Друзья по обычаю стремились уйти от деревни, чтобы не пользоваться камнем у всех на виду, но далеко уйти им не дали.

– Куда собрались, страннички?

На дороге стояла Мерек. Змеиные глаза ее сверкали безумием и нетерпением, длинный подол черного плаща трепал ветер.

Друзья замерли, на лица их пала тень.

– А ты здесь откуда? – вопросом на вопрос ответил посуровевший Гэдор.

– Да так, – прищурилась она. – Была неподалеку, услышала про вас. Решила поздороваться.

– Хорош языком чесать, – бросил Мар. – Говори, что тебе нужно.

– А ты за словом в карман не лезешь, – сверкнула глазами Мерек. – Но ты прав, кровосос. – Она перевела взгляд на Хейту. – Я прилетела за тобой.

Девушка хмыкнула.

– Значит, зря летела. Сколько раз повторять, я с тобой не пойду.

Химера довольно осклабилась, обнажив крепкие острые клыки.

– Пойдешь как миленькая. Когда выслушаешь, что я хочу сказать.

– Не слушай ее, Хейта, – подступил к ней Гэдор. – В ее словах, как и в пасти, только яд.

– Ох да. – Мерек закатила глаза. – А кого прикажешь ей слушать? Неудачника, который не смог спасти собственную семью? Полоумного упыря, который разорвет ей глотку, если хлебнет лишнего? Невоспитанную дикарку, что вечно клокочет от ярости? Или вечно хмурого оборотня, который…

– Замолчи! – резко бросил Гэдор, схватившись за лук – Или снова получишь стрелой в грудь.

Мерек едко усмехнулась и поглядела на Хейту.

– Неужто ты не чуешь, что они что-то скрывают? Всякий раз, как я заговариваю об оборотне, следопыт стремится заткнуть мне рот.

Хейта сложила руки на груди и нахмурилась.

– Я бы зашил его, если б смог, – отозвался Гэдор. – Ты хочешь прибрать Хейту к рукам. Для того и выдумываешь грязные сплетни. Твой поганый змеиный язык все уродует и искажает.

– Неужели? – химера вскинула бровь. – Выходит, это не оборотень растерзал отца Хейты?

В воздухе повисла звенящая тишина. Хейта обалдело вытаращила глаза, перевела взгляд на друзей, снова на Мерек и громко расхохоталась.

– Брон?! – воскликнула она. – Убил моего отца? Ты правда думаешь, я в это поверю? Из всей лжи, что ты могла придумать, эта воистину совершенно безумна.

Химера вперила в оборотня давящий взгляд.

– Скажи. Или ты собрался врать ей всю жизнь?

Хейта поглядела на оборотня, но при виде его омраченного лица улыбка сползла с ее губ.

– Брон? – голос девушки предательски дрогнул.

Тот мучительно разжал губы.

– Всё было не так.

Хейта отпрянула, прикрыла ладонью рот. Краска отхлынула от ее лица.

– Что ты такое говоришь?

Оборотень поглядел на нее, точно загнанный зверь. В серых глазах его клубилась мука.

– Я убил твоего отца, но не по своей воле.

Хейта ахнула и пошатнулась, словно земля задрожала под ее ногами, крушась и низвергаясь в пропасть.

Оборотень инстинктивно рванулся к ней, но Хейта отшатнулась и выставила руки.

– Не смей! Приближаться не смей! – Глаза ее утонули в океане боли. – Как ты мог? – шепотом вскричала она. – Как мог?

– Я был не в себе, – в отчаянье прошептал Брон. – Меня опоили.

Но Хейта в смятении его совсем не слышала.

– Что он сделал тебе? Он ведь хорошим человеком был!

– Хорошим, – судорожно выдавил оборотень. – Лучшим.

Химера созерцала эту сцену с гадкой довольной ухмылкой. Мар и Харпа просто замерли, разинув рты. И только Гэдор неуверенно приблизился к девушке.

– Хейта…

Девушка поглядела на него и во взгляде ее зарницей вспыхнуло понимание.

– Она права. Ты пустил в нее стрелу. Ты обрывал ее попытки заговорить. – Она ошеломленно пошатнулась. – Ты знал… – Девушка оглянулась на Мара и Харпу, но те лишь пораженно помотали головами.

Химера медленно приблизилась к Хейте.

– Ну а сейчас ты пойдешь со мной?

Та подняла на нее невидящие глаза.

– Отчего? То, что ты поведала мне эту отвратительную тайну, не значит, что мы с тобой теперь друзья.

– Так я этого и не прошу, – примирительно вскинула руки Мерек. – Но у меня гостит Фэйр. Думаю, он будет рад тебя видеть. И потом, это не единственная тайна, что мне известна. Думаю, остальные тебе тоже будет любопытно узнать.

Хейта горько усмехнулась.

– Да. Очень любопытно.

Мар подался вперед.

– Хейта, даже думать об этом не смей! – Лицо его страшно побледнело. – Ты ведь понимаешь – это ловушка. Планы химеры добрыми не бывают. Она получит от тебя то, что ей нужно, и непременно обманет.

– Судишь по себе, подлый вор? – прошипела Мерек. – Всем известно, что ты тот еще пустобрех. – Она вновь обернулась к Хейте. – Я не стану неволить тебя. Не беру в плен. Зову погостить. Кто знает, быть может, мы правда сможем подружиться. А нет, тогда каждая пойдет своим путем.

Хейта потерянно огляделась. Брон уронил голову и глядел в землю. Харпа насупилась и, встретившись с глазами Хейты, отрицательно покачала головой. Мар глядел жалобно, а в глазах Гэдора плескалась печаль.

– Я… – Хейта запнулась, – я не могу здесь больше оставаться. Сейчас, а возможно, и никогда. – Она обернулась к Мерек. – Твоя взяла. Я полечу с тобой.

Из груди упыря вырвался утробный стон. Харпа яростно взревела. Брон и Гэдор не издали не звука. Лишь плечи волка-оборотня содрогнулись, как от удара.

Мерек положила ладонь Хейте на плечо.

– Идем?

Девушка в последний раз поглядела на потрясенных спутников и двинулась следом за Мерек. А они остались стоять на тропе, так и не проронив ни звука. Через некоторое время над лесом, тяжело взмахивая кожистыми крыльями, поднялись две уродливые гаргульи, на которых темнели фигуры Хейты и Мерек.

Мар шмыгнул носом, утер рукавом лицо и обернулся на Гэдора.

– Как думаешь, она купилась?

Следопыт кивнул.

– Похоже на то. – Он подошел к Брону и осторожно заглянул ему в глаза. – Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это дважды, мой друг.

Тот качнул головой.

– Мне нет. Я это заслужил. Это я должен был тогда умереть, не он.

Гэдор бережно сжал его плечо.

– Ты совершил зло, но не спеши подписывать себе смертный приговор.

Брон дернулся и отступил.

– Отчего? Я убил отца Хейты. Отнял того, кто был ей дорог. Я солгал ей. Разбил сердце.

Гэдор упрямо покачал головой.

– Один поступок…

Брон резко вскинулся, горькие глаза мрачно сверкнули.

– Один? Ты знаешь, скольких я убил после? Тех, что умоляли, корчась в луже собственной крови? Просили пощадить? Они не были злодеями или убийцами. Простыми людьми. Я убивал их потому, что мне за это платили. – Он устало вздохнул. – Я знаю, что совершил. И знаю, чего заслуживаю. Так что не смей даже пытаться меня переубедить. – Глаза оборотня сверкнули во тьме. – Арх гируэ агрэм! – веско бросил он и тяжело зашагал прочь.

Никто не посмел его остановить.

Мар задумчиво почесал затылок.

– Знакомые слова…

– Чужую кровь смой своей кровью, – проговорила Харпа.

Друзья мрачно переглянулись.

– Один из древних заветов волков-оборотней, – пояснила девушка. – Его давали при посвящении из волчонка в волка. Говорят, некоторые так чтили его, что, отняв жизнь у безвинного, не дожидаясь суда, сами бросались на ножи.

Гэдор с мрачной грустью поглядел оборотню вслед.

– Надеюсь, Брон чтит его не столь сильно, – тихо произнес он.

Хейта подхватила с земли пару сухих сосновых веток. В ее вязанке прибыло хвороста. Брон шагал рядом. За его спиной высился уже целый скирд хрусткого валежника.

– Здо́рово, что огонек пока не загорелся, – улыбнулась девушка. – Это значит, что всё тихо-мирно. Да и нам какая-никакая передышка.

Оборотень не ответил. Он бы с радостью отправился сейчас кого-нибудь спасать. Схватился бы с чудовищем. Да что там! С целым полчищем лютых тварей. Лишь бы не идти подле Хейты, изнывая от страха и чувства вины, томясь осознанием, что дольше молчать невозможно, ибо лучше случая, верней всего, уже не представится.