Граф Эмирсон вздрогнул. Казалось, на него обрушилась с неба волна, силу которой он не мог измерить. Он сглотнул. Опустил глаза, чтобы Сэм, всегда видящий его насквозь, не прочел в них ураган, перед которым граф содрогнулся. Но было поздно. Для Сэма молчание стало более чем достаточным ответом.

— Мы именно этого и желали избежать с вами, — Сэм устало закрыл глаза. — Нельзя позволять чувствам затмевать рассудок. Не забывайте своей цели, ведь проклятье может снять только она…только перерожденная душа Элизы способна снять со всех нас эту ношу.

Граф встал с кресла. Лицо его вдруг посерьёзнело. Иногда правильный выбор приносит боль. И он ощущал, как предлагаемое Сэмом необходимое решение вызывает в его теле ощущение холода. Оно болезненно распространяется и, кажется, проникает в сердце, в живот, в руки и ноги. Но, пожалуй, было уже поздно выбираться из этого бушующего водоворота, куда он был втянут с того дня, как увидел Анну. Вынырнуть или всплыть уже невозможно. Спасения нет. И хотя граф не признавался даже самому себе, он испытывал к Анне настоящие теплые чувства, которые раньше, еще до проклятья, согревали его одинокое сердце. Сейчас одна лишь мысль остаться вновь одному затмевала собой голос рассудка.

— Наверное, ты прав, — ему тяжело дались эти слова, но он пересилил себя. — Если бы она была истинной, то метко давно бы обнаружилась. Но этого не произошло. А значит, я ошибся.

— Ради самой же Анны вы должны отпустить ее, — Сэм одарил графа ласковым взглядом, каким обычном смотрят отцы на своих сыновей. — У нее есть жизнь за пределами замка, и она должна ее прожить. Чем дольше она здесь задерживается, тем сильнее отдаляется от своей жизни. Тем более из-за нее о вашем существовании узнал еще и ее ухажёр. Пришло время, граф.

Эмирсон понимающе кивнул.

— Я завтра ей об этом сообщу, — сказал он, — завтра она покинет замок, и все вернется на круги своя.

— Не думаю, что все будет по-прежнему, — грустно возразил Сэм. — Анна оставила в вашем сердце глубокий след, который едва ли так быстро исчезнет. Но это нужно сделать. Ради Анны и ради нас всех.

— И ради Элизы, — граф Эмирсон спрятал блестящие желтые глаза под веками, — я не должен тратить время на других. Я должен ее отыскать.

Ну вот, опять! Вроде бы граф знал, что поступает правильно, что мыслит так, как надо. Но тогда почему его сердце так болит? Почему в него словно вонзаются тысячи мелких иголок с раскаленными наконечниками? Почему душа так терзается от тоски?

— Сэм, я хотел…- граф остановился.

За дверью послышался странный шорох. Он переглянулся с Сэмом и прочел в его взгляде нечто подозрительное. Что-то не так. Граф Эмирсон осторожно и почти бесшумно подошел к двери. Он коснулся ручки, желая ее потянуть на себя. Но вдруг дверь сама собой открылась…

— Альберт? — глаза Анны расширилась от ужаса.

Он приближался к ней, становясь все ближе. Но как он пробрался в замок? Имение графа невидимо для обычных смертных. Но что тогда здесь делает Альберт?

Альберт стянул с Анны одеяло и, грубо схватив за локоть, заставил встать на ноги.

— Ну здравствуй! — проговорил он и ухмыльнулся.

Если несколько мгновений Анна тешила себя мыслью, что все происходящее может быть страшным кошмаром, то все изменилось, когда ее коснулась мощная рука Альберта. Она ощутила его прикосновение, а значит, все происходит наяву.

— Что вам надо? — Анна хотела вырвать свою руку из его лап. — Отпустите же!

Но его пальцы не разжимались.

— Ты пойдешь со мной, — сказал он непререкаемым тоном.

Чтобы Анна не смогла закричать, он закрыл ее рот ладонью. В комнате раздались тщетные мычания. Где же граф? Почему он не приходит ей на помощь?

Альберт потащил девушку к выходу. На ней было всего лишь легкое ночное платьице, а на ногах и вовсе ничего. Открыв дверь, Альберт осторожно высунул голову в коридор. Его глаза бегло обследовали обстановку. Удостоверившись в чем-то, он спокойно вышел из комнаты, увлекая за собой не перестающую брыкаться Анну.

И только когда они прошли мимо комнаты графа, Анна поняла, что именно рассматривал ее похититель. Дверь в покои графа была открыта нараспашку. Анна за несколько секунд смогла увидеть, как граф оттолкнул от себя какого-то лысого человек в черно-коричневом плаще со страшным шрамом на правой щеке, пересекающим лицо с острыми скулами, как потом граф обрушил на него несколько ударов кулаком. Рядом с графом бок о бок стоял Сэм, отбиваясь от другого крупного мужчины с широкой грудью. Кто все эти люди, Анна не знала. Они были ей незнакомы.

Анна пыталась позвать графа, но не смогла. Альберт крепче зажал ей рот, и вскоре тщетные попытки девушки привлечь внимание графа оказались запоздалыми: комната графа осталась позади. Они спускались по лестнице, когда на половине дороги перед ними оказалось нечто угрожающее.

— Гаф! — злобно прорычал Руф.

Альберт хотел спуститься на еще ступень вниз, но раздалось сердитое шипение Руфа. Тогда он испуганно попятился назад. Придерживая одной рукой рот Анны, Альберт вынул из-за пазухи охотничий нож. Его лезвие зловеще заблестело. Но собака этого не испугалась. А чего ей пугаться? Ведь она не может умереть от обычного оружия, от которого погибнут простые смертные. Но тут Анна тревожно нахмурилась. Убить нельзя, но можно ранить. Она вспомнила раны графа Эмирсона, какую сильную боль они причиняли ему и как долго они не заживали.

Анна перевела взгляд с острого ножа на Руфи. Рыжее создание продолжало гневно выть. Но Альберт, видимо, ощутил себя с ножом в руках гораздо увереннее. Когда у тебя есть что-то, чем можно защититься, ты становишься смелее. И именно это отразилось на его лице. Уверенность и бесстрашие. Он спустился вниз и потянул за собой Анну. Оказавшись достаточно близко, он махнул перед собакой ножом. Но та резко отскочила. Руфи понимал, что предмет в руках этого мужчины может иметь для него какую бы то ни было опасность, однако его это не остановило. Руфи бросился к ногам Альберта и острыми зубами вцепился в его плоть.

— Ах ты, тварь какая! — выругался Альберт, болезненно сморщив лицо.

Он хотел отбросить животное, но Руфи крепко вцепился клыками в его ногу. Вот тогда для Анны настал подходящий момент: она смогла отбиться от Альберта и вынырнуть из его крепких рук. Чуть не споткнувшись о ступень, Анна едва удержалась на ногах и побежала вниз, зовя свою собаку:

— Руфи, бежим!

Уши собаки дрогнули, услышав ее голос. Разжав пасть, Руфи отпустил ногу Альберта, оставив на ней кровавый след от клыков, и побежала за Анной, радостно виляя хвостом.

Альберт, хромая на одну ногу, бежал вслед за ними. Анна добралась до открытых настежь главных дверей и остановилась. С улицы в двери врывались порывы сильного холодного ветра. Она не знала, что ей делать: бежать на улицу или оставаться в замке? Где будет безопаснее? Пока она судорожно размышляла, пытаясь отыскать верное решение, Руфи потянул ее за край подола. Анна непонимающе посмотрела на пушистого друга.

— Что? — спросила она.

Руфи мотнул головой в правую сторону. Анна поняла, что собака пытается ей указать дорогу. Анна согласна кивнула и последовала за собакой. Руфи бежала впереди, вслед за ней, не отставая, бежала Анна. Чем дальше они отдалялись от Альберта, тем больше Анна осознавала, куда именно Руфи ведет ее. В тронный зал. Туда, где из пола росло огромное дерево. Но зачем? Почему Руф ведет ее именно в этом направлении?

Однако, когда оставалось до тяжелых дверей тронного зала всего пару шагов, Анну сзади схватила мощная рука. Альберт ухватил ее за волосы, заставив от боли вскрикнуть. Такое уже происходило той ночью, когда собственный отец отказался от Анны. Когда она осталась совершенно одна в этом большом мире.

Руфи злобно зарычал и бросился к нему. Но тот здоровой ногой так сильно оттолкнул его, что бедное создание отлетело в сторону и болезненно заскулило.

У Анны от боли заблестели глаза. Альберт, грубо держа девушку за волосы, потащил вслед за собой. Но вдруг послышалось чириканье. Анна подняла голову и увидела появившуюся в зеленом сгустке птицу с голубыми крыльями. Это был Пол. Он яростно махал крыльями перед глазами Альберта.