— Нет, Соня. Ничего сверхординарного. Повседневный стиль.

— Хорошо.

Мы прощаемся, муж целует меня перед расставанием, задерживает за талию. Он заглядывает мне в глаза, говорит:

— Люблю тебя. Очень…

***

В гостях у свекров приходится бывать довольно часто. Но я не могу называть их мама или папа, не те отношения. Однако не стоит забывать, что именно свекровь меня поддержала, в то время как родная мать во всех грехах о.винила и стоит горой за падчерицу. Она и Макса просто обожает… Души в нем её чает!

Обменявшись приветствиями и переодев дочурку, помогаю свекрови накрыть на обеденный стол. Разговор вялый, чувствую, будто свекровь хочет что-то сказать, но помалкивает. Однако вместе с этим постоянно просматривает на супруга, будто источником информации должен стать он.

Так и происходит после изготовления, как мы сели за обеденный стол.

— Ты разговаривала со своей сводной сестрой после неприятной сцены?

— Нет.

— Не было желания? Или не видишь смысла? — наседает свекр.

Немного растерянно смотрю на него. Обычно он со мной почти не разговаривает… Лишь обменивается замечаниями вскользь.

Но сейчас он явно настроен побеседовать со мной и спрашивает о довольно сложном. Причем, я не привыкла открыто делиться своими чувствами со всеми. Тем более, с теми, с кем нет особенно близких связей!

Но сейчас уйти от ответа не выйдет. Потому что свекр снова наседает, сообщив:

— Демид навещает ребенка от той женщины в больнице. Ты в курсе? — громко втягивает куриный суп с лапшой.

Моему удивлению и возмущению нет предела!

Выходит, Демид промолчал.

Боже, я не спрашивала. Он сам и не сказал.

И вроде бы чего такого, да? Но мне все равно неприятно.

— Вижу, ты не знала, — продолжает свекр. — Какую еще лапшу ты готова выслушать? Или собираешься жить вместе, шведской семьей? — спрашивает неприязненно.

Потом он громко опускает ложку на стол и заявляет:

— Кажется, в этой семье только я один готов на решительные меры!

— Что вы имеете в виду? — интересуюсь я. — Под решительными мерами вы понимаете скандалы? Кругом все только и делают, что лезут с советами. А бывали ли вы сами в подобных ситуациях? Очевидно, что не бывали!

— Одно я знаю точно. За семью побороться стоит. Мне нравится, что Демид выбрал себе жену покладистую. Но есть покладистые жены и не мямли. Не уверен, что скоро о двоеженстве моего сына не будут говорить на каждом углу. Может быть, уже шепчутся, ведь кое-кому ума не хватило все скрыть, как следует!

— Я не понимаю, к чему вы клоните.

— Одна — стерва, вторая — мямля, — вздыхает секр. — Послал же бог родственничков!

— Довольно, — поднимаюсь я из-за стола. — Пожалуй, нам с Евой пора домой. Была рада увидеться.

— Присядь, Соня, — просит свекровь. — Не обращай внимания на речи моего супруга. Такой стиль общения. Всегда начинает издалека, заходит с неприязни, а потом удивляется, почему у него так мало друзей. Более того, мы обеспокоены. Всерьез обеспокоены. Андрей говорил с Демидом, но тот словно рогом в землю уперся, что Макс — его сын. Но мы желали бы в этом убедиться. Понимаешь?

— Вы про тест ДНК? — уточняю я.

— Гляди-ка, не совсем глупая.

— Андрей, прекрати, пожалуйста! — просит свекровь. — Да, мы говорим про тест ДНК.

— Признаюсь, я тоже думала об этом, — говорю, смутившись. — Я бы хотела выяснить это, прежде всего, для себя самой, а потом уже делать выводы.

— Разумное решение. Мы готовы оплатить услуги лаборатории. С тебя — материал для исследования.

— У меня есть дудочка Макса. Он ее слюнявил на дне Рождении.

— Наверняка слюни высохли, нечего взять. Именно поэтому мы и начали этот разговор. Тебе придется встретиться с сестрой и взять у нее образцы ДНК Макса. Волосы или свежая обслюнявленная соска. Тайком сравним, не вызывая подозрений.

Сердце бьется через силу.

Не хочу видется с Леной, но… придется.

— Я выяснил, в какой больнице она с Максом. Если поспешишь, то успеешь до выписки… Я могу тебя отвезти.

— Езжайте, — кивает сверковь. — Я посижу с Евой.

***

Вот так спонтанно приходится действовать. В пакете — фрукты, ягоды, сок, игрушка для Макса… Пищалка-свистелека, грызунки. В маленькой сумочке — маникюрные ножницы и пакетик.

Чувствую мандраж. Нервничаю… Предпочитаю жить без обмана и притворства, может быть, в этом вся проблема?

— Черт, снова на этом участке пробки, — вздыхает отец Демида. — На полчаса застряли, не меньше.

Некоторое время сидим, просто слушая радио. Неловкость витает в воздухе, но отец Демида не из тех, кто будет просто сидеть молча, когда ему есть что сказать.

— Ты думала о том, что станет, если Демид выберет сына? — интересуется свекр.

— Нет. Не думаю, что до этого дойдет.

— А ты подумай. Отцы, знаешь ли, всегда выбирают сыновей, — усмехается. Мне не нравится сама мысль, чтобы породниться с дамочкой, которая прибегает к таким сомнительным методам донесения правды. Но — это я, а мой сын — другой. Я из разговора с ним понял, что Демид к пацану прикипел намертво. Тебе остается либо принять его, либо уйти в сторону. Компромиссов не будет.

— Откуда такая уверенность? — спрашиваю немного раздраженно.

— Я знаю своего сына, — отрезает. — А вот ты его совсем мало знаешь, замуж выскочила… Тоже после залета. Так чем одни залет ценнее другого? А отцы… Запомни, отцы всегда выбирают сыновей.

***

До конца поездки молчим. Настроение загажено.

Демид обещал освободиться пораньше, но присылает сообщение, что на час задерживается. Я отвечаю ему, что в гостях у свекров.

Свекр выбирает место, где можно припарковаться и внезапно шипит приглушенные ругательства себе под нос.

— В чем дело?

Нам сигналят.

Повернувшись вправо, замечаю машину, которая собирается выезжать с парковки.

В ней Демид.

На заднем сиденье — Лена с Максом, и воздушные гелиевые шары…

Выходит, Демид освободился пораньше, чтобы забрать после выписки сына…

Снова соврал!

Но и он на меня смотрит в ответ с претензией во взгляде.

— А я говорил. Отцы всегда выбирают сыновей…

Глава 18

Она

Демид застывает возле машины, продолжает сверлить меня взглядом. Я будто во сне наблюдаю, как он тянется к дверной ручке, бросаю взгляд за его спину. Вижу, что Лена встревожена, брови нахмурены. Она явно не ожидала нас встретить, разговаривает с сынишкой, поглаживает его, а сама не сводит взгляд с машины отца Демида.

В голове мелькает — как удобно, что у нас с Демидом тоже есть ребенок, автокресло постоянно в машине. А если бы не было, как выкручивался?

Удивительно, что в момент лютого напряжения я думаю о такой ерунде, как автокресло.

— Привет, Соня, — наклоняется Демид. — Здравствуй, папа. И ты здесь!

— Соня, выйдешь? Я припаркуюсь, а то потом дверь не откроешь, парковка забита, — предлагает свекр. — Или как поступим?

— Постой, па, — просит Демид, протягивает мне руку, жестом показывая, что мне нужно покинуть машину.

Со вздохом покидаю салон автомобиля. Настроение испорчено, и я не собираюсь делать веселый вид только ради того, чтобы не расстраивать мужа.

Я замечаю, как он держится: довольно напряженно, спина прямая. Подбородок немного вздерну, словно он готов отражать атаку и уж ушел в глухую оборону.

Неужели я выгляжу воинственно? Жаль, нет возможности оценить со стороны, а искать зеркало кажется глупой затеей.

Муж не спешит меня ни обнять, ни поцеловать.

Это задевает.

Еще ничего друг другу не сказали, но ощущение, будто нас уже развели по разные стороны непримиримые противоречия.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Демид. — Здесь, в больнице. Я думал, ты в гостях у родителей.

С кривой ухмылкой он достает телефон и покачивает им из стороны в сторону, будто уличил меня во лжи.