Несмотря на то, что разговор с Костей занял от силы десять секунд реального времени, Иешуа кивает:

— Не спеши, сын мой. Я понимаю, что ты растерян и тебе нужно выслушать всё, что он скажет, а уже потом принимать решение. Но знай, к какому бы решению ты не пришел, Бог всегда с тобой. Он любит тебя и не оставит.

«Бла-бла-бла. Красиво поёт, а? Так и хочется пасть ниц и молить его о прощении. Занять, так сказать, правильную сторону. Заметьте, в отличие от него, я парень простой и не прошу подчинения и поклонений. Мне не нужна ваша вера, да и, как вы уже, надеюсь, поняли, дела муравьев мне до балды»

«Заметил. Ты просто их стираешь…»

«Не тупите, мастер. Откат времени — это не стирание и не убийство»

— Сын мой, позволь сказать лишь одно. У меня нет желаний кроме одного — счастья всем мыслящим существам. Мое появление всегда означает лишь то, что змей осмелел и поднял голову. Здесь он был особенно силен и не позволял мне встать на пути его злодеяний. Благодаря тебе, я впервые смог ему противостоять.

«В этом он прав, мастер. Вы мне на голову наложили огромную кучу. Довольны?»

«Пока не знаю…»

«Пофа не фнаю… Мастер, скажите-ка мне, в чем основное отличие Земли от Варгона?»

«Магия?»

«Магия. Знали ли вы, что появление этого парня означает конец магии для мира? Он высасывает ее, как черная дыра звезды и лет через пятьсот Варгон превратится в унылую пустышку. Идиоты в рясах начнут четвертовать слишком красивых или слишком уродливых за то, что они потомки эльфов или орков. Воняющие дерьмом крестьяне будут танцевать и улюлюкать под сладкие крики сгорающих на кострах за то, что они последние в ком осталась крупинка магии. Так что да, мастер, я зло, а он — добро. И вам пора принимать решение и побыстрее. Ваше унылое сомнение начинает утомлять»

Поднимаю руку.

— Т-а-а-к! Стоять.

Ладно, я уже смирился с тем, что представляю собой затычку в любом отверстии. Я уже даже начал испытывать от этого какое-то удовольствие. Чувство собственного достоинства разрослось до неимоверных высот. Всё-таки кто еще может похвастаться перерождением в мире меча и магии, где ты далеко не крестьянин со стрелой в жопе, которого барин перепутал с белкой.

Если в первый день я, может, и пал бы смертью храбрых от удивления при встрече с богами, да дьяволами, то сейчас… держусь вполне уверено.

— Я наговорился с ним.

— Я рад это слышать, сын мой.

Что ж, сопли жевать я не собираюсь.

— Ты… эм… высасываешь магию из Варгона?

Никогда еще слова не давались так сложно. Почему с ним настолько тяжело разговаривать? Чувствую себя каким-то румяным младенцем на божественном блюдечке.

— За малой правдой таит нечистый большую ложь, сын мой. Не высасываю, а убираю. Скажи, сын мой, дашь ли ты ребёнку меч? Бросишь ли ты его в огонь? Если разум твой благочестив, то нет. Так вот и я лишаю глупое дитя того, чем навредить себе он может.

— Как-то это эгоистично. Взял и забрал, когда хочется. Не очень-то это вяжется со свободой воли.

«А я ему все время это говорю, мастер. Но сейчас он отожжёт своим коронным. Крыть вам будет нечем»

— На всё воля божья, сын мой, — улыбается Иешуа, не открывая глаз.

«Во-о-о. Аргумент, не правда ли? К слову, даже я не знаю, о каком Боге он все время говорит. Среди их братии нет отцов Иешуа»

«Хм… ты уверен?»

«На сто процентов, мастер»

«Может быть просто он… выше вас?»

«Не умничайте, мастер. Эта теория хоть и популярна, но пока мною не доказана»

«Ну да, ты же пуп земли, Костя»

«Скорее пуп Варгона. Да, согласен, Иешуа странный, а источник его сил за пределами даже моего понимания. Но я считаю, он выдумал себе могущественного „Отца“, чтобы скрыть истинный источник своих сил»

«Знаешь, на Земле тебя бы сожгли за богохульство»

«О, да, мастер. Даже не сомневаюсь в этом. Но сожгли бы меня не за богохульство, а за здравый смысл»

«Слушай, Костя, ты вообще-то дьявол. Тебе по должностной инструкции положено всех искушать и обманывать»

«Каюсь, репутация отчасти заслуженная. Но знаете, мастер… С богами жить — по божьи выть».

— Со всем уважением, Иешуа, но я это аргументом не считаю. У людей тоже есть воля, разве нет? Насколько я помню, это наша неотъемлемая часть. А здесь получается у бога воля разрушить Вавилон, устроить всемирный потом, наслать пандемии, лишить магии…

Иешуа открывает глаза. Голубые, чистые, глубокие и… уставшие.

— Разве не люди написали эти истории, сын мой?

— Хм… Да, но идёт-то все от твоих последователей…'

— А они не люди?

— К чему ты клонишь?

— Каждому воздастся по вере его, сын мой. Это и правда божьи слова, но они намного глубже, чем паства его считает. Никто не будет наказан за отсутствие веры в райские пущи и доброту его. Высший смысл в том, что для тех, кто считает, что дальше лишь ничто — сам себе создает пустоту, в которую попадёт, когда настанет его смертный час. Вера — всего лишь дар для тех, кто ищет помощи обрести рай. Вера помогает праведной душе на жизненном пути. И воля ваша принимать этот дар или нет.

«Перевожу, мастер. Верите в рай — попадаете в рай. Не верите — не попадаете. Но он сейчас прямо не хочет признавать, что его бог на это не влияет. А влияет лишь серое вещество под черепной коробкой. Есть лишь Вселенная, а для Вселенной важен только ваш нажитый опыт, а не хорошие или плохие поступки. Просто если вы засранец по жизни, то Вселенная после вашей смерти засунет вас в соответствующую засраничью среду. Например, чиновник-вор в следующей жизни станете бомжом, которого обворовали чиновники. Чтобы, так сказать, набрались опыта со всех сторон. Ах, да, мастер, Иешуа — порождение Времени. А я кто? Правильно. Враг Времени»

«Помолчи, дьявол. Не до твоих нашептываний»

«Вот сейчас обидно было, хе-хе»

«С тобой я уже давно, а вот противоположную точку зрения еще не слышал»

«Хе-хе…»

— Серьезно, заткнись.

— Я молчу, — спокойно отвечает Иешуа.

— Я не ва… тебе, Иешуа.

— Я тоже не тебе, сын мой.

— А, чего?.. Ла-а-адно, это странно. Так, я немного…

— Запутался, сын мой?

— Ага, — хожу туда-сюда. — С одной стороны добрая мама, наплевавшая на логику и здравый смысл, с другой строгий и логичный отец. Каждый любит, но по-своему.

«Фу, мастер. Да вы извращенец похлеще меня»

— Любовь… — вздыхает Иешуа. — Раньше змей и правда знал, что это такое. Но давно забыл. Как ты думаешь, сын мой, почему он именно змей? Ведь это тоже создание божье. Я расскажу тебе. Змей хладнокровен, не знает любви, всепожирающий и убивающий ядом тех, кто в тысячи раз сильнее. У змея лишь одна цель — насытить свой голод. Ты пригрел змея, сын мой. Был укушен им ни раз, и понимаешь его суть, как никто другой. И я спрашиваю тебя, сын мой. Хватит ли тебе свободы воли, чтобы вывести яд из бренного тела?

«Знаете, почему я терпеть его не могу?»

«Потому что он тоже умеет красиво говорить?»

«Не-а. Он искренне верит в то, что говорит. Ни капли сомнений. А ведь первое правило мыслящего существа — сомневаться во всем. Вот скажите мне, как этот пройдоха может так люто верить во что-то примитивное, но при этом оставаться таким могущественным? Эх, знали бы вы сколько у него последователей во Вселенной. По черному завидую, хе-хе»

Перестаю ходить туда-сюда, останавливаюсь, пару раз вдыхаю и выдыхаю.

— Так, хватит. Как я понимаю, мы долго можем разговаривать. Поэтому к делу. Иешуа, что ты хочешь?

— Катализатор, сын мой. Отдашь его мне?

«Не советую, мастер. Последствия будут катастрофическими»

Чувствую… Я чувствую в Косте страх? Впервые за все время он боится, хотя голос его спокоен. Поразительно. При этом он точно испытывает удовольствие от того, что боится. Ведь давно забытая эмоция вернулась. Черепная коробка чувствует себя… живой.

— Почему ты не отнимешь у меня катализатор?

— Отниму? — Иешуа улыбается мне так, будто я спросил что-то очень глупое. — Разве я похож на того, кто отнимает? Похож я на того, кто лишает свободы, воли и свободы воли?