Далее мы воспользовались силами лучников. Врагов было много. Они, как муравьи, ползли по стенам. И некоторым это удавалось. Они карабкались по стенам, но вскоре срывались вниз из-за льющейся на них горячей смолы. Ее мы тоже держали наготове. Я предполагал, что атака может начаться в любой, неожиданный для нас, момент.

Я предложил главнокомандующему отправить небольшое войско за стены, чтобы защищать ворота. На тот момент враги пробивали ворота тараном. Но главнокомандующий меня не послушал, упирая на то, что у него не так много людей в запасе.

Но я был не согласен с его решением. Видя состояние ворот, боялся, что они вскоре просто не выдержат. Хотя главнокомандующий уверял, что ворота крепкие. Я взял своих людей и, когда выпала такая возможность, мы выбрались за крепостную стену и вступили в бой. Он был трудным и жестоким. И несмотря на то, что многие отдали свои жизни, город Манрен мы защитили. Часам к одиннадцати или двенадцати сражение закончилось. Враги отступили.

Знаете, что мне показалось странным, Ваше Величество: атаку организовали не в полной силе. Большая часть вражеской армии ожидала в лесу, просто наблюдая за жалкими попытками своих товарищей пробраться через стену. Кажется, все это было сделано с той целью, чтобы разведать наши сильные и слабые стороны. А еще — ослабить нас. После утреннего сражения мы потеряли значительную часть войска. Я считаю, что новая атака — это дело времени. И когда она произойдет, у нас будет недостаточно сил.

От Чада Рейнли

Его Величеству'.

Эмирей опустил руку с письмом и задумчиво уставился на гонца. То растерялся от взгляда короля.

— Передать что-нибудь командиру Чаду? — осторожно спросил он.

— Да, — рассеянно проговорил Эмирей, — я напишу письмо. Подожди немного.

Анна последовала за Эмиреем. Но едва она сделала несколько шагов, вокруг все вдруг потемнело, почернело. Анна уже привыкла к этому. Кажется, сон хочет показать ей другую сцену.

Когда она открыла глаза, то ее ослепил солнечный свет. Но вскоре глаза привыкли к свету, и Анна смогла оглядеться.

Она находилась во дворе. С восточного крыльца спешно спустился король Эмирей. Его хмурое лицо и задумчивые глаза наводили на Анну мысль, что тот, видимо, размышляет о сражении в Манрене. Один из главных Его городов в опасности.

Неожиданно Эмирей остановился и повернулся к Анне. Они, казалось, встретились взглядами. Ее сердце замерло от волнения, к горлу подступил ком. Сначала она обрадовалась, что он ее увидел. Взгляд короля был так похож на взгляд графа Эмирсона. Но вскоре до Анны дошло, что Эмирей просто не мог ее видеть. Значит, он смотрел не на нее.

Анна обернулась и увидела за своей спиной принцессу Элизу. Та сидела на корточках и рассматривала клумбы со светло-фиолетовыми цветами, разбитые во дворе. Впервые Анна не видела на ее лице скорбь. Оно было умиротворенным и спокойным.

Анна посмотрела на Эмирея. Тот не сводил пристального взгляда с принцессы. Он растерянно шагнул в ее сторону, но остановился в нерешительности. Думал, наверное, стоит ли ему к ней походить. Но потом видимо желание приблизиться к Элизе оказалось сильнее судорожного волнения. Эмирей прошел сквозь Анну и спросил:

— Вам нравятся эти цветы?

Элиза испуганно повернулась. Увидев Эмирея, она успокоилась.

— Мне они нравятся еще с детства, дома у меня был небольшой сад, где я выращивала разные цветы. Там росли и колокольчики. У них причудливая форма лепестков, а еще прекрасный запах.

— Вы, наверное, знаете, что они означают? — спросил Эмирей, переведя взгляд с цветов на принцессу.

— Колокольчик — символ доверчивости, — ответила она, — а еще говорят, что они служат оберегом и отгоняют нечистую силу. Но это всего лишь наивное поверье.

Элиза встала и повернулась к Эмирею.

— Как обстоят дела? — спросила она.

Король поделился с ней последними неутешительными новостями, прибывшими из Манрена.

— Вот как, — встревожилась Элиза. — Главное, что получилось защитить город.

— Но это ненадолго, — помрачнел Эмирей, — скоро все повторится, и тогда вряд ли наших сил окажется достаточно.

Элиза посмотрела на него с не появлявшимся ранее сочувствием.

— Я знаю, что такое страх потерять страну, — призналась Элиза. — И несмотря на то, что вы все же остаетесь моим врагом, я понимаю, как вы беспокоитесь за свой город.

— Почему мы должны быть врагами? — не сдержался Эмирей, и тут же пожалел о своих словах.

Элиза, видимо, не ожидала подобного. Она растерянно посмотрела на короля.

— А как быть? Взять и забыть все, что было между нами? — не понимала она.

— Неужели мы не можем быть друзьями? — осторожно спросил Эмирей, смущенно опустив взгляд. — Неужели обязательно нам быть врагами?

Элиза замолкла, не зная, что ответить.

— Не стоит ничего говорить, — понимающе добавил Эмирей. — Если вам так угодно, то ничего. Будем врагами.

— А кем вы хотите быть после всего, что произошло? — Элиза тяжело задышала. — После того, как мы годами крушили города друг друга? После того как ненавидели друг друга и желали смерти?

— Разница знаете в чем? — усмехнулся Эмирей. — Я никогда не желал вам смерти, ибо не могу желать подобного тому, кого никогда не знал. А в тот день, когда вас увидел…

Эмирей не договорил. Замолчал. Не смог докончить начатое. Он повернулся к Элизе спиной и направился по своим делам.

— Постойте, — остановила его принцесса, — что изменилось, когда вы меня увидели?

Эмирей молчал. Ему будто что-то мешало ответить. Анна подошла и увидела, как на его лице отразилась мука. Его что-то терзало, беспокоило. И с этим он никак не мог справиться.

— Все изменилось, — лишь выдавил он из себя и ушел.

Элиза недоуменно посмотрела ему вслед. В глазах ее читалось огромное желание его понять.

— Все изменилось, — задумчиво прошептала Элиза. — Что же вы имели в виду?

Анна на рассвете вышла из дома. Первые лучи солнца едва прокрадывались к небу. Она направлялась к лавке Маргарет, где организуют сбор к отъезду в поле. По пути к рынку, Анна вдоль дороги расслышала шорох. Она повернулась в ту сторону, откуда доносились звуки. И увидела сидевшего на земле человека, укрытого потрепанным, старым и серым плащом. Он что-то невнятно шептал, бормотал.

Проходя мимо, Анна смогла чуть получше разглядеть его лицо, выглядывающее из капюшона грязного плаща. Тут же узнала и ахнула. От неожиданности она попятилась назад и замерла, как вкопанная. Неужели это правда он? На Анну смотрели знакомые глаза и не узнавали. Альберт ее не помнил. Он сидел на земле у дороги весь грязный, в старой одежде и с совершенно отчаянным выражением лица.

— Анна!

Девушка вздрогнула, услышав свое имя. Ее плеча коснулась нежная рука. Она повернулась и увидела Мию.

— Доброе утро, — слабо улыбнулась Анна и перевела растерянный взгляд с Альберта на подругу.

Вместе с Мией Анна пошла к овощной лавке Маргарет. Она больше не останавливалась и не оглядывалась назад.

Кажется, Альберт находился в довольно жалком положении. Если он не помнил Анну, значит он не помнил вообще ничего. Ни о себе, ни о ком еще. Прежде Анна боялась, что граф мог сделать с ним что-то ужасное, например, убить. И хотя ненависть к Альберту у Анны была велика, она все равно не хотела его смерти. Теперь, увидев Альберта, она даже немного успокоилась. Граф мог бы его убить. Но решил этого не делать. Почему? Быть может, причина крылась в том, что он изменился. Если до проклятья он и правда был жесток, безжалостен, мог убить любого, кто встанет на его пути, то сейчас он изменился. Он не убил, хотя мог. Он сжалился и проявил милосердие. Эта мысль согревала Анне сердце. Поэтому целый день она пребывала в хорошем настроении.