Судя по всему, в этот момент она позабыла о том, как я подобно дракону охраняла сон короля. Слегка успокоившись на мой счёт, она позволила разговору переключиться на политические темы. Меня это не слишком интересовало. Посидев немного со скучающим видом, я тихонько перебралась на кровать и, свернувшись клубочком, уснула, под шипение баларской речи и журчание воды.

V

Проснувшись, я обнаружила, что моя голова покоится на груди у Кристофа. Заметив, что я открыла глаза, он улыбнулся.

— А мне это понравилось. «Служить моему мужу и господину».

— Ты всегда был несколько старомоден, — усмехнулась я.

— Скорее, романтичен, — поправил он. — Поскольку содержание фразы понравилось мне больше формы. «Господин» несколько тешит мужское самолюбие, но расходится с действительностью. Ты же у меня анархистка.

— Я свободная и независимая женщина, — уточнила в свою очередь я. — Но понятие «муж» для меня священно.

За окном уже было темно. Бордовое небо виднелось между слабо колышущимися драпировками. Ночь затопила всё вокруг ватной тишиной, в которой каждый звук терялся, несмотря на ясную слышимость. Бархатную тьму пронзали голубоватые иглы дальних звёзд. Я видела их яркие точки, сияющие напоминанием об иных мирах даже в этом древнем и устоявшемся мире. Где-то там, в непостижимых далях полыхал жемчужным светом нежный Тейли, и пламенело протуберанцами Солнце, рядом с которым в радужной короне многослойной защиты гордо голубела маленькая уютная Земля. А на Земле нас ждал хорошенький кареглазый мальчик, так похожий на своего отца.

Я улыбнулась и посмотрела на Кристофа. Тот был задумчив и почему-то мрачен.

— Ну, что такое? — прошептала я. — Тебе плохо со мной?

— Разве мне может быть плохо с тобой? — пробормотал он. — Я думаю о том, что Вим мы кое-как убедили, но как убедить других? Если по городу, и правда, ползут слухи о том, что короля околдовала инопланетянка, сорвавшая очередное вторжение на Диктиону, то нам придётся нелегко.

— Но ведь это глупость, — улыбнулась я.

— Не большая, чем предположение, что ты моя настоящая жена. Этому же никто не верит.

— Это точно, — согласилась я, вспомнив Эдриола.

— Очень трудно понять ход мыслей баларов. Я не знаю, что они могут предпринять из самых лучших побуждений.

— Ну, чего нам бояться? Пока мы вместе, нам сам чёрт не страшен.

— Ты думаешь? — он улыбнулся, но как-то печально. Конечно, у меня есть реальная власть, однако, мне не хотелось бы прибегать к жёстким мерам, а если вспыхнет бунт…

— Тогда плюнем на всё и улетим.

— Ты сама в это не веришь. Впрочем, бунт — это не так страшно, как заговор. А, скорее всего, будет заговор. И во главе его могут встать те, кому я уже привык доверять, потому что их целью будешь ты, а не я.

— И что ты предлагаешь?

— Форсировать события я пока не готов. И вообще, я надеялся, что у нас с тобой ещё есть время…

— Время на что?

Он взглянул на меня и после некоторого молчания произнёс.

— Побыть вместе… здесь.

Я пожала плечами.

— Тут, конечно, здорово. Романтично… Но я предпочла бы быть с тобой дома на Рокнаре.

— Я б тоже это предпочёл. Но… Всё не так просто. Мне нужна отсрочка. Хоть на цикл…

— У меня такое чувство, что ты что-то не договариваешь.

— Ты ошибаешься. Я сказал тебе всё, но ты, возможно, что-то не поняла. Это политика.

Я фыркнула. Это получилось совершенно невольно, но он покачал головой.

— Это имеет первостепенное значение, Лора. Нам не всегда это понятно. Мы приходим в миры на время, чтоб совершить свою миссию, не слишком задумываясь, что в них происходит. Планета для нас становится лишь ристалищем. Лучшие из нас стараются не причинить зла местному населению, но это не более чем условие сложной игры. Мы вникаем в их жизнь, только если нам приходится задержаться на более долгий срок. Но и тогда мы с трудом преодолеваем привычку быть над этим… Моё положение куда сложнее. Я не забредший в этот мир странник. Я король. От меня зависят судьбы этих существ. Я вынужден соблюдать их законы. И я должен оставить после себя что-то, с чем им не придётся потом разбираться на протяжении многих поколений. Из нашей истории известно, как много значит для народов одна случайная ошибка правителей. И я не имею права допустить эту ошибку, не говоря уж о грубой небрежности или откровенном пренебрежении правилами игры.

Я посмотрела в его взволнованное лицо и вздохнула.

— Мне не нравится то, что ты говоришь. Но ещё больше мне не нравится твой тон.

— Ты просто не можешь привыкнуть к тому, что всё это всерьёз.

Он поднялся с постели и подошёл к выходу на террасу. Он стоял ко мне спиной, и я вдруг почувствовала какую-то отстранённость. Мне показалось, что я смотрю на него откуда-то издалека, а он здесь один, в этом странном и чужом мире, отягощённый жестоким Законом и не менее жестоким осознанием собственного долга. Он просто не умел иначе. Собственная жизнь для него всегда оказывалась где-то на последнем месте, а на первом — долг, в данном случае, долг перед коварными и чуждыми хвостатыми, которым почти наверняка нет дела до его жертв.

Я смотрела на его стройное тело, обтекаемое мягкими складками лёгкой белой ткани, на блестящие тёмные локоны, спускающиеся до плеч, и думала, что хвостатым нет дела и до моей бесконечной боли, с которой я люблю этого человека. Им нет дела до моего страха утратить его. Опять, как тогда.

— Не сердись, родной. Я так ждала нашей встречи, что мне не хочется думать ни о чём больше. Наверно, ты прав. Но ты же знаешь, что всё будет так, как ты решишь. Как всегда… Мне просто не хочется расставаться с тобой. Даже на минуту. Даже на тот миг, когда ты рядом, но думаешь о другом.

— Я думаю не о другом, — покачал головой он и обернулся. — Я в любом случае думаю о тебе. И знаешь… У меня появилась идея, — он быстро вернулся и присел рядом со мной. — Мы можем выиграть время. Знаешь, как? Мы тебя коронуем.

— Ты с ума сошёл! — рассмеялась я.

— Ничего смешного. Тебе нужно расширять репертуар. Королевой ты ещё не была.

— Да. Я была членом правительства Звёздной Федерации, я была гладиатором на рабовладельческой планете, я была штурманом на ормийском истребителе и телохранительницей при Верховной Жрице. А королевой я ещё не была. А Алик будет наследником престола.

— Я не шучу, Лора! — нетерпеливо воскликнул Кристоф. — Это, пожалуй, единственный шанс заставить их смириться с твоим положением.

— А, может, мне проще перебраться в гарем и не высовываться?

— А почему тебе прямо сейчас не пойти с повинной к жрецам с просьбой сжечь тебя в каменной яме? — съязвил он. — Я король, понимаешь? Чтоб меня уважали, я не могу идти на подобные уступки.

— Ну, ладно. Если ты хочешь, я стану королевой.

— О’кей! — удовлетворённо кивнул он. — Ты спать не хочешь?

— Нет, конечно! Но я хочу есть.

— Отлично. Сейчас организуем ужин при свечах, а потом поедем на экскурсию. Я горю желанием показать тебе мою пещеру.

VІ

Даже ночью здесь было жарко, как в духовке, но всё же это было необычайное ощущение: мчаться по пустыне на лёгкой колеснице, запряжённой тройкой чёрных ящеров. Я стояла позади Кристофа, обняв его за талию и пряча лицо за его спиной от секущего горячего ветра. Мимо плыли подёрнутые розовым сиянием барханы, песок шипел под колёсами, которые не скользили и не утопали в нём, а резво крутились, потрескивая тонкими спицами.

Я ещё не успела пресытиться этим новым впечатлением, как вдруг ящеры лихо развернулись и замерли, храпя, как самые настоящие кони. Кристоф спрыгнул на землю и протянул мне руки.

— Приехали.

Он легко поймал меня и на мгновение прижал к себе.

— Придётся прыгать ещё раз.

— Я готова прыгать всю жизнь, если ты будешь меня ловить.

Прыгнуть пришлось в неглубокую яму, служившую входом в пещеру. Едва я коснулась ногами гладкого каменного пола, Кристоф разжал объятия и, достав откуда-то необычный факел, зажёг его. Яркий голубой свет залил всё вокруг, и я тут же увидела стёршиеся барельефы на тёмных стенах.