Сбоку мелькнула тень, и Софию кто-то схватил за руку, в мгновение ока затащив в пустой и тёмный кабинет.

— Напугал! — сипло выдохнула она, едва не выплёвывая лёгкие. В висках стучала кровь, даруя невероятные ощущения во всём теле. Хотелось лечь прямо на грязный пол и больше никогда не вставать. Быть может, если бы не халтурила на физкультуре, то сейчас ей так отчаянно не приходилось бы бороться с желанием пасть замертво? Совсем как рюкзак, чья лямка соскользнула с плеча.

— Ты бы предпочла продолжить ваш забег? — усмехнулся краешком рта Доминик, прикрыл дверь и беззвучно провернул в замке ключ. Теперь был виден лишь силуэт его фигуры в слабом свете — нынче в шесть часов вечера на улицы уже успевала опуститься беззвёздная ночь с кусачими морозами. — Извини, если вмешиваюсь не в своё дело — со стороны ваша игра в догонялки выглядела жалко.

— Да если бы мы просто играли, — София прижалась затылком к прохладной стене. По шее, щекоча, стекла капелька пота. — У него глаза кровью налились… я банально спасала свою жизнь бегством.

Металлическая ручка с холодным лязгом дёрнулась, а в следующую секунду вся дверь заходила ходуном, как если бы кое-кто очень психованный яростно желал попасть в эту закрытую аудиторию.

Она не собиралась кричать, но чужая ладонь всё равно предусмотрительно легла на её рот. А сам Доминик приблизился слишком близко, давая снова окунуться в аромат дорогой туалетной воды: лёгкий и ненавязчивый, как морской бриз у соснового бора. Воздух возле него обладал дурманящими свойствами, опьяняя покрепче коварного шампанского, чьи пузырьки незаметно ударяли по мозгам. Казалось, им невозможно надышаться.

— Тихо, — прошептал он где-то в районе виска, убирая руку.

— Софи, ты там? — добродушно протянул Джулиус в дверную щель. — Выходи. Мы просто поговорим. Я ничего тебе не сделаю.

Как же, ничего не сделает. И двадцать минут по всему главному корпусу гонялся за ней с криками: «Стой, стерва», — тоже исключительно в миролюбивых целях. Насколько глубоким должно быть отставание в умственном развитии, чтобы поверить его тихому, вкрадчивому тону?

У шкафчиков в холле ей повезло заметить Джулиуса первой. И то, что он был чем-то глубоко опечален. Поэтому София оказалась готова убегать, стоило взгляду горящих ненавистью глаз упасть на неё. А толкучка после пятой пары и двадцать метров дали ей приличную фору, чтобы в кратчайшие сроки увеличить расстояние между ними в два раза — в школьные года она лучше всех раскрывалась на коротких дистанциях.

Однако, к чему София оказалась не готова, так это к тому, что спринт плавно мигрирует в забег на более длинную дистанцию с препятствиями. Пару раз хотелось плюнуть на всё и прекратить нелепую погоню. Не стал бы он её убивать в самом же деле? Может, ударил или ещё какую-то гадость сделал бы. Но по инерции на последнем издыхании она продолжала упрямо перебирать ногами вплоть до того, пока не вмешалось третье лицо, фактически вырывая её из рук преследователя.

— Ты ела клубнику? Пробуждает аппетит, — горячий шёпот защекотал нежную кожу возле уха, переключая внимание на себя.

Тот факт, что Доминик сейчас тоже мог в полной мере оценить, как от неё пахло, жутко смутил Софию. После затяжной пробежки от неё благоухало явно не одной клубникой, благодаря парфюмированному шампуню. Запашок наверняка стоял такой, что не описать цензурной речью.

— Помолчи. Он может нас услышать.

— Не думаю, что у него настолько острый слух.

— Ничего не слышно. Может, он уже ушёл? — она повернула голову и ткнулась носом ему в щёку, а губами мазнула по линии челюсти. — Прости. Тут ничего не видно…

Договорить он ей не дал, до того стремительно обрушившись со своим поцелуем, что София от растерянности вся сжалась. Вздрогнула, когда одна рука легла на талию и скользнула по пояснице, случайно нырнув мизинцем под тонкий кашемировый свитер, а всё остальное время старательно изображала статую. Его нахальный язык толкнулся в сомкнутые губы, желая проникнуть туда, куда его никто не звал. Но Доминик не проявил настойчивости, быстро смирился с тем, что углубить поцелуй не выйдет, и решил просто-напросто растерзать её губы своими: прохладными и нежными, как сгустившийся туман в конце жаркого лета.

Стоило отдать ему должное — целовался он, как настоящий профессионал. Как бы София ни старалась сопротивляться, рационализируя свои ощущения, а сладкое томление всё равно растекалось по её жилам подобно раскалённой лаве, обжигая изнутри. Приходилось из всех сил сжимать кулаки, чтобы не дать рукам забыться и лечь ему на шею.

Улыбнувшись ей в губы, Доминик прошептал:

— Дыши.

И только после его короткого замечания она поняла, что всё это время стояла, затаив дыхание. Покраснела до корней волос и, упёршись в каменную грудь ноющими ладонями из-за онемевших пальцев, оттолкнула совратителя.

— Что это сейчас было? — тихо спросила София, впервые на своей памяти радуясь темноте; года пролетали, а её страх перед неизвестностью, скрывающейся во мраке, никуда не исчезал. Но поскольку рядом с ним она вечно то краснела, то бледнела, — сейчас спасительная темнота воспринималась, как благословение небес.

— Ты про поцелуй? — беззаботно уточнил он, судя по звуку и уменьшению высоты силуэта, присев на край парты. — А что с ним было не так?

— Я не целуюсь с кем попало.

— Не могу похвастаться тем же.

— Больше так не делай.

— Не целоваться с кем попало? Ладно.

— Не целуй меня, — нервно пояснила она, от возмущения заговорив в полный голос.

— Тебе не понравилось?

— Для меня поцелуи неприемлемы вне отношений.

— Хорошо. Давай встречаться, — Доминик сказал это таким тоном, словно речь шла о незначительной мелочи, вроде покупки банки газировки в торговом автомате. Какой-то сущей ерунде, что даже не нуждалась в обсуждении. Никакой влюблённостью там и близко не пахло.

— Нет, спасибо за щедрое предложение.

— Почему?

— А зачем? Чтобы через пару часов расстаться, когда ты нацелуешься?

— То есть, вопрос лишь во времени? — хмыкнул он, явно улыбаясь.

— Нет, господи!.. Как ты так всё выворачиваешь? Это определённо талант.

— Талантливый человек талантлив во всём.

С каких пор Доминик стал так откровенно с ней флиртовать? Конечно, подозрительные телодвижения в свою сторону София давно заметила: ещё со времён фотосессии. Но до последнего не хотела придавать им реального веса, поэтому всё упорно списывала на легкомысленность и общую распущенность его характера. Убедить себя в том, что он ко всем девушкам так относился, оказалось очень просто — его частенько окружала толпа регулярно посещающих косметологов красавиц. А вот игнорировать то, что он к ним не проявлял особого интереса и банально позволял к себе липнуть, было уже чуть сложнее. Там приходилось думать над извращёнными оправданиями подобного поведения.

Прошло достаточно времени, чтобы она смогла увидеть и понять: то, как Доминик вёл себя с ней наедине, отличалось от его игры на публике. Он словно сбрасывал маску и показывал себя настоящего. Позволял резким словам слетать с губ, а глазам вонзать острые взгляды. Демонстрировал своё истинное, по-настоящему циничное видение мира, в котором грязи было больше, чем чистоты. Стоило ли это всё воспринимать за серьёзные намерения?.. Или она додумывала лишнего? И у него было достаточно много людей в окружении, с кем он также переставал играть в золотого мальчика?

Скорее всего, ей просто хотелось быть для него особенной.

Присев на корточки, София нащупала рюкзак, брошенный на пол. Достала телефон и включила фонарик, чтобы добраться до двери без происшествий.

— Уже уходишь? — Доминик двинулся за ней следом.

— Да, но меня провожать не надо. Найду дорогу домой.

— В этом ты ошибаешься, — он опередил её и первым открыл дверь, чтобы выглянуть в коридор. — Провожать тебя надо, притом до самого дома. Жюля поставили перед фактом отчисления. Почему он решил, что ты к этому имеешь отношение, без понятия. Отчислили его из-за воровства денег, а не скандала, связанного с тобой.