Чуть позже, во время небольшого перерыва беру телефон в руки, вижу пропущенный звонок от Сони.

Плюс сообщение от нее же.

Сердце подкатывает к горлу тошным комком, появляется ощущение, что ничего хорошего меня не ждет в этом сообщении.

Я его открываю, и под ногами земля словно растворяется без остатка…

Глава 27

Он

Соня написала, что ушла.

Ушла от меня.

Забрала дочку и ушла из дома…

Не верю! Неужели это может быть правдой?

В моей груди словно образовался тугой, плотный комок, состоящий из острых игл и булавок. Шипастый ком не так-то просто проглотить, он царапает глотку и мешает дышать.

Я шоке. По вискам струился холодный пот. Грудную клетку сжимает.

Кто-то стучит в дверь кабинета. Менеджер, замещающий помощницу, говорит, не понимаю смысла сказанного. Машу рукой.

— Уйди. Выйди… Дверь закрой! — бросаю бешено.

Дверь захлопывается, испуганное лицо менеджера выглядит озадаченным.

Наверное, я выгляжу как-то странно или страшно, если она на меня с ужасом посмотрела.

Нужно выпить воды, как-то усмирить ураган внутри.

Паника? Отчаяние? Злость?!

Если я прямо сейчас перезвоню Соне, могу наговорить лишнего.

Несколько минут я просто мечусь по кабинету, как зверь, загнанный в клетку. Просто медленно схожу с ума!

Пытаюсь остыть, но получается с трудом.

В голове на повторе сообщение Сони. Я выучил его наизусть.

Длинное, обстоятельное, вдумчивое.

Взвешивала слова. Ничего лишнего, все по делу.

Словно моя жена давно в себе это собирала, и мне хочется скулить побитым щенком.

Ее слова ударили по самому больному. Во мне, оказывается, слишком много ранимых и уязвимых мест, каждое из которых имеет отношение к ней, к моей любимой.

Она и в это не верит.

Я перечитываю снова и снова те строки, где она объясняет, почему, как она считает, я ее не люблю…

И с ее точки зрения все выглядит достоверно.

Да если бы я сам смотрел на мир ее глазами, то считал бы именно так.

Как же больно. Как слепо… Носился с амбициями, с работой, с тайной, которая не стоит и выеденного яйца.

Наверное, я просто кошмарный человек. Ужасный…

Говорил о любви и привязанности к сыну, к Максу.

Но в последних строках Соня желает мне счастья быть с теми, кто мне на самом деле дорог, желает, чтобы я воспитал сына, как полагается, и я понимаю, что мне на самом деле ничего из этого не нужно.

Совсем ничего!

Внезапно осознаю ужасную вещь: легко строить амбициозные планы, легко быть веселым, приходящим папой, когда за спиной — крепкий тыл из семьи, дом, где всегда чисто, уютно и тепло, вкусно пахнет, где жена встречает горячим поцелуем, а дочка доверчиво ластится ко мне на руки.

Вот теперь этого не стало, и мне, еще в полной мере не осознающему этого, уже не по себе.

Сильно не по себе…

Не могу в это поверить!

Еще раз перечитываю сообщение Сони.

Должен же быть намек, да? Должен быть намек, куда она уехала.

Но ничего, кроме обещания, что она не будет препятствовать мне видеться с дочерью.

А как же ты? Как же я? Как же… мы?!

Осушив полный стакан воды, я набираю ее номер. Пальцы дрожат, когда слышу, как отвечает, сердце своим стуком заполняет ушную раковину. Ничего, кроме бултыхания сердца, не слышу.

— Соня! Соня… Соня, это правда?! Скажи, это правда?! Ты ушла от меня! Сонь, что ты творишь? Возвращайся… немедленно. Нет. постой. Просто скажи, где ты? Я приеду.

В ответ тяжелое, слишком шумное дыхание и звук шагов.

— Это не Соня. Это ее отец, — звучит ровный, мужской голос. — Добрый день, Демид.

Сердце падает вниз, бьется уже размереннее. Головная боль давит на виски.

— Михаил Викторович, здравствуйте. Как я понимаю, Соня у вас? Передайте ей телефон, пожалуйста.

— Вот как? Моя дочь и внучка только что уснули. Обе встревожены, на дочери лица нет. Худая. Бледная. Ты ее голодом там моришь, что ли?! — отрезает отец Сони. — Я не стану будить дочь только ради того, чтобы ты продолжал вытирать ноги о мою дочь!

— Что?! Нет. Вы все не так поняли.

— И что же я не так понял? У тебя ребенок на стороне, и ты постоянно ошиваешься там. У другой семьи.

— Нет, я не бываю там постоянно. Что за бред? Я навещаю иногда того ребенка. Сына.

— Живешь на две семьи, — отрезает отец. — Именно так это называется. И если ты только ходишь к сыну, то почему та женщина приходит качать права в твой дом? Почему ее папашка угрожает Соне и Еве? И, наконец, почему ты… ничего с этим не делаешь?!

— ЧТО?! — перебиваю. — Какие угрозы?! О чем вы! Я ничего об этом не знаю. Не знаю ничего… Дайте мне поговорить с Соней?! Когда этот мудак угрожал ей?! Когда?!

— Не имеет значения. Имеет значения лишь то, что Соня больше не видит в тебе ни мужа, ни защитника. Нет в ней уверенности, что ты справишься или хотя бы как-то прислушаешься.

— Бред. Если бы я узнал… Дайте мне с ней поговорить!

— Хочешь поговорить с Соней? Поговори с моим адвокатом, отправлю тебе его номер завтра.

— Что все это значит?!

— Развод. Раздел имущества. Алименты.

— Какой развод?! Вы о чем?! Небольшая ссора между супругами — обычное дело.

— Какой же ты слепой. Как плохо ты знаешь свою жену, Демид. Надеюсь, тебе хватит мужества развестись спокойно, без ссор и не разводить такую же грязь, какую в свое время развела мать Сони. И, к слову… Когда мужчина хочет завести новые отношения, он сначала должен порвать со старыми. Это будет честно к обеим женщинам. Тем более, к той, которая родила и сделала тебя отцом!

— Вы, кажется, своих выводов сюда приплели немало, Михаил Викторович. Между мной и Леной в настоящем ничего нет и не будет. Моя единственная женщина — это СОНЯ! Ни одна другая. Только она…

— Что ж, тогда придется тебе постараться, чтобы это доказать. Ты очень сильно обидел мою девочку.

— Я хотел бы приехать и увидеться с ней.

— Не раньше, чем она сама подойдет и скажет: «Я хочу увидеться и поговорить с Демидом…» Она тебе звонила. Ты, как всегда, был слишком сильно занят. Занят чем угодно, только не тем, чтобы спасать свою якобы любимую семью. Извини, у меня много работы. Всего хорошего, Демид.

***

Гудки обрываются. Я продолжаю держать телефон возле уха.

Чудовищное осознание катастрофы обрушивается на меня сверху.

Запоздалое, должно быть.

Апокалипсис в моей семье уже случился, но я понял это только сейчас.

Работать не могу. Не получается.

Предупредив, что сегодня меня не будет, еду домой.

Гоню даже быстрее, чем нужно. Лифт тоже ждать не в состоянии, бегом поднимаюсь по лестнице, задыхаясь.

Возле самой двери настигает безумной надеждой, от которой даже ключи не сразу попадают в замочную скважину.

А вдруг… она там… Моя жена, дочь…

Вдруг все по-старому? И все те ужасные слова никогда не были мной прочитаны:

«Я от тебя ухожу, потому что больше не чувствую себя счастливой, думая о тебе»

Меня встречает тишина. Чистота…

Квартира уютная, теплая, но пустая.

Ни звука голосов, ничего…

Судя по всему, Соня взяла совсем мало вещей. Шкатулка с ее любимыми украшениями стоит на прежнем месте, а мой последний подарок просто лежит рядом. Она и это… оставила.

Опускаюсь на пол возле дивана, слушая звенящую тишину и гул сердца, которое растревожилось и никак не в состоянии успокоиться.

В голове никак не остановится хоровод мыслей. Больше всего покоя не дает одна мысль: отчим угрожал моей Соне…

Глава 28

Она

Половину дня я проспала. Без всякого зазрения совести спала. Будто восстанавливала силы за все то время, что переживала из-за проблем с Демидом в нашей семье.

Под вечер меня разбудила Ева. Надо накормить ее.