Когда я лежу на скамейке, прижавшись щекой к холодному камню, все, о чем могу думать, — это остаться здесь навсегда. Но на самом деле я не могу этого сделать; в конце концов, мои родители придут меня искать. Я буду вынуждена вернуться в тепло нашего дома, но так долго, как смогу, я буду лежать здесь, рыдая, желая, чтобы кто-нибудь объяснил мне, почему это должна была быть она.

Я не уверена, как долго здесь пробыла, но в конце концов начинается дождь. Холодные капли на меня никак не действуют.

Благодаря каплям дождя тебе легче прятать слезы.

Где-то вдалеке я слышу, как кто-то зовет меня по имени. Я не шевелюсь и не издаю ни звука. Все, что я делаю, это лежу здесь. Не хочу, чтобы меня спасали. Хочу быть как можно ближе к Аделе, а это значит остаться снаружи и противостоять стихии.

— Скарлет. — Низкий голос, который я узнаю, приближается.

Этот голос заставляет мое сердце биться быстрее, потому что я сразу понимаю, кому он принадлежит. Рен появляется из-за угла секундой позже, его белая рубашка, мокрая от дождя, прилипает к идеально вылепленному телу. Он мгновенно заключает меня в объятия, тепло его тела передается мне.

— Господи, ты замерзла. Сколько ты уже здесь?

— Не знаю, — шепчу я. — Недостаточно долго.

В его объятиях я в безопасности. Я — все, чем моя сестра больше никогда не будет, и эта мысль снова доводит меня до крайности.

Меня не смущает, что Рен видит, как я рыдаю, словно ребенок. Меня не волнует, что он думает, не в данный момент. Даже когда я хватаюсь за его рубашку и притягиваю ближе, нуждаясь в его тепле.

— Шшш, я здесь и всегда буду, — успокаивает Рен, в то время как его огромная рука нежно проводит круговыми движениями по моей спине.

Рен другой. Он всегда был таким. Он позволяет мне чувствовать то, что я чувствую, без осуждения. Не ожидая, что я буду сильной. Не просит меня сдерживаться или остановиться. Он просто позволяет мне быть собой, свободной, как птица, и я не знаю, как его за это отблагодарить.

— Я так скучаю по ней, а ведь она умерла совсем недавно. Как я переживу предстоящие дни? Как виживу, когда часть меня словно умерла вместе с ней? Мои родители ждут, что мы будем притворяться, будто все в порядке, но это не так, Рен. Ничего не в порядке. — Слова вырываются из меня сами.

— Ты справишься. Обещаю. Я буду рядом с тобой на каждом шагу этого пути, и с каждым проходящим днем потеря будет становиться все легче. — Он поднимает меня, и, как маленький ребенок, я забираюсь к нему на колени, позволяя укачивать меня, пока безудержно рыдаю у него на груди. — В нашем мире смерть — это просто еще одно событие, ступенька, но я знаю не хуже тебя, что твои родители никогда не будут смотреть на смерть твоей сестры так, словно ее никогда не было. К сожалению, слабость — это не то, что мы можем позволить себе показать. Прямо сейчас, как бы тяжело это ни было, ты должна быть сильной.

— Я не могу. Я не сильная.

— Ты одна из самых сильных людей, которых я знаю, Скар, и ты сможешь снова обрести счастье.

Я отстраняюсь, глядя на него снизу вверх. Он промок до нитки, и, похоже, его, как и меня, это не беспокоит.

— А что, если я не смогу?

Нежно, словно прикасаясь к раненому животному, он обхватывает мою щеку. Я не могу объяснить чувства, которые пронзают меня, потому что их слишком много сразу.

— Сможешь. Я буду рядом, чтобы убедиться, что ты снова обретешь счастье. Пока я жив, ты будешь защищена, в безопасности от всего плохого в мире, и ты будешь счастлива, потому что я никому не позволю отнять у тебя эту радость.

Тогда я впервые поняла, что испытываю к Рену нечто большее, чем глупую подростковую влюбленность. Тогда я узнала, как легко и просто влюбиться в него до беспамятства.

Воспоминание всплывает, как мыльный пузырь, а настойчивый стук в дверь возвращает меня в настоящее. Этот кошмар теперь моя реальность, и от него никуда не деться. Как я могла поверить во что-то настолько уродливое и темное о нем, когда воспоминание о его обещании постоянно звучало у меня в ушах?

Дверь со скрипом открывается, и внутрь просовывается голова моей матери. Я вижу беспокойство, запечатленное на ее лице. Черты лица, из-за которых мне кажется, что я смотрюсь в зеркало. Она убирает несколько прядей светлых волос со своего лица в форме сердечка. Старше она или нет, но все равно красива, источая юность, которая иногда заставляет меня забывать, что она моя мать, а не лучшая подруга.

— Все в порядке? Я стучала, а ты не ответила, но я не хотела врываться.

— Все в порядке, — вру я сквозь зубы.

Он обещал вечность, но у меня было всего несколько украденных мгновений и поцелуев в тени. Действительно ли я когда-нибудь принадлежала ему? Мне уже известен ответ. Я смотрю на маму и жалею, что не могу рассказать ей все секреты, которые храню внутри, понимая, насколько она предана моему отцу и к какому расколу это может привести между ними, если я расскажу ей, поэтому предпочитаю держать все при себе. Это к лучшему, даже если в результате мне придется утонуть в собственных горестях.

— Твой отец рассказал мне о Рене. Я знаю, что он был тебе как брат.

Я чуть не фыркаю. Брат. Рен был для меня совсем не как брат. Он был намного большим.

— Я могу остаться с тобой, если хочешь. Посижу здесь, составлю тебе компанию. Ты выглядишь грустной, и я не хочу, чтобы ты оставалась одна.

Я люблю свою маму, но мне нужно побыть одной.

Мне нужно оплакать потерю того, чего у меня на самом деле никогда не было, и любви мужчины, от которой я никогда не смогу оправиться.

— Я в порядке, мама. Что бы ни случилось, уверена, что это было недоразумение. Он никогда бы не причинил вреда своей семье или друзьям.

Моя мама кивает, но могу сказать, что она не верит этим словам. Я заставляю себя верить в это, потому что другого выхода нет. Рен не злодей. Это не так. Он не может быть таким, не тогда, когда он изображал рыцаря во всех моих воспоминаниях и мыслях о нем.

— Я тоже хочу в это верить, милая, но не знаю, смогу ли. Доказательства прямо перед нами, и они против него. Пока он не выйдет из укрытия и не объяснится, мы никогда этого не узнаем.

Я хмурюсь, потому что альтернатива — это слезы, и если я начну снова плакать, то никогда не остановлюсь. Что бы они ни думали, я знаю Рена. Я знаю мягкость и доброту, которые он проявляет только ко мне. Я люблю его, и что бы кто ни говорил, это не изменится.

Я буду держаться за обещания, которые он мне дал, до того дня, пока он их не нарушит.

Рен никогда не был моим выбором; он всегда был моей конечной целью.

5

СКАРЛЕТ

Я встаю перед зеркалом и провожу рукой по переду моего красного бархатного платья с блестками. Оно красивое, с сексуальным глубоким вырезом и перекрещивающимися бретельками на спине. Оно облегает мои бедра так же туго, как перчатка руку. Я выгляжу в нем великолепно, и если бы мы были где-нибудь еще, кроме дома с нашими друзьями и семьей, мой отец никогда бы не позволил мне надеть его.

Не из-за того, насколько оно привлекательно и коротко.

Я в последний раз смотрю на свое отражение. Мои волосы завиты, светлые пряди падают на грудь. Тесса — моя кузина и подруга — сделала мне макияж, придав мне дымчатый оттенок глаз.

У меня есть все причины в мире улыбаться сегодня вечером, но я не могу заставить себя сделать это. Всего через несколько минут я спущусь по лестнице на вечеринку по случаю дня рождения, на которую моя мама потратила бесчисленные часы, планируя ее. Все будут улыбаться, разговаривать и получать удовольствие. Все будет идеально, за исключением одной недостающей детали. Единственного человека, который для меня важнее всего.

— Не грусти. Если ты начнешь плакать, слезы испортят твой макияж, и тогда мне придется надрать тебе задницу, — пристает Тесса с порога.