Когда Эвы не стало, письма сделались короче.

Но Дэрон продолжал читать их – теперь уже один. Он надеялся, что почувствует себя лучше, если вскроет письмо, сидя в кафе при отеле в холодных лучах утреннего света. Но вышло совсем наоборот. Дэрон был единственным мрачным пятном среди веселого моря гостей за столиками. Он не мог расслабиться, не притрагивался к хлебу и едва потягивал кофе, постоянно поглядывая на лестницу.

Все еще нет.

Его нога нервно постукивала по полу. Дэрон сидел здесь уже почти два часа и даже не заметил бы, если бы не потертости, образовавшиеся на тетушкином письме, которое он постоянно сворачивал и разворачивал. И официант, который время от времени подходил, чтобы предложить ему еще кофе, и удивлялся, обнаружив почти нетронутую чашку. Похоже, напитку было суждено испариться под утренним солнцем, проникавшим внутрь сквозь стеклянный потолок.

«Вставай, болван».

Его тело отказывалось слушаться. Каждый раз, когда его тревожили какие-то мысли, они придавливали его, точно камень. Теперь он будет сидеть со своими тяжелыми думами и не сдвинется с места без особой причины – а причина до сих пор не спустилась по лестнице.

Дэрон надавил пальцами на лоб. Она явно не желала иметь с ним ничего общего – тем более теперь, после вчерашнего недопонимания. Несомненно, Каллия была красива, как змея, и вчера она вложила весь свой яд в брошенные ему обвинения.

Обычно Дэрон не обращал внимания на колкости. Известность всегда делает человека объектом чужой злобы. Но то, что сказала она, сильно его задело. Он не назвал бы себя образцом галантности, но презирал негодяев, видевших в женщине добычу. Никто не хочет быть жертвой. Никто не обязан послушно падать в пасть зверя просто потому, что тот проголодался.

Дэрон пришел к Каллии, чтобы извиниться, а его обвинили в подобном злодействе.

Эта мысль обжигала, как кислота, и пробуждала сомнения. Злоба, с которой Каллия произнесла эти слова, больше подходила актеру, играющему злодея на сцене.

Что-то здесь не так.

Дэрон был уверен, что слышал крик. А также стук и грохот, заставивший его выскочить в коридор. Он уже был готов выбить дверь ее номера, но потом Каллия ответила с привычным хладнокровием, и Дэрон решил, что весь этот хаос ему почудился.

Но смазавшаяся сурьма на ее веках явно не была плодом его воображения. Как и пальцы, судорожно стиснувшие край двери. Каллия то ли хотела захлопнуть ее у него перед носом, то ли броситься бежать от того, что скрывалось внутри.

Страх.

Тайна, которую не могла скрыть даже лучшая маска.

Дэрон вздрогнул, услышав скрип дерева по полу. Стул напротив отодвинул молодой человек, высокий и худой. Насвистывая, он пригладил угольно-черные волосы, хотя от этого его вид не стал более опрятным.

– Доброе утро, судья, – зевнул он, плюхнувшись на сиденье. – Не против, если я к вам присоединюсь?

Дэрон, не ожидавший, что его потревожат, торопливо сложил письмо и спрятал в карман. В следующую секунду он сообразил, кому принадлежит это угловатое лицо с блестящими темными глазами и беззаботная манера, говорившая о том, что ему наплевать на все на свете.

Ассистент Каллии.

– А у меня есть выбор? – сухо отозвался Дэрон.

– По правде говоря, это у меня его не осталось. Остальные столики заняты. – Ассистент жестом обвел кафе. Дэрон готов был поклясться, что совсем недавно здесь было намного меньше людей. С другой стороны, он ведь и не смотрел никуда кроме лестницы.

Ассистент цокнул языком, будто услышал его мысли, а потом перевел заинтересованный взгляд на лежащий между ними хлеб.

– Ладно, оставайтесь. – Дэрон подтолкнул к нему тарелку. – Хлеб свежий, не пропадать же ему.

– Не могу с вами не согласиться. – Ассистент с торжествующей улыбкой откинулся на спинку стула.

Дэрон озадаченно постучал пальцем по подбородку. Сегодня этот молодой человек держался проще. В их прошлых встречах было не больше дружелюбия, чем в противостоянии двух котов, которые угодили в одну клетку и старательно не обращают друг на друга внимания.

И вот они вдруг оказались за одним столом.

Ассистент схватил кусок хлеба с тарелки и впился в него зубами. По крайней мере, попытался, но тут же поморщился от резкого хруста.

– Свежий, как же! Давно он тут стоит?

Ну, несколько часов.

– Официант уверял меня, что он свежевыпеченный. – Дэрон откашлялся, отводя взгляд. – Если еще раз подойдет, я…

Ассистент без предупреждения протянул руку и окунул палец в чашку Дэрона.

– И кофе холодный.

Пульс Дэрона участился.

– Горячие напитки со временем становятся холодными.

– Да, но сколько на это нужно времени – вот в чем вопрос. – Он с некоторым самодовольством откинулся на спинку стула, поигрывая куском хлеба, как будто рассчитывая на продолжение. – И долго вы тут сидите, судья? Ждете кого-то?

Мужчины не мигая уставились друг на друга, окруженные звоном столовых приборов, непринужденной болтовней и прочими утренними любезностями. Между ними тем не менее любезностей не предвиделось, и, пожалуй, лучше всего было бы закончить разговор, пока в ход не пошли новые вопросы, а то и кулаки.

Вместо этого Дэрон вздохнул и протянул руку через стол.

– Вообще-то, я Демарко.

Глаза его собеседника широко раскрылись при виде протянутой руки. Как будто он к такому не привык.

– А я удивлен, – ответил тот. – Я слышал, что у вас именитая родня, что вы известный артист. А по вам и не скажешь.

Приятно было оказаться в обществе того, кто никогда не видел Дерзкого Демарко. Ему даже дышалось легче, когда можно было просто спрятать свое прошлое, как се- крет.

– Люди любят преувеличивать. Я больше не выступаю, так что успел вытащить башку из задницы.

Ассистент фыркнул.

– Это хорошо. Тут и так многовато людей с раздутым самомнением. – Он подался вперед, пожимая руку Дэрону. – Я Аарос.

– Рад, что мы наконец познакомились. Теперь, когда шоу в самом разгаре, мы с вами наверняка начнем видеться чаще.

– Уже начали, – ухмыльнулся Аарос. – Все эти судьи в цилиндрах поливают грязью мое начальство, а она хоть бы глазом моргнула. Зато стоит вам сказать хоть слово – она на стенку лезет.

Это определенно было взаимно.

– Я вас умоляю. Такая, как она, пройдет по льду, как по железу, и благополучно достигнет берега. Я здесь играю второстепенную роль, не более.

Хмыкнув, Аарос бросил в рот еще один подсохший кусочек.

– Что-то не похоже, – заявил он, задумчиво разжевывая хлеб. – Раз уж мы с вами по-свойски болтаем за завтраком, может, объясните, что у вас там с моим началь- ством?

– У меня?

– Вы явно не бывший любовник, а то она бы вас избегала и старательно не замечала, – продолжил ассистент, склонив голову набок. – Но и не нынешний, иначе, полагаю, вы бы сейчас… занимались чем-нибудь поприятнее.

– Давайте без пошлостей, – с каменным лицом перебил Дэрон.

– И я сомневаюсь, что вы шпионите на свою тетушку. Иначе Покровители скрутили бы Каллию сразу после того, как она подожгла сцену.

Дэрон бросил на него взгляд, полный презрения.

– Интересная теория. Но нет, могу заверить вас, что я не шпион. И мы с ней никогда не встречались до этого состязания. – Он снова бросил взгляд на лестницу, по которой текла река из богато одетых гостей отеля. – Я так понимаю, она все еще спит.

– Погасла, как лампа, которую бросили об стену.

Представив эту картину, Дэрон поморщился. Что-то подобное он и слышал вчера из своей комнаты. Крик, а потом страшный грохот.

– Ей не нужно вызвать врача?

– Спокойно, дружище. Я постучался к ней пару раз, и меня осыпали градом проклятий за то, что я посмел ее потревожить. – Аарос принялся беззаботно гонять пальцем крошки, оставшиеся на тарелке. – Вам, волшебникам, нужен отдых, верно? После такого представления она, наверное, еще день-другой не встанет.

Дэрон кивнул, но тревожное чувство, из-за которого он вчера повел себя как безмозглый болван, никак не унималось. Тем более сегодня он впервые за все время пребывания в Глориане проснулся не с желанием разгадать тайны этого города, а с тревогой. У него не было права так себя вести. Он никогда не думал, что однажды просидит в кафе несколько часов, уставившись на лестницу в ожидании женщины, которая не желала иметь с ним ничего общего. Неудивительно, что Аарос сразу его заметил. Дэрон наверняка выглядел весьма жалко.