Я наблюдала, как распрямляются его плечи, словно раскрывая невидимые крылья, как поднимается его голова и загорается в глазах спокойная уверенность, которую не может поколебать ни близость смерти, ни кажущаяся тщетность жертв. Распятие постепенно разгоралось неярким золотым сиянием и слабый, едва различимый свет окутывал фигуру Кристофа.

Туча в небе тем временем пришла в движение. Чем ярче горел золотой свет, тем круче завихрялись дымные спирали в её чреве. Грохот разносился над древней пустыней, и синие молнии били в вершины чёрных пирамид.

— Демонстрирует мощь… — поёжился Тахо, невольно прижимаясь ко мне.

— Нет, он просто боится.

Щенок взглянул на экран компьютера,

— Минута!

Кристоф тут же легко поднялся и подхватил меч. Распятие скрылось в эфесе, и он, взглянув на нас, начал быстро спускаться по ступеням лестницы вниз, на дорогу. Этот путь занял у него ровно минуту. Теперь я едва различала его внизу, да и туча вдруг выгнулась шатром, и белая молния копьем ударила в крохотную и беззащитную фигурку человека. Я видела, как Кристоф привычно вскинул меч и зеркалом лезвия отразил этот удар. Вспышка, и тут же с четырёх сторон к нему двинулись четыре узких воющих смерча. Они быстро сошлись и образовали один, ушедший наверх, в самую гущу чернильных клубов. Кристофа внизу уже не было, зато я как-то отстранённо почувствовала болезненный удар в плечо, судорожной болью разошедшийся по всему телу.

Я закрыла глаза и сквозь смутную дымку увидела бушующий мрак вокруг себя, который огрызался болезненными разрядами. Скорее интуитивно, чем сознательно, я представила себя в мерцающем коконе энергетической защиты, и только тут, наконец, поняла, что вижу то, что видит Кристоф, и моя боль — это лишь слабый отголосок его боли. Но если я чувствую её, то, может, могу и предотвратить? Защитный кокон работал. Я больше не чувствовала ударов, зато огромная воронка, похожая на дьявольский водоворот закружила и потянула вниз. В какой-то момент я подумала, что ему нужно попытаться удержаться наверху, используя неизбежный в таких случаях встречный поток, но вместо этого он изящно изогнулся и ринулся в самый водоворот бурлящей темноты. Его несло вниз, выворачивая и ударяя пронизывающими сетчатыми разрядами. Кокон защиты не выдерживал. Он лопался, обвисая растрёпанными лохмотьями мгновенных протуберанцев, и едва успевая залатать один разрыв, получал ещё два, три, четыре… А внизу, в стремительном спиральном вращении уже виднелось алое око смерча. Оттуда исходил страшный жар, вырывался яростный раскалённый ветер, но именно оно, судя по всему, и было главной целью. Острый как веретено серебристый кокон легко пронзал встречные потоки огня и нацеливался в самый центр кипящего как магма эллиптического озера. Я услышала нарастающий гул и, отвлёкшись от своих наблюдений, посмотрела вниз. Огромный конус смерча, в который превратилась туча, напряжённо крутился по Королевской дороге, изгибаясь и сжимаясь, словно терзаемый какой-то внутренней болью. И вдруг меня обожгло горячей волной, пронесшейся по всему телу. Я невольно зажмурилась и увидела красный туман вокруг, а из него неожиданно брызнули белые прозрачные и холодные, как вода, капли. Они фонтанировали снизу, складываясь в хрустальную чашу, отделяющую от стремительно остывающей магмы внизу. Грохот взрыва заставил меня вздрогнуть, и я успела увидеть разлетающиеся с шипением чёрные брызги.

Ни тучи, ни смерча не было. Какие-то ошмётки с отвратительным запахом догорали на песке и камнях. С неба снова ударил поток ослепительных горячих лучей, которые осветили сцену недавнего сражения с вывороченными и разбросанными плитами дороги, расколотыми каменными блоками и сглаженными, как резцом, углами пирамид, попавшимися на пути смерчу.

Посреди этого раскалённого хаоса я заметила неподвижное, припорошенное песком тело. Я хотела броситься к нему, но Кристоф вдруг пошевелился, приподнялся на руках и тряхнул головой. Закусив до боли губу, я смотрела, как он встаёт с песка и, бросив взгляд на огромное красное солнце, направляется к лестнице. Он поднимался медленно и спокойно. Жар загонял меня в спасительную тень Дворца, но я не могла уйти без него.

Он поднялся и, взглянув на меня, обнял за плечи и увлёк в темноту узкого низкого коридора, а едва оказавшись там, вдруг качнулся и прижался спиной к холодной каменной стене.

— Как тебе это удалось? — прошептала я.

Он взглянул на меня и улыбнулся.

— У тебя глаза сейчас большие, как у лемура. Неужели это было так необычно?

— Если это было так, как мне показалось…

— Это ты настроила меня на энергетическую защиту?

— Возможно…

— Только это меня и спасло… — он прикрыл глаза и с трудом перевёл дыхание. — Я знал, что изначально он — плазменно-энергетическая сущность, но не думал, что такая мощная. Меня ввела в заблуждение его пассивная политика. Он ещё в самом начале мог стереть меня в порошок.

— Он, наверно, любил играть в шахматы, — улыбнулась я.

— Вот именно. Мы для него всего лишь фигуры на доске. Если б я знал… Мне нелегко было бы справиться со страхом. Неведение в данном случае — благо. Однако одного он не учёл.

— Чего именно?

— Играя в шахматы, никогда не нужно глотать фигуры. Особенно ферзя.

Я рассмеялась, вспомнив, что в Великой игре он считает себя самостоятельным и смелым ферзём.

— Ну, пошли, у нас ещё есть дела.

Снова обняв меня, он направился в зал, но теперь я заметила, что он не столько обнимает, сколько опирается на моё плечо.

В зале царил какой-то разброд. Половина присутствующих напряжённо и подавленно молчала, а другая громко шумела, выкрикивая какие-то непонятные лозунги. Когда мы вошли, все смолкли, как по команде.

— Конец света отменяется, — сообщил Кристоф в абсолютной тишине. — Начинаем коронацию.

VII

Элсе с трудом удалось восстановить порядок. Кристоф провёл меня мимо выстроившихся в две шеренги придворных, и мы поднялись на помост.

— Как я устал… — пожаловался он мне. — И голова трещит…

— Так, может, отложим? — предложила я.

— Нет… Лучше уж со всем сразу разобраться…

Он посмотрел в зал и кивнул кому-то. Тут же от толпы отделился князь Линна и, взяв за руку свою прекрасную жену, повёл её к нам. Снова стало тихо. Все с изумлением следили за происходящим. Мне тоже отчего-то стало не по себе. Но Линна, ни на кого не взглянув, решительно поднялся к нам и встал рядом, холодно щурясь на тех, кто стоял теперь внизу.

Кристоф устало потёр лоб. Мне казалось, что ему хочется как можно скорее покончить со всем этим. Оглядевшись, он хлопнул в ладоши, и тут же из бокового прохода появилась принцесса Тура. Она была бледна и несла широкий поднос, покрытый алым покрывалом. Подойдя, она едва не запнулась о ступеньку и тут же потупилась.

Кристоф стоял молча, глядя на лоскут алой ткани, будто не мог на что-то решиться. В зале было тихо. Все, не сводя глаз, следили за ним. Наконец, он резко выдохнул и сдёрнул с подноса покрывало. Шум, поднявшийся вслед за этим, был невероятен. На подносе лежал его собственный королевский венец. Он поднял руку, и всё снова смолкло. Осторожно взяв венец, он повернулся к Линне и передал знак королевской власти ему. Линна принял его твёрдой рукой и тут же возложил на свои густые голубоватые волосы.

Кристоф обнял меня, и мы вдвоем сошли с помоста. Мне всё это казалось сном. Я смутно видела баларов, с приветствиями устремившихся к новому королю. Я замечала и мрачные лица недовольных, которые всеми силами пытались скрыть своё разочарование или даже потрясение от столь неожиданного поворота. Мы отошли в сторону, и Кристоф снова прислонился к стене. Мне показалось, что он едва держится на ногах от усталости. Я отвела прядь волос с его бледного лба и заглянула в глаза.

— Полетим домой, милый. Прямо сейчас, ладно?

Он покачал головой, измучено глядя мне в глаза. Воспоминание о том, что сказал мне ночью Тахо, вертелось в моём мозгу. Я никак не могла избавиться от тревоги, что всё это правда, а мой муж всегда идёт до конца, чего бы ему это не стоило.