Похоже, это не постановка, и она говорит правду, а у меня все обрывается внутри. С такой горячностью невозможно играть, каким бы великолепным актером ты ни был. Она уничтожает меня сейчас.

— Она не может тебе родить, не может, а я готова принять Надю. Она у тебя очень милая девочка, очень хорошая. Я уверена, что мы сможем с ней подружиться. Я буду для нее хорошей мамой. Тем более я моложе, я ближе к ней по возрасту, и буду с ней на одной волне.

Что? Она хочет забрать мою дочь? Она ее не получит. Я никому не отдам своего ребенка, ни одного из своих детей, ни одного не отдам.

— Игорь, пожалуйста, скажи мне, когда ты разведешься. Даже если это будет через год, просто скажи мне, когда, чтобы я точно знала. Эта неопределенность, она пугает меня. Как бы я тебя сильно не любила, но я боюсь всю жизнь проходить любовницей.

Почему он молчит, почему он ей ничего не говорит, неужели он с ней согласен?

— Я так не могу. Я лезу в вашу семью, я ее разрушаю. Понимаю, что там, где нет любви, семьи нет, но по документам, по документам вы вместе, — захлебываясь словами, продолжает давить на жалость. — И для общества я не любимая тобой женщина, а та самая тварь, которая посмела разрушить идеальный брак. Но ведь ваш брак не идеальный. Ты ее не любишь!

Надо ворваться в кабинет, устроить погром, а я в шоке. Все тело скованно, стою на месте и не могу пошевелиться.

Семья только на документах. Нет, этого не может быть. Не может. У нас идеальная семья, идеальная! Мы любим друг друга.

— Дарина, я тебе еще раз повторяю, я на работе. Я занят. Это не на пять минут, поэтому я сейчас вызову тебе водителя, и он отвезет тебя домой, а вечером мы вернемся к этому разговору, раз эта тема так тебя беспокоит, — грубо, но в то же время мягко, отвечает ей.

— Нет, Игорь, я хочу поговорить сейчас. Сейчас! Я этих завтраков и вечеров на получала уже достаточно, — ругается девушка, но он ее не слушает. Слышу цокот ее Каблуков, но они все дальше от двери, и в этот момент звонит телефон в приемной.

От резкого звука я роняю коробку на пол, и она со звуком приземляется.

Все замирает на несколько секунд.

Только трель телефона.

А потом она прекращается. Слышатся торопливые шаги, дверь распахивается, и передо мной стоит злой муж.

— Лиля? Я же запретил тебе приходить ко мне на работу. Как ты посмела сюда прийти?

Лиля

Стою, смотрю на него и не знаю, что ответить. Что можно сказать в такой ситуации?

«Прости, милый, хотела тебе сообщить, что балласт твоей жизни скоро подкинет еще один маленький балластик, и станет у тебя теперь их на один больше»

Так?

Или как в некоторых сериалах, может быть, надо закричать, устроить настоящий скандал, разнести половину офиса, привлечь всеобщее внимание, опозорить его, себя, всю нашу семью, сделав нас предметом сплетен и осуждений?

Но зачем? Меня ведь все равно не поддержат. Наоборот, будут говорить, что сама виновата. Господи, о чем я сейчас вообще?

— Заходи. Не стой столбом, — Игорь хватает меня за руку и затаскивает в кабинет, а потом захлопывает дверь. — Где этот чертов Олег? Уволю и глазом не моргну. Он должен был быть на рабочем месте, — продолжает злиться муж. Но тут скорее Игоря надо уволить, уволить из моей жизни, а у меня голос пропал.

— Игорь, — а вот у любовницы нет, даже громче стал. — Раз она здесь, давай решим все наши вопросы прямо здесь и сейчас. Заметь, сегодня даже Вселенная на моей стороне. Я не знаю, случай, высшие силы, как угодно это назови.

Начинает возмущаться любовница, а муж выставляет руку в ее сторону, заставляя молчать.

— Дарина. Вызови такси и едь домой. Я тебе все сказал, вечером поговорим, — резко чеканит слова Игорь, но при этом смотрит на меня.

В его взгляде злость, непонимание и, кажется, на секунду проскочило чувство вины, хотя в последнем не уверена. Возможно, просто я захотела это увидеть, и поэтому оно мне показалось.

— Нет, я никуда не уйду. Хватит. Надоело, мне надоело быть твоей любовницей, Игорь! Ты уже давно не с ней, а со мной, но жена она, а не я!

Девушка кричит и активно жестикулирует, а я чувствую, как у меня по щекам катятся слезы. Беззвучно плачу, сердце сжимается от боли, а живот стягивает в тугой узел, и кажется, что даже рези появляются. Обнимаю себя руками, желая отгородиться от всего этого. Не хочу ни видеть, ни слышать, ни знать ничего, но это уже невозможно.

— Так мне это надоело, — отходя от меня, рычит муж, подходит к этой Дарине, хватает ее за руку и начинает выводить из кабинета. — Вызовешь такси я сказал. Все, домой.

Открыв дверь, он выталкивает ее и слышу, как девушка спотыкается.

— Нет, не смей этого делать, Игорь. Не смей! Не… нет, Игорь.

Но ее речь обрывается. Снова хлопок, двери и тяжелые шаги мужа. Смотрю на то, как он поднял коробку. И читает сквозь прозрачную крышку, что там написано. Ну да, очень романтично получилось сообщить ему новость о беременности.

Не могу понять, рад он или расстроен. На его лице невозможно прочитать ни единой эмоции. Он отрешился, отгородился от меня, да вообще от всего происходящего.

Смотрю на то, как Игорь развязывает белую ленту, как поднимает крышку. Муж проходится взглядом по каждому трайфлу. Он все читает и читает, что на них написано. Смотрит на изображение аиста и капусты. Ну а что, символично, ведь. В нашем детстве всегда так говорили.

— Значит, скоро станем родителями? — с легкой улыбкой на губах, говорит Игорь, когда приходит в себя.

— Я да, ты не знаю, — неуверенно отвечаю ему и радуюсь, что удалось пробить этот ком в горле.

Меня поражает контраст его настроения. Он не злится на мои слова, наоборот, шире улыбается.

— Хорошая новость, родная, это надо отпраздновать. Приготовь сегодня что-нибудь интересное, а я улажу все дела, и, — покосившись за спину на дверь, продолжает, — и вернусь домой. Отметим, это радостное событие. Мы долго этого ждали.

Он подходит вплотную, приобнимает и целует в макушку, и в этот момент в кабинет врывается любовница, вся всклокоченная, злая и несется на нас.

— Игорь, не смей меня выставлять, я еще не договорила, — и увидев нас, замирает.

Лиля

Но ступор ее длится недолго, и за это время я успеваю ее разглядеть.

Молодая, красивая, яркая блондинка, голубые глаза, хорошие формы, все при ней. И она очень непохожа на меня, совершенно другой типаж. Неужели у мужа так поменялись вкусы, или он, наоборот, специально выбрал ту, которая не совпадает с его идеалами, чтобы не привязываться?

И тут в голове возникает глупая мысль, за которую хочется ухватиться, и сама себе задаю вопрос: а какой у мужа на самом деле идеал? Может быть, я-то самое отличие от идеала, а не она?

— Я еще не договорила, Игорь. Не смей захлопывать передо мной дверь, — девушка кричит что есть силы.

— Дарина, — повернувшись к ней, и отставляя пирожное на журнальный столик, около которого мы стоим, с предостережением начинает муж. — У тебя есть пять секунд уехать домой, иначе тебя выведет охрана, и, поверь, наш вечерний разговор тебе не понравится.

Девушка возмущена до предела. У нее даже лицо раскраснелось все до кончиков ушей. Вот это злость, вот это страсть, не то, что я, стою, боюсь за ребенка. Мне холодно, дико одиноко, и кажется, что кровь вся из тела выкачена. Иначе не могу объяснить этот озноб. Хотя в животе очень жарко, а резь все усиливается.

Любовница мужа мечется взглядом по сторонам, пытается сосредоточиться хоть на чем-то, в то время как я смотрю только на нее и мужа.

В какой-то момент она встречается со мной взглядами, обходит Игоря и нагло начинает разговор со мной.

— А тебе самой не противно теперь? Ты все знаешь, знаешь, что делала его все эти годы несчастным. Как тебе, не стыдно мучить его? Отпусти, ему ведь тебя жаль, он боится, что ты одна не выстоишь. При этом он делает себя несчастным, меня несчастной, и только ты одна живешь и ни о чем не сожалеешь, и ничего тебя не беспокоит. Эгоистка, вот ты кто.