Он мнется. Медлит.

Я готова встряхнуть его хорошенько. Потрясти так, чтобы заговорил!

— Просто скажите! Поверьте, эта новость меня не убьет, я готова услышать любой из вариантов.

Допускаю мысль, что между Леной и Демидом была связь. Он и не отрицает… Просто слышать на словах — это одно, но иметь на руках доказательства — совершенно другое.

Свекр кивает и произносит, продолжая смотреть на мои руки, в которых трясется стакан с водой.

— Есть родственные связи в одном случае. И отсутствуют в другом.

Хватит говорить загадками.

— Макс — родной, а Ева… — отрицательно качает головой.

Стакан с водой трясется еще сильнее и сильнее

Пальцы слабеют, скользкий бокал падает на плитку в коридоре, разбиваясь. На звон разбившегося стекла отзывается ревом Ева, находясь в соседней комнате.

— Что вы такое говорите?! — схватив свекра за ворот пальто, встряхиваю его. — Да как у вас язык повернулся?! Сказать, что Ева — не ваша?! Так чья же?!

Свекр вяло отмахивается рукой и вдруг оседает на пол. Я едва успеваю потянуть его немного в сторону, чтобы он рухнул на пуф, а не растянулся на плитке.

Бледный, по вискам катится пот. Трет грудную клетку, словно у него там сильно болит.

Едва дышит.

Слабеет на глазах, еще и пытается что-то мне сказать.

Ева ревет. У меня самой сердце из груди выпрыгивает. В ушах стоит неприятный шум.

С трудом ориентируюсь, бегу к телефону, вызвав скорую помощь.

Потом опять к свекру. Поднять, довести до дивана, уложить. Он тяжелый, кряжистый стал от возраста. Спину ломит. Пот катится градом.

Еще и Ева ревет, не переставая.

Нужно снять ботинки.

Смести осколки. Дозвониться до Демида.

Еву успокоить, в конце-то концов!

Бегая туда-сюда, поймала ногой осколок, сильно колет в ноге. Нет времени с ним носиться.

Демид не отзывается. Время обеда, а он… не отвечает!

Занят?!

Или со второй семьей время проводит.

Как бы то ни было, ему не до моих звонков.

Еще один звонок — свекрови. Ахнув, обещает быстро приехать. Она на работе, но тут и разговоров нет, чтобы остаться сидеть на месте.

Ева похныкивает у меня на руках.

Новый звонок.

Меня подбрасывает.

На этот раз — звонок в дверь.

Врачи…

По признакам, свекр пережил инфаркт. Нужно собираться. В больницу.

Свекровь еще не приехала!

Я быстро одеваю, что попало под руку, беру сумку для Евы. Дочка расхныкалась, не хочет одеваться.

Суп на плите недоварен… Я вспоминаю о кипящем бульоне в самый последний момент, выключив его.

***

Свекра сразу же забрали на обследования.

Новые звонки… По второму кругу!

Свекровь. Демид.

По очереди.

Оба едут в больницу, а у меня из головы не идут слова свекра.

Глупость. Глупость какая-то! Что значит, Ева ему не родная.

Я… сама ее рожала. От Демида. У меня только один мужчина был.

— Конечно, — шепчу сама себе. — Напутали! Наверное, волосы приняли за волосы Макса, а соску слюнявую за соску Евы. Лаборантка просто напутала. Неверно образцы подписала! Это просто ошибка!

Наверное, так и есть. Свекор тоже сильно волновался, когда мы ехали в лабораторию.

Но червячок внутри грызет, не давая покоя.

Так ли это? Голова сейчас взорвется…

Еве не нравится в больнице.

К моменту появления свекрови с Демидом я вымотана настолько, словно это меня должны положить в палату с инфарктом, а не отца Демида.

— Соня! Что стряслось? Девочка моя, на тебе лица нет!

Демид целует меня торопливо, обнимает вместе с дочкой. Та, узнав отца, сразу требует внимания к себе, ревниво цепляется за его шею. Демид забирает у меня дочь, второй рукой обнимает, прижав к себе.

— Все будет хорошо. Сядь, отдохни.

— Я тебе звонила! Звонила…

— На складе был. Принимал инвентаризацию, — отмахивается. — Там связь плохо ловит. Сразу же примчался. Что случилось?

— Андрею Владимировичу плохо стало, вот что. Пришел, вроде обычно выглядел, попросил воды и с порога упал… — торопливо объясняю.

Почему-то о тесте умалчиваю. Мне кажется, бредом слова, сказанные свекром.

Или у него уже было плохо с речью и головой, поэтому он так… ошибся?

Как бы то ни было, нужно дождаться, когда он придет в себя и еще раз хорошенько расспросить, и потом делать выводы.

Демид хмурится, смотрит на меня немного странным взглядом, но ничего не говорит. Свекровь тоже в смятении.

— Андрей не говорил, что собирается к вам с Евой в гости… — начинает говорить, но нас прерывает врач.

***

Смотрю на часы растерянно: мы большую часть дня здесь, какой кошмар!

Ева кочует с одних рук на другие, даю ей перекус, что взяла с собой.

Безумно устала.

Немного позднее нас пускают к свекру пускают всех нас. Но не сразу, по очереди.

Я захожу последней.

Видно, что Андрея Владимировича сковывает слабостью. У него все еще одышка и легкое покашливание. Врач сказал, что у свекра острая левожелудочковая недостаточность, которая возникает при снижении сократительной способности сердца.

Покой, режим, назначенные лекарства. Умеренные нагрузки и никакого стресса…

— Вы нас здорово напугали, Андрей Владимирович, — пытаюсь улыбнуться.

На фоне стресса даже тест и его странные результаты как-то померкли. Тем более, я уже для себя решила, что тест — ошибочный.

Но свекр сам подзывает меня к себе и уточняет слабым голосом:

— Ты говорила кому-нибудь про тест?

— Нет, — отвечаю немного удивленно. — Не до этого было…

— И не говори, — прикрывает глаза. Дышит тяжело. — Не было никакого теста, идет?

— Что?!

— Не было теста, — по слогам повторяет. — Моя жена любит Еву всей душой. Не хочу разбивать ей сердце. Помалкивай!

Ему хватает сил посмотреть на меня строгим взглядом.

И что все это должно значить?!

Глава 20

Она

Застываю, как соляной столп.

Свекор похлопывает меня по руке:

— Я знал, что на тебя можно положиться. Пусть все останется, как есть, — вымолвив эту фразу, он с усталым видом прикрывает глаза.

Дыхание все еще тяжелое, теперь у него одышка.

Вид болезненный, все намекает, что здесь больше оставаться не стоит.

Выхожу, словно в воду опущенная.

В голове крутится только одно: бред! Они там все с ума посходили… Напутали! Какие бездари в лаборатории сидят. А свекор? Тоже хорош, сразу же поверил? Вроде такой взрослый, серьезный мужчина и ни в чем не усомнился?!

Не понимаю, как так можно!

Но настаивать не берусь.

Неподходящий момент для выяснения отношений.

Потом, конечно, я поговорю с ним. Не могу допустить, чтобы Андрей Владимирович думал обо мне плохо. Потому что это неправда. Ева — дочь Демида, и точка.

Мне даже странно, до дикости странно, что он так сразу поверил…

Плохо ему еще стало…

Из-за тестов?! Распереживался…

Голова уставшая, тяжелая. Кожа головы под волосами чувствуется вспотевшей. Я с этой беготней по больнице совсем вымоталась, руки тянет.

Просто хочу домой.

— Поехали, — предлагает Демид. — Не вижу смысла на работу возвращаться, весь день насмарку.

Муж обнимает дочурку покрепче, она тоже вся извелась. Плюс ее было бы здорово переодеть и вымыть хорошенько.

— Мама, ты с нами? — интересуется Демид.

— Нет, нет, езжайте. Я с Андреем побуду, — отмахивается она.

— Уверена?

— Конечно. Вот, старый, а… Никогда с сердцем проблем не было, и нате! — говорит рассеянно, словно не ожидала, что возраст скажется и на их семейной паре.

Вот так, время никого не щадит, а горе — не красит. Свекровь сейчас выглядит гораздо старше своего возраста.

***

По пути домой делимся впечатлениями.

— Ты молодец, хорошо сориентировалась. Не растерялась! Скорую сразу вызвала, позвонила всем, не то, что… некоторые, — хвалит меня муж.