Но было в банях место, куда, несмотря на простор, не допускались обычные посетители. Ладьи, поставленные здесь, были выточены из голубого и зелёного нефрита, а песок подкрашен в ярко-жёлтый и алый цвета. Между ними беззвучно скользили хрупкие чёрные баларки с лазоревыми глазами и пышными волосами лилово-синего цвета. Это было особое место, предназначенное для тех, кого не интересовали заботы мающихся в ожидании своей очереди клиентов бань. Вдовствующая королева Эния и князь Линна возлежали в нефритовых ладьях, слушая доклад сидевшего на свёрнутом хвосте Элсы.

— Он ведёт себя странно, — словно жалуясь, произнёс церемониймейстер. — Он пренебрегает Законом, ходит в белой одежде и смывает растворяющие составы водой. Я не могу ему возразить. В Законе нет указания на ношение ременных костюмов, и не запрещается принимать ванну после ежедневных умащений. В результате его мышцы остаются такими же плотными и сильными.

— Это плохо, — задумчиво пробормотал Линна. — Умащения введены в правило для того, чтоб король физически ослаб и попал в зависимость от слуг.

— Какая там зависимость! — воскликнул Элса. — Он независим! И не управляем. Он до последнего знака изучил закон и петляет как горный ящер, обходя невыгодные ему положения. Он разогнал слуг, оставив одного глупого мальчишку. Я думал, что он избрал его фаворитом, и впоследствии удастся воздействовать через него, но даже этого пустоголового Милдока он выгоняет на ночь.

— Да! — подняла голову Эния. — Он спит один! Он до сих пор не потребовал наложницу. Может, он не… — она шевельнула хвостом, намекая на мужскую несостоятельность короля, но Линна покачал головой.

— Вряд ли… Может, у его вида, как и у нас, есть определённые брачные периоды, а, может, он просто верен какой-то человеческой женщине.

— Люди блудливы! — воскликнула Эния.

— Но не он, — возразил Элса. — Я пытался подсылать к нему самых красивых невольниц, как баларок, так и людей. Бесполезно. Он смотрит на них с интересом, а потом начинает зевать и отсылает.

— Скорее, он просто не даёт зацепить себя, — заметил Линна. — Он осторожен и не хочет дать нам хоть какое-то оружие против себя. Может, его и тянет к этим женщинам, но он знает, что их подсылают.

— Что же делать? — спросила Эния.

— Сделайте так, чтоб он поближе познакомился с Турой. Я заметил, как он смотрел на неё на коронации. Она понравилась ему. Может, не сразу, но рано или поздно он не выдержит. Они оба одиноки, и это толкнёт их друг к другу.

— Не лишено смысла, — задумчиво кивнула вдовствующая королева.

— Он занимается делами? — обратился князь к опечаленному церемониймейстеру.

— Трудно сказать… Наверно, — пробормотал тот. — Он запрашивает самую странную информацию, а потом что-то пишет на листах, которые сжигает. Он ходит в темницу и разглядывает вскрытые тела казнённых. Он носится по пустыне на своей колеснице, оставляя позади охрану. Он говорит о чём-то с баларами. Иногда часами сидит в архиве, листая древние летописи, а вчера целый день бродил с лампой по коридорам дворца, исследуя стены…

— Стены? — изумился Линна.

— Он сказал, что его интересуют барельефы.

— Он ищет потайные ходы, — прошипела Эния.

— И звери… — вздохнул Элса. — Эти звери, которых он держит в покоях. Они привязались к нему. Он кормит их с рук, говорит с ними, как с баларами, он берёт дракона в постель, а мышей спускает с цепочки, и к нему совершенно невозможно войти ночью. Они поднимают дикий визг. Он никому не доверяет, пьёт только воду, ест орехи и фрукты из оранжерей, но только после того, как убедится, что их кожица не повреждена.

— Это всё интересно, — без тени раздражения перебил его Линна. — Но нас больше интересует его политика. Что он думает о войне, о мятежах в дальних провинциях, об оппозиции.

— И о престолонаследии! — добавила Эния.

— Я не могу сказать, что он не думает об этом, — с сожалением произнёс Элса. — Но я и не могу сказать, что именно он об этом думает

II

После бань Элса сразу же вернулся во Дворец. Он поднялся в покои короля и вошёл, когда тот с задумчивым видом изучал древний научный трактат на довольно абстрактную тему о воздействии воды на организм балара. Вода на всей планете была только во Дворце и в нескольких источниках на королевской дороге. Даже в карантинный замок её доставляли в больших кожаных ёмкостях.

— Как вы думаете, Элса, — не оборачиваясь, произнёс король. — Этот трактат построен на теоретической основе или проверен на практике?

Бедный церемониймейстер уже давно подавленный способностью повелителя узнавать вошедшего, не глядя на него, а так же иными его способностями, покорно поклонился и, глядя на мягкие тёмные кудри, спускающиеся на мускулистую спину, ответил:

— Этот трактат написан военным королем Тавором, который славился как исследователь и экспериментатор. У него была возможность проверить свои выводы на практике.

— Хорошо, — король захлопнул книгу и повернулся к балару. — Ну, вы виделись с ними?

— Да, мой повелитель. Я говорил с Линной и Энией.

— И что?

— Они озабочены вашей осторожностью, а Эния в большей части вашим одиночеством.

— Трогательно, — усмехнулся король, продемонстрировав свои ровные белые зубы. От этих гладких, блестящих, плотно сомкнутых пластинок Элсе стало не по себе. Его прежние государи не могли сохранить свои зубы, находясь на рационе, который им предлагался. — Что же они собираются предпринять, чтоб избавить меня от одиночества?

— Они хотят сблизить вас с Турой.

— С Турой, — лицо короля стало задумчивым и печальным. — Бедная девушка. Эти несчастные дочери королей вечно превращаются в разменную монету большой политики… Ладно, пусть присылают. Посмотрим, что мы сможем из этого извлечь. Что ещё?

— Они пока ни на что не решились. Но что бы они ни задумали, мой король, единственный и наиболее верный путь к вам для них лежит через меня. Я донесу вам всё, что узнаю.

— Прекрасно, — король решительно поднялся с кресла и подошёл к окну. — Жара, однако, сегодня… Брухон тут?

— Он ждёт.

— Пусть войдёт.

Элса поклонился и вышел. Король взял с подноса тонкую полоску золотистого мяса и бросил дракончику. Тот подпрыгнул и, лязгнув зубами, схватил её на лету.

— Крепкие челюсти — основа благополучия? — усмехнулся король и вытер руки салфеткой.

Элсе он платил больше, чем Эния и Линна, вместе взятые. Эти траты были вполне оправданы, потому что позволяли ему контролировать информацию, которая поступала в две наиболее влиятельные партии баларов. Сам он получал сведения из более верных источников. Одним из них был начальник полиции Брухон. Конечно, и тут пришлось увеличить выплаты из казны, но в запутанном лабиринте финансовых дел покойного Брамона эти выплаты проходили незаметными.

Маленький и юркий Брухон, похожий на гибрид полевой мыши и варана, тихонько проскользнул в комнату и замер на почтительном расстоянии.

— Прежде всего, расскажите-ка мне, что поделывает достопочтенный Касу, жрец четвёртого чёрного храма? — произнёс король, обернувшись к нему.

— Мы привлекли для слежки за ним служек храма, — таинственно зашипел Брухон. — Он занимается колдовством, вызывает духов Тьмы, не входящих в пантеон богов баларов. Он призывает гибель на голову моего короля и тут же клянется, что сам уничтожит его, называя при этом осквернителем и сокрушителем твердынь Тьмы. У нас уже достаточно свидетельств, чтоб привлечь его к суду и казнить.

— Я велел только следить, — поморщился король. — Что ещё?

— Он рассылает глашатаев по дальним провинциям, дабы они настраивали баларов против государя.

— Что конкретно они говорят?

— Что он собирается снизить налоги, чтоб ослабить армию, и сдать планету теплокровным.

— Так…

— Что он собирается отпустить бунтовщиков, захваченных при подавлении мятежа, чтоб они снова подняли бунты и ещё более ослабили королевство.

— Отлично! — улыбнулся король.