1

СКАРЛЕТ

Забравшись за большое дерево, я продолжаю прятаться от всех проезжающих мимо. Не то чтобы здесь ездит много людей, но я не могу быть уверена в том, что Рен… нет, Ривер, не ищет меня. Даже после всего, что он сделал, я все еще чувствую себя неловко из-за того, что ушла. Я волнуюсь, что ему больно, он зол и одинок. Но я знаю, что не могу помочь ему, по крайней мере, в одиночку. Я мало что знаю о раздвоении личности. На самом деле только из фильмов и телешоу, а там никогда не показывали, как это лечить. Все, что я знаю, это то, что Рен превращается в другого человека, в буквальном смысле. В человека, которому я не очень нравлюсь.

Теперь, когда я думаю об этом, я чувствую себя глупо из-за того, что не заметила этого раньше. Внезапные смены настроения, кажущиеся забытыми разговоры, то, что я так и не встретила Ривера и даже не услышала его голоса. Теперь все это кажется таким очевидным. Наверное, я была ослеплена любовью. Я не хотела верить, что в наших отношениях что-то не так. Я так долго ждала того, чтобы быть с Реном. Я не хотела видеть красные флаги, пока не стало слишком поздно.

Когда солнце садится за горизонт, вокруг меня резко дует ветер. Прислонившись спиной к грубой коре дерева, я скрещиваю руки на груди, чтобы согреться, как раз в тот момент, когда слышу звук приближающихся автомобильных двигателей. Я осторожно выглядываю из-за дерева на парковку заправочной станции, на которой, как я сказала отцу, что буду. Только когда я вижу, что семейный черный спецавтомобиль заезжает на свободное место, я оживляюсь. Я жду еще немного, прежде чем открывается задняя дверь и выходит крупный мужчина, одетый в темно-серый костюм. Папа.

Не раздумывая больше, я выныриваю из-за дерева и бегу к отцу. Он стоит ко мне спиной, но как только слышит, что я приближаюсь, разворачивается. Его темные, настороженные глаза загораются, когда он видит меня. Он раскрывает объятия как раз в тот момент, когда я резко прижимаюсь к его груди. Уткнувшись носом в его пиджак, я позволяю знакомому запаху одеколона успокоить меня. Он обнимает меня своими сильными руками, притягивая ближе, пока я едва могу дышать.

— Господи, Скарлет, ты хоть представляешь, как мы волновались? — он бормочет мне в волосы, прежде чем поцеловать в макушку, все еще не желая отпускать меня.

Обычно на публике он не демонстрирует привязанность. Моему отцу приходится поддерживать определенный имидж перед своим народом и даже гражданскими лицами. Образ, который не позволяет проявлять никаких эмоций. Мой отец — один из самых страшных людей в штате, и он гордится тем, что так и остается. Но сегодня не обычный день, и ситуация не совсем обычная.

— Мне так жаль, что я тебя побеспокоила, но я обещаю, что со мной все в порядке. Со мной все это время было в порядке.

Он сжимает меня в последний раз, прежде чем неохотно отпустить. Я выпрямляюсь и вижу своего брата, стоящего в нескольких футах от нас.

— Привет, сестренка, — приветствует он меня, его взгляд мягкий, наполненный счастьем.

— Квинтон. — Я вздыхаю, попадая в объятия брата.

— Если он сделал тебе больно, я убью его, — шепчет он мне на ухо во время наших объятий.

— Я знаю, но он ничего не сделал, — клянусь я, едва в состоянии выдавить хоть слово, пока меня крепко сжимают.

Брат отпускает меня, и только сейчас я понимаю, как меня трясет.

— Давай посадим тебя в машину. — Отец усаживает меня на заднее сиденье внедорожника, а Квинтон садится на пассажирское сиденье.

Тони, один из водителей моего отца, вежливо кивает мне в зеркало заднего вида, когда я устраиваюсь на кожаном сиденье. Мой отец садится рядом со мной.

— Ты должна сказать мне, где он, Скарлет. Где Рен? — Спрашивает мой отец. — Я уже отправил подкрепление для обыска местности.

Мое сердце бешено колотится в груди при мысли о том, что произойдет, если люди моего отца найдут его прямо сейчас. Я сказала Рену, что не верю, что мой отец убил бы его родителей, но, по правде говоря, я не могу быть уверена в том, что произошло, особенно сейчас. Что, если они найдут его, а он все еще Ривер?

— Рен ушел, — наконец говорю я.

— Не лги мне, Скарлет. Ты должна сказать мне правду.

— Правда, Рен ушел… — Волна эмоций захлестывает меня, в глазах нарастает давление, по лицу начинают катиться слезы. Моего Рена больше нет, и я не знаю, как вернуть его. — Мы жили вместе в хижине недалеко отсюда. Но когда я ушла, он больше не был Реном.

— Что ты имеешь ввиду? — спрашивает Квинтон с переднего сиденья.

— Я имею в виду, что Рен болен. Он сейчас не в себе. Ему нужна помощь. Больше, чем я могу ему оказать. Мы должны найти его и помочь ему вместе.

— Чем болен? — Отец смотрит на меня в замешательстве. — В какой стороне хижина?

Прежде чем я успеваю ответить на любой из его вопросов, у него в кармане звонит телефон. Он достает его и смотрит на экран.

— Это твоя мать. Она была вне себя, безутешна с тех пор, как ты ушла.

Чувство вины ползет по моему позвоночнику, как ядовитая змея. Несмотря на то, что я ушла не по своему выбору, я также не пыталась вернуться.

Отец протягивает мне свой телефон, и я нажимаю зеленую кнопку, прежде чем поднести маленькое устройство к уху.

— Мама?

— Боже мой, Скарлет. — Мое имя вырывается как вздох, и я чувствую облегчение мамы через телефон, когда она тихо всхлипывает в трубку. — Я так волновалась за тебя. Ты понятия не имеешь, как сильно я тебя люблю. Если бы с тобой что-нибудь случилось…

— Мам, все в порядке. Я здесь. Со мной ничего плохого не случилось. Я обещаю. Клянусь, я уже на пути домой, и я все тебе объясню, когда доберусь. — Мои слова лишь немного успокаивают ее, но этого достаточно, чтобы снова сказать мне, как сильно она меня любит и что не может дождаться, когда я вернусь домой.

Я вешаю трубку, когда водитель заводит машину и выезжает с маленькой и убогой парковки. Возвращаю телефон моему отцу. Он засовывает его в карман, прежде чем снова засыпать меня вопросами.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что Рен болен? Что за болезнь? Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Да. Это не из тех болезней, которые заразны. — Я делаю глубокий вдох, не зная, с чего начать. — Я думаю, что Рен психически болен, что-то вроде раздвоения личности.

— Ни хрена себе, — ворчит Квинтон с передней части машины.

— Я серьезно. Рен не переставал говорить о том, что у него есть брат по имени Ривер. Он говорил о нем как о реальном человеке, настолько реальном, что я ему поверила. Он разговаривал с ним по телефону и через компьютер, но я никогда не видела и не слышала его. Он все время говорил, что сейчас неподходящее время для встречи. Хотя я встретила его сегодня.

Я продолжаю рассказывать о том, что произошло, о том, как Рен иногда становится другим человеком и как на него влияет Ривер, которого я называю «его плохой стороной». Я также рассказываю им о Ребекке и ее сыне, о Нью-Хейвене и о том, как они все еще забирают детей с улицы. Я бегло рассказываю ту часть, где Рен взял меня с собой, чтобы убить кое-кого, и поездку в Нью-Хейвен, чтобы убить Ребекку. Эти забавные факты я приберегу для другого раза. Прямо сейчас мне нужно привлечь их на свою сторону, чтобы я могла помочь Рену.

— Я не знаю, Скар, — говорит мой отец, когда я перевожу дыхание. — Я мало что знаю об этой болезни, и я определенно никогда раньше не слышал о Ривере. Тебе не кажется, что это всплыло бы раньше? Я не могу поверить, что это проявляется без предварительных признаков.

— Я тоже не уверена, но нам нужно это выяснить. Нам нужно обратиться к психологу и помочь ему…

— Нам сейчас ничего не нужно делать, кроме как отвезти тебя домой к твоей маме, — настаивает папа. — Все остальное может подождать до завтра.

Нет, я не могу ждать до завтра.

— А как насчет тебя, Кью? Ты когда-нибудь слышал, чтобы Рен говорил о Ривере, или видел что-нибудь необычное?

Мой брат молчит. Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, он молча смотрит в окно. Когда он наконец заговаривает, в его голосе нет никаких эмоций.