рена там больше нет… или, что еще хуже, Ривер там?

— Ты уверена, что хочешь пойти? Буду с тобой честна. Я попросила тебя, потому что мне немного страшно идти одной. Но я не хочу подвергать тебя опасности, — говорю я, хотя знаю, что уже слишком поздно.

— Перестань вести себя так, будто тебе пришлось тащить меня. Я хочу пойти с тобой. Я хочу найти Рена так же сильно, как и ты. В конце концов, он мой брат. Моя единственная константа. Ты знаешь, я люблю своих родителей, но связь, которую я испытываю с Реном, иная. Он единственный человек, который был рядом, насколько я помню, до того, как Софи и Роман усыновили нас. Я не смогла бы вынести его потери.

Образ маленького Рена и крошечной Луны, совершенно одиноких в этом культе, возникает в моем сознании. Гнев и печаль бурлят у меня внутри. Их должны были защищать, совсем как тот маленький мальчик, которого мы видели, когда ездили в Нью-Хейвен. Давление нарастает у меня за глазами, и я должна прогнать слезы, прежде чем они потекут по моему лицу.

Не говоря больше ни слова, я вставляю ключ в замок зажигания и поворачиваю до тех пор, пока двигатель с ревом не оживает. Заводя машину, я нажимаю на газ. Дальше ничего не происходит. Я медленно вывожу машину с парковки на небольшую дорогу, ведущую к главным воротам комплекса.

— Охранник у ворот знает машину моего отца. Обычно он сразу пропускает нас.

— Это то, на что я надеялась. — Выбраться из этого места гораздо легче, чем войти. И все же мое сердце учащенно бьется в груди, а на лбу выступают капельки пота, когда мы приближаемся к воротам.

Я сбавляю скорость, когда охранник выходит из караульного помещения, чтобы посмотреть, что за машина подъезжает. Когда он узнает машину, по крайней мере, он так думает, он машет нам рукой, прежде чем нажать кнопку, автоматически открывающую ворота.

Мы с Луной оба тяжело вздыхаем с облегчением, быстро выезжая через ворота на открытую дорогу.

— Не могу поверить, что мы это сделали. — Луна хихикает. — Родители убьют меня, но, как ты сказала, это того стоит.

— Да, так и будет, — соглашаюсь я, заводя двигатель, чтобы увеличить расстояние между нами и домом моего отца.

Поездка занимает около полутора часов, но кажется, что это вечность. Ни мой телефон, ни телефон Луны не звонили, а значит, никто еще не знает, что мы пропали. Когда мы наконец выезжаем на ту же дорогу, с которой мужчина подобрал меня, когда я выходила из домика, я паркую машину в стороне.

— Думаю, тебе следует подождать здесь и позволить мне пойти первой, — выпаливаю я. — И если ты не получишь от меня известий через тридцать минут, тебе лучше позвонить нашим родителям.

— Ты уверена? — Спрашивает Луна, определенно не убежденная моим новым планом.

— Да, я думала об этом всю дорогу сюда. Это безопасный вариант.

— Ты уверена, что найдешь дорогу обратно в хижину в темноте? — Это правильный вопрос, который я на самом деле тоже задавала себе.

Я почти уверена, что спустилась прямо с холма, но у меня в телефоне есть фонарик, которым я воспользуюсь. К тому же небо сегодня довольно ясное, так что на улице, во всяком случае, не кромешная тьма.

— Хорошо, — наконец говорит Луна. — Я подожду здесь, но поставлю будильник на тридцать минут. Я больше не буду ждать, пока ты будешь там одна.

— Достаточно справедливо. — Я хватаю свой телефон и включаю фонарик, прежде чем выйти из машины. — Запри за мной дверь, — приказываю я, прежде чем захлопнуть дверцу машины.

Вокруг меня дует резкий ветер, но я наслаждаюсь свежими ароматами природы, пока пробираюсь через лес к хижине. Каждые несколько минут я проверяю время, чтобы убедиться, что не приблизилась к тридцатиминутной отметке. Мне требуется всего двадцать минут, прежде чем между деревьями появляется знакомая хижина. Мое сердце замирает, когда я не вижу света, исходящего изнутри. Маловероятно, что Рен уже спит. Но я пока не хочу терять надежду.

Быстрым шагом сокращая расстояние между мной и кабиной, я тянусь к ручке двери, надеясь, что она откроется. Я нажимаю на ручку и вздыхаю с облегчением, когда она с легкостью поддается. Я толкаю деревянную дверь и делаю шаг внутрь домика.

— Рен? Это я, я одна, — зову я, и меня встречает тишина. И все же я не готова признать, что его здесь нет. — Прости, что ушла, но я вернулась. Пожалуйста, Рен, я просто хочу помочь тебе.

Тишина оглушает. Я опускаю голову в знак поражения.

— Он ушел, — шепчу я себе.

— Ты опоздала, — произносит незнакомый голос позади меня.

Я разворачиваюсь, готовая защититься от любой угрозы, но, как говорит этот мужчина, я опоздала.

Что-то твердое ударяет меня по голове, и последнее, что я помню, это как мои колени подкашиваются, когда меня окутывает тьма.

5

СКАРЛЕТ

Меня будит сильный толчок. Как будто я в машине или что-то в этом роде, и мы просто въезжаем в выбоину, из-за которой никто не потрудился притормозить. Все мое тело подпрыгивает достаточно сильно, чтобы вытащить меня из глубокой темноты, в которой я плыла минуту назад. Зачем им понадобилось меня будить? Лучше было спать.

Нет. Не спать. Пульсация в затылке возвращает все сразу. Я не спала. Я была без сознания. Потому что кто-то ударил меня достаточно сильно.

Инстинкт подсказывает мне держать глаза закрытыми и оставаться вялой и неподвижной, пока я пытаюсь собрать все воедино. Где я? С кем я? Какого черта я не могу пошевелить руками или ногами?

На последний вопрос я могу легко ответить. Возможно, у меня шишка на затылке — я не могу дотянуться до нее, но предполагаю, исходя из того, как сильно она болит, — но я не совсем в отключке. Они связали меня. Они бросили меня в фургон. По крайней мере, я так предполагаю, потому что я растянулась во весь рост, и вокруг меня все еще много места, когда фургон наезжает на очередную кочку, и я переворачиваюсь, сама того не желая. Судя по звуку, это старый фургон, скрипящий и постанывающий.

Оказывается, я на удивление сообразительна, когда моя жизнь в опасности, а голова вот-вот взорвется.

У кого могла быть причина вырубить меня до потери сознания, связать и бросить в фургон? Я могу придумать только один ответ, и он вызывает тошноту у меня в животе. Холодный пот покрывает мой затылок, когда я понимаю, о чем идет речь. Кто за этим стоит.

Думаю, Рен был не так осторожен, как думал, пряча нас от Ребекки, когда мы сбежали из того ада на земле. Я не могу поверить, что мы вообще побывали там с самого начала. Еще одна блестящая идея Ривера, из-за которой меня, вероятно, убьют. И вот я была там, понятия не имея, что происходит на самом деле. Что все это значило. Рен наблюдал, как его брат умирал в Нью-Хейвене. Я не виню его за желание отомстить. Я только хотела бы, чтобы он был в здравом уме, когда решил начать атаку. Возможно, он бы вообще ее не начал. Возможно, мы могли бы работать над тем, чтобы помочь ему преодолеть все эти травмы и боль.

Вместо этого эти монстры все еще где-то там, занимаются подобными вещами.

— Перестань притворяться. — Резкий, противный голос раздается на удивление близко от того места, где я лежу. Мужской, хриплый, как у курильщика. — Не может быть, чтобы ты все еще была без сознания. Не тогда, когда мы все это время были в пути.

Второй низкий мужской голос добавляет:

— Пускай. Она не сможет притворяться долго. Только не после того, как Ребекка доберется до нее.

Большой сюрприз. Они забирают меня обратно. Обратно в Нью-Хейвен, обратно к Ребекке, обратно ко всему, что я по глупости сказала себе, что мы сбежали. До тех пор, пока группа, комплекс и люди, стоящие за ним, выживают, спасения нет. Я не виню нормальных людей, которых обманули, заставив думать, что они нашли то, что искали, — это не их вина, даже если они они слепые и не видят, что происходит на самом деле. Я не могу винить их за то, что они не могут уехать, даже если они понимают, кто такая Ребекка на самом деле.