— Евгения Константиновна, присмотрите за Евой, а я в магазин схожу. Надо Еве подгузники купить…

Свекровь стоит в коридоре и не отзывается.

— Евгения Константиновна! — зову ее.

— А? — встрепенулась. — Слышу, слышу. Я бумажки какие-то у мужа нашла. Во внутреннем кармане пиджака. Без очков разобрать не могу… Сейчас. Так, ты в магазин? А зачем… Посмотри, в шкафу, на средней полке мы туда складываем обычно гостинцы для Евы, когда собираемся в гости. И подгузники полкой ниже должны были остаться, посмотри…

Открываю шкаф, точно, все есть. И новенькое платье с колготками, явно хотели подарить, и подгузники с прошлого визита остались. Игрушки новые… Все для девочки, вот только среди всего как-то выделяется мальчишеский пистолет. Как напоминание о сыне Демида. И Как некстати все это, фоном. И такой мелочью вся эта грызня кажется.

Я застываю напротив детских вещей, будто со стороны на себя смотрю, на все сказанное и сделанное: что же это я такая нервная.

На пределе, буквально!

Лена, конечно, добавила поводов нервничать, но как будто не только в этом причина.

Но все же замечаю.

— Здесь, кажется, не только для Евы игрушки.

— А, — отмахивается. — Андрей хотел проведать эту… хищницу с нагулышем! Так и не дошел. Игрушка осталась.

Найдя очки, свекровь расправляет бумаги, свернутые в несколько раз. Изучает их…

Я вдруг понимаю, что это.

Те самые тесты! Глупые тесты, которые провел отец Демида.

— Не понимаю, — растерянно произносит свекровь. — Что это такое? Тесты какие-то. Какие? Родственные связи, кластеры… Совсем ничего не понимаю!

Вот так правда о том, что хотели утаить, может вылезти в самый неподходящий момент!

Есть ли смысл врать дальше? А если свекровь превратно все истолкует? Нет, пора расставить все точки над i. Мне бояться нечего, я Демиду не изменяла, Ева — его дочь, похожа на него, это всем видно!

Но можно вывести на чистую воду недобросовестную лабораторию. Которая с анализами путается…

— Это тесты, Евгения Константиновкна. Тесты на родство. Помните, вы говорили, что стоит Макса проверить?

— Так ничего же не вышло. Не успели. Андрей так свалился… неожиданно.

Свекровь доходит до стола, вчитывается. Она неглупая женщина, мигом разберется, что к чему. Поэтому смысла утаивать тесты больше нет. Уже вылезло все!

— Вообще-то все успели. Но мне кажется, то ли свекр что-то напутал, то ли в лаборатории простофили работают.

— Так, постой. Постой… вот же написано… — вчитывается и отстраняет бумаги от себя. — Глупости какие-то! У старого совсем голова работать перестала. Зачем с собой внуков сравнивать?! Что за выкрутасы!

А мне, честно говоря, тоже интересно стало. Я своими глазами тесты не видела, только со слов свекра знаю.

— Значит, ты с Андреем тесты за моей спиной провернуть успела. И мне ничего не сказала! Надо же…

— Он просил ничего не говорить. Помалкивать, — срывается с моих губ. — В больнице заявил после приступа. Мол, помалкивай.

— Интересно, почему?

— В лаборатории что-то напутали.

— Интересно, откуда такие выводы? Вот, судя по всему, показано, что Макс внуком Андрею приходится, а…

— А Ева — якобы нет, — добавляю. — Но это бред. Ева — дочь Демида, это всем понятно. Они похожи, у них даже родинки на плече в одном и том же месте. Демид — сын Андрея Владимировича. Тест должен был показать, что Ева — его внучка!

Внезапно свекровь меняется в лице, складывает тесты обратно в конверт трясущимися руками.

— Знаешь, кое в чем я с Андреем согласна. Лучше ничего не говорить. Нет, лучше бы вообще никаких таких тестов не делать! — решительно сметает конверт в мусорное ведро. — Тем более, сейчас! Мусор… Мусор все это! Сплошной мусор.

Я удивлена такой острой реакции.

Чувствую, как меня раздирает на несколько кусков.

Одна часть к Демиду рвется, сердце за него болит надрывно. Вторая часть взбудоражена тем, что тесты сами по себе всплыли и требует выяснить все до конца.

— А я не согласна.

— Что?

— Это бред. Не понимаю, зачем ваш муж с собой образцы сравнивал, но если и Макс — сын Демида, тесты должны были показать, что Андрей Владимирович — дедушка и Максу, и Еве. Тесты же показывают другое. Якобы Ева ему не родная. Говорю же, бред! И эта лаборатория другим людям такие фальшивки подсовывает? Надо на чистую воду этих вывести…

— Нам проблем и без этого хватает. Демид на операции, лучше помолись за него.

Свекровь быстро-быстро сворачивает мусорный пакет.

— И не надо ничего ворошить. Шарлатаны, они и в Африке шарлатаны, — суетится.

Как-то странно она себя ведет.

Настолько странно, что это цепляет даже через кокон тревоги и вой сердца, требующего быть рядом с любимым.

— Или они не шарлатаны, а тут — другое?! — внезапно спрашиваю. — Вы что-то знаете или догадываетесь! Я права?

Глава 34

Она

Свекровь поджимает губы.

— Знаете! Или догадываетесь! — продолжаю. — Но хотите скрыть. Как и ваш муж. А толку? Ему стало плохо после того, как он вернулся из лаборатории, зашел ко мне и рухнул, как подкошенный. Конверт был вскрыт, он эти результаты знает.

Свекровь бледнеет еще больше.

— Теперь и вы эти результаты знаете, и по вашему поведению складывается впечатление, что вы как раз поняли, что к чему.

— Не важно. Главное, чтобы Демид поправился, и Андрея выписали поскорее.

По поведению свекрови становится понятно, что она собирается поступить так же, как ее муж, сделать вид, что никаких тестов не было. Будто и не видела их!

Что же это такое?!

Еще одной грязной тайной больше! Больше не выдержу жить в тумане лжи. Тогда я решаю пойти ва-банк, заявив:

— Я подаю на развод. С Демидом. Буду подавать на алименты через суд. Потому что не уверена, что он снова не начнет разрываться между моей Евой и своим сыном на стороне. Там и установят отцовство. Результаты будут настоящими, неподдельными… Там и проверят всех, кто кому и кем приходится. За результаты Евы я уверена, но с тестами Макса и свекра что-то нечисто!

Свекровь ахает и прижимает руки к груди.

— Да у тебя совсем ничего святого нет, что ли?! Мой сын пострадал в аварии, лежит на операционном столе, за жизнь борется! А ты… О разводе, о разделе имущества говоришь. Как язык повернулся! Вот зачем тебе это?!

— Зачем?! Потому что моя семья рушится, а вот эти тесты еще больше все путают. Демид о них не знает. Так пусть узнает, кто и кем ему приходится по-настоящему.

— Да с чего ты взяла, что на тебя сомнения падают? Демид Еву обожает, она его кровинушка родная. И без тестов понятно! Тут другое.

— Что именно — другое?! Хотите вы или нет, но я на развод подам, и на суде все выяснится.

— Да что же такое… — свекровь вытирает испарину со лба. — Один раз оступилась, и все… — бормотать начинает быстро-быстро, я с трудом разбираю слова. — Андрею стало плохо, потому что он все понял. Он все понял, и поэтому со мной… говорить не желает. Молчит сердито.

— Расскажите, что на самом деле творится в вашей семье. Я должна знать, мы… Мы с Демидом должны знать. Ведь это напрямую нашей семьи касается.

— А толку? — вздыхает. — Не представляю, что дальше будет. Ой, что будет…

— Соберитесь, Евгения Константиновна. Я всегда считала вас образцом сильной, уверенной в себе женщине! Справедливая… Вы не пустите это все на самотек, верно?!

— Что толку взывать к моей совести, когда нагородили мы… с Андреем… В свое время. Догадываюсь я, — качает головой. — Да, пожалуй, все сходится. И лет ей столько же… — задумчиво говорит.

Я не тороплю ее, пусть соберется с мыслями. И даю себе заметку, что надо будет все перепроверить.

Вне зависимости от того, что расскажет свекровь, придется сделать тесты и проверить. Все и всех.