— Есть! — услышала я голос и открыла глаза, которые почему-то оказались закрыты. — Есть! — повторил Кристоф и стиснул пальцы на эфесе Экскалибура. — Теперь мне сам чёрт не страшен.

— Мне тоже, — усмехнулась я.

— В Звёздном Венчании есть какая-то особая прелесть, согласись…

— Соглашаюсь.

— Я ухожу, — деловито продолжил он. — Мне нужно в карантинный замок. К полудню, то есть к коронации я успею вернуться.

— А что делать мне?

— Делай вид, что ничего не произошло. И спрячь меч подальше. Не стоит настораживать их раньше срока. Пусть это будет сюрпризом.

— А если будут спрашивать о тебе?

— Ну, придумай что-нибудь! — беспечно воскликнул он. — Теперь это уже не важно. Пока!

Он ушёл. Я посмотрела ему вслед, раздумывая о том, как я буду выкручиваться здесь одна. Я рассеяно оглянулась вокруг и увидела синие глаза Тахо. Он был чем-то потрясён.

— Что я видел! — воскликнул он. — Мне приснилось, что ты была такая…

— Я знаю. — улыбнулась я. — Только никому об этом ни слова.

VI

Вскоре после рассвета в зал неслышно вошёл Элса. Он был официален и при параде: в яркой шафрановой тоге, с жезлом в хвосте. Осмотревшись, он с отчаянием воззрился на меня.

— Где он? — едва не плачущим голосом вопросил церемониймейстер.

— Не знаю, — наивно улыбнулась я.

На неподвижном лице балара вдруг отразилась целая гамма чувств: разочарование, огорчение, удовлетворение и безнадёжность.

— Я так и знал… — пробормотал он. — Это самый непослушный король, госпожа. И самый непредсказуемый. Представьте, князь Вим и госпожа Чес… Или наоборот? Ну да, наоборот. Князь Чес и госпожа Вим явились, имея важные факты, способные склонить короля к отмене церемонии, а его… и след простыл. Или он передумал? — чешуйки на его физиономии сложились в маску воплощённой надежды.

— Увы, милейший Элса…

— Милейший Элса… Я сойду с ума, госпожа. Я милейший! Я! Это он сделал меня милейшим Элсой. Расчётливого, мудрого и коварного церемониймейстера он превратил в беспомощную, старую, добрую няньку капризного и ласкового сорван… короля! — тут же уточнил он и выпрямился. — Мне будет жаль, если сегодня произойдёт беда. Искренне жаль… Я пришлю женщин, чтоб они одели и причесали вас. В конце концов, может, всё и обойдётся, верно?

— Я надеюсь, — уже в который раз повторила я.

Вскоре появился Милдок с подносом. Он принёс фрукты и пустые бокалы. Поставив поднос на стол, он поклонился с каким-то скорбным выражением и ушёл. Тахо озабоченно посмотрел ему вслед и стянул с блюда что-то похожее на вытянутое яблоко.

Я разбудила Эдриола, спавшего в обнимку с пулемётом.

— Нам пора завтракать, друг мой. Сегодня будет тяжёлый день.

— Завтракать? — уныло спросил он. — Чем? Опять травой? Мне нужно мясо! Я не лошадь!

— Но и не тигр. Человек всеяден, а потому вполне может есть и фрукты, в которых, кстати, достаточно питательных веществ для нормального существования.

— Я не знаю, что такое питательные вещества! — рявкнул он. — Я хочу мяса и хлеба! — и со звериной яростью накинулся на фрукты.

Накормив своих друзей, я попросила их посторожить в галерее и стала ждать прислужниц из гарема. Вместе с ними пришла Вим. Её тонкие ноздри раздувались от ярости.

— Я буду руководить обрядом облачения! — сообщила она и тут же возмущённо пояснила: — Представляете, эта нахалка Эния заявила, что это её право! Я сказала, что ей ещё многое придётся объяснить по поводу вчерашнего покушения и только после этого она отстала, прикинувшись оскорблённой!

Обряд занял довольно много времени, потому что сопровождался древними гимнами довольно шипящего звучания. Каждую деталь туалета, каждую губку, каждую склянку с притираниями, каждый гребешок трижды передавали по кругу и только после этого пускали в дело. В конце концов, я уже сидела со скучающим видом, размышляя, когда же всё это кончится.

Но наступила всё-таки торжественная минута, когда мне с пением поднесли огромное серебряное зеркало, чтоб я могла убедиться в том, что мой вид соответствует торжественности момента. Моё отражение мне понравилось. Я выглядела немного бледной, но благонравной красавицей со струящимися золотистыми волосами, одетой в просторное складчатое платье из тонкой, непрозрачной белоснежной ткани с алой каймой, надетое на нижнее — ещё более тонкое и прозрачное. На голову мне накинули белое покрывало, похожее на фату невесты, что окончательно придало моему образу что-то возвышенное и слегка потустороннее.

Вим пристально и как-то печально смотрела на меня.

— Быть может, именно такой и должна быть его жена… — произнесла она. — Странной и холодной, как вода.

Я не казалась себе похожей на воду, но что эта девушка знала о воде?

— Хорошо, — кивнула я своему отражению в зеркале. — Но всё равно это было очень долго.

— Сама церемония будет короткой, — задумчиво ответила Вим. — Вы взойдёте к нему на возвышение. Одна из принцесс королевства преподнесёт на подносе покрытый алой пеленой малый королевский венец, и он, сняв эту пелену с подноса, а с вашей головы покрывало, возложит на неё венец. И всё… Хотя, кто будет выносить венец?.. Принцесс почти не осталось. Тура куда-то пропала, Сумон исчезла…

Перегородка отодвинулась, и вошёл Элса, похожий на тюремного священника, провожающего приговорённого на казнь.

— Пора, госпожа… — сообщил он.

— Мгновение… — ответила я и на несколько секунд нырнула за ближайшую ширму, чтоб надеть под верхнее платье потайную кобуру с «оленебоем» и пояс с пристёгнутым к нему Налорантом. Теперь мне не страшно было взойти даже на эшафот.

В сопровождении Вим и Элсы я вышла из зала со смутным ощущением, что уже никогда не вернусь сюда. В галерее ко мне присоединились Тахо, Эдриол и князь Чес. С этой маленькой свитой я и прошла по мрачным, гулким коридорам и залам Дворца в тот небольшой зал, где собрались придворные. В первый момент меня ослепило яркое разноцветье их нарядов, но потом я увидела их одинаково холодные, непроницаемые лица, и мне стало немного не по себе.

— Его ещё нет, — упавшим голосом шепнул мне Элса.

Кристофа действительно ещё не было. Помост в глубине зала выглядел удручающе пустым без убранного с него трона.

— Может, он передумал? — раздалось рядом шипение и, обернувшись, я узнала Энию.

— А если нет? — поинтересовалась я довольно прохладным тоном.

В её глазах мелькнула ненависть, и она отошла.

— Куда он уехал? — обратился ко мне Чес. — Может, за ним послать?

— Разве уже полдень? — спросила я. — В полдень он будет здесь.

— Подождём… — согласился он и встал, словно прикрывая меня от недоброжелательных взглядов своих сородичей.

Где-то совсем близко раздался шум.

— Что это такое? — насторожился Элса.

Вим тревожно взглянула на нас, и пошла к выходу, но ей навстречу уже пробирался через толпу князь Приимок. Когда они подошли к нам, он отчеканил:

— У ступеней дворцовой лестницы собралась толпа, предводительствуемая жрецами. Они требуют пустить их на церемонию.

— Ни в коем случае! — отрезал Чес, но Элса покачал головой.

— Мы не можем отказать жрецам. Церемония будет объявлена недействительной.

Чес обернулся ко мне. Я кивнула.

— Только жрецов! — приказал он. — Остальные пусть ждут внизу.

Приимок повернулся и начал пробираться обратно.

— Церемония, итак, будет недействительной, — рядом снова возникла Эния. — У нас не осталось принцесс. Заботами короля.

— Вас это не касается! — зашипела Вим, оттесняя миниатюрную вдовствующую королеву.

В это время в зале поднялся какой-то непонятный ропот, и в дверях появились балары, одетые в фиолетовые тоги, украшенные причудливыми и жуткими пряжками-масками.

— Они из Четвёртого храма, Храма Тьмы… — произнёс Чес, закрывая меня уже от них.

Среди вошедших я сразу же заметила огромную чёрную фигуру Касу. Впрочем, я узнала бы его, будь он любого другого цвета. От него исходила леденящая волна зла и ужаса. Тахо испуганно прижался ко мне, а Эдриол схватился за свой меч, которому доверял больше, чем пулемёту. Я не чувствовала страха. Вместо него я неожиданно ярко ощутила мягкую защитную ауру, окутывающую не только меня, но теперь и моих друзей. На какой-то миг я встретилась глазами с баларом-меланистом, но не увидела в них ничего, кроме холодного любопытства. Он всё ещё был уверен в себе.