— Домой! — отвечаю.

Ползу вверх, к тому месту, где через много лет будет находиться гнездо иструса. Залезаю на самую вершину, снова сжимаю жемчужину и приказываю ей вернуть меня на место. Время приходит в движение и я вижу, как мимо проносятся дни и ночи, сливаюсь во что-то среднее.

Перуфан ползёт вдаль, но в какой-то момент замирает и очень плавно опускается на землю. Деревня подо мной исчезает, а болото очень быстро пересыхает и до горизонта расстилаются уже знакомые бескрайние безжизненные земли. Чем дальше я двигаюсь вперёд, тем больше заносит песком тело Перуфана. Его бока скрываются в глуби и вскоре над поверхностью остаются только скалы, отчего ни один человек не сможет заподозрить, что под ними должно находиться невероятных размеров тело.

Не знаю, отчего умерло это существо, но меня по какой-то причине пробирает до самой глубины души.

Такого не должно было случиться.

Это не правильно.

И это совершенно точно не обойдётся без последствий. Надеюсь с другими подобными существами в других концах мира всё в порядке. Кто бы там ни был: титаническая акула, краб или черепаха, на панцире которой живут люди. Пусть все они будут живы. Что-то мне подсказывает, что этот мир сдвинется с места, если титаны погибнут.

Года и десятилетия мелькают стробоскопом, я возвращаюсь к себе домой.

Жёлтая жемчужина полностью истощается. Я стою на вершине скалы и гляжу на пещеру, ведущую вниз. Я освободился. Я вышел наружу.

— Буг! — кричу. — Слышишь меня?

— Гарн? — доносится снизу. — Как ты, блядь, поднялся наверх?

— Очень просто! — кричу.

И аккуратно спускаюсь вниз по воздуху. Я теперь умею летать, пусть и не очень долго.