В голове у Хейты мелькнула туманная мысль: а в яме валяется Мар, и его ждет та же участь. А если этому полоумному изуверу удастся вырваться отсюда, какие беды и страдания он обрушит на остальной мир? Собственный голос вдруг зазвучал у нее в ушах: «Ты мне веришь?»

И тогда Хейта почувствовала в груди неистовый жар. Он захлестнул ее потоком безудержной силы. Точно внутри ее существа, в пепел обратив темноту, пробудилось настоящее неистовое Солнце. Хейта подняла внезапно просиявшие глаза, вскинула руку.

Дорг Лютый был настолько уверен в победе и не ждал сопротивления, что удар слепящим светом застал его врасплох. Неуклюже взмахнув руками, он рухнул на спину. Сизый свет истаял, точно легкая облачная дымка. Хейта и ее спутники освободились от вражеских пут.

Дорг Лютый собрался вскочить на ноги, но Хейта снова вскинула руку. Свет ударил его в грудь и прижал к земле. Теперь Хейта возвышалась над ним, точно истинное порождение небес. Горели ее глаза, щеки, руки. Даже вишневые волосы, казалось, источали слабое сияние.

– Позволь теперь мне дать совет, – веско проговорила она. – Никогда не вступай в схватку с тем, кому есть что терять. Ибо он будет биться не только за себя, но и за всех, кто ему дорог. И чем их будет больше, тем неистовей он станет разить.

Дорг Лютый отчаянно задергался, пытаясь вырваться из хватки света. Глаза его горели от бешенства. Но синяя мгла на его пальцах бесследно таяла, едва успев зародиться.

Хейта усмехнулась:

– Боюсь, это бесполезно.

– Не… убивай… меня, – вдруг прохрипел он.

– Это почему же? – с издевкой отозвалась девушка.

– Я не навредил твоим друзьям.

– Ты навредил Мару, – напомнила она. – Остальным просто не успел. А сколько жизней до этого ты загубил здесь и за этими пределами?

– Все… равно… – через силу выдавил тот. – В тебе… нет этого. Ты… не убийца.

– Знаешь, – в девичьем голосе слышалась насмешка, – возможно, ты и прав. Но дело ведь вот в чем. Я всё думаю… а убийство ли это, если лишаешь жизни того, кто мертв уже как тысячу лет?

– Ты… не посмеешь казнить меня… без суда, – сверкнув потухшими глазами, просипел тот.

– Тоже верно, – охотно согласилась Хейта. – Но, если подумать, суд уже приговорил тебя к смерти. Давным-давно. Я лишь повторно привожу в исполнение древний приговор.

Безумный лиходей приподнялся из последних сил и, вперив исполненный ненависти взгляд в лицо Хейты, прошипел:

– Я Дорг Лютый. Я – Фэй-Чар. Величайший волшебник в истории мира!

– Неверно, – неумолимо бросила Хейта. – Среди нас лишь один Фэй-Чар – Я. А ты… ты лишь жалкая тень. Гнусный отголосок того, кого давно нет в живых. Но даже он не был величайшим волшебником. Лишь безумным и жестоким убийцей. – Девушка смерила Дорга взглядом, преисполненным отвращения. – Слишком долго ты отравлял своей мерзостью этот мир. Пришло время положить этому конец.

Золотистый свет, направленный в грудь Дорга Лютого, сделался еще ярче и яростней. Предчувствуя неизбежную гибель, тот задергался изо всех сил в отчаянной надежде освободиться, но тщетно.

В потухших глазах Дорга протаял даже не страх, а истый, неподдельный ужас. Он силился что-то сказать, но голос его больше не слушался. И воздух огласил лишь истошный, безумный рев.

Пламя разгорелось в нем подобно огню костра, затопило до краев и начало вырываться наружу. И вскоре за стеной из огня вообще стало невозможно что-либо разглядеть. Предсмертный вопль разорвал темноту.

Хейта опустила руку. Огонь исчезал в пустоту и в конце концов изошел яркими искрами. На земле осталась черная проплешина. И лишь ржавая плесень, догорая, дымилась по ее краям.

Волшебный свет, исходивший от Хейты, тоже истаял. Девушка обрела свой привычный облик. Брон бросился к ней, обхватил за плечи, с тревогой вгляделся в жемчужные глаза.

– Как ты?!

Хейта прислушалась к себе, окинула взглядом разорванную рубаху и зашипела от боли. Брон тотчас напрягся, но Хейта мягко положила ладонь ему на плечо.

– Я в порядке, – заверила она. – Синяки и ссадины, конечно, есть. Но тревожиться не о чем.

Брон выглядел озадаченным.

– Просто, – проронил он, – после схватки с Зод Гурохом ты была без сил. И я подумал, что после этой битвы…

– Со мной будет совсем плохо, – кивнула Хейта. – Я знаю. Сама подумала о том же. Но, как видишь, обошлось. Я, правда, не имею понятия, как и отчего. – Она развела руками. – Найти бы того, кто хорошо разбирается в способностях Чар…

– Это неважно! – Брон бережно коснулся пальцами ее щеки. – Главное, ты в порядке.

За его спиной едко хмыкнула Харпа. Хейта, смутившись, спешно добавила:

– И не только со мной. Со всеми нами. – Взгляд ее внезапно упал на землю, на неподвижное тело в я́мине. – Мар! – сокрушенно воскликнула она.

Хейта бросилась к нему сломя голову, оглядела лихорадочным взором. Сердце судорожно сжалось. Мар казался еще более неживым, чем обычно.

Девушка порывисто коснулась ладонью его лба. В глазах ее застыл страх. Кожа упыря и прежде не могла похвастаться теплом, но нынче она была просто ледяной!

– Я пыталась растолкать его, – мрачно проговорила Харпа. – Трясла что есть мочи, била по щекам… без толку все.

– Нет… нет… не может быть, – в смятении пробормотала Хейта. – Этот мерзавец сказал, что он жив!

– Он мог и солгать, – через силу проронил Гэдор.

Девушка упрямо тряхнула головой и приложила ладони к груди упыря. Теплый свет окутал ее руки и принялся растекаться по телу Мара золотистой волной, мягко просачиваясь, проникая в самую глубь. Хейта сидела неподвижно, словно обратилась в дерево подобно пастырям.

Через некоторое время девушка отняла руки. Все воззрились на Мара в мучительном ожидании. Даже Алар, расхрабрившись, подступил ближе. Но время текло и текло, а упырь все не шевелился. Хейта схватилась за голову, воскликнула отчаянно:

– Как понять, жив он или нет и что вообще делать, если его сердце и так никогда не бьется?!

Путники обреченно переглянулись. Собравшись с духом, девушка вновь приложила ладони к груди Мара. Ожидание затягивалось. Ничего не происходило.

Хейта закрыла лицо руками и уронила голову на грудь. Взор Брона потемнел, точно небо перед грозой. Харпа упрямо сверлила глазами землю. Гэдор же сделался белым как полотно и выглядел не лучше Мара.

Вдруг Хейта резко выпрямилась. Лицо ее было мокрым от слез. Но глаза сверкали, точно омытые дождем драгоценные камни. Направив на упыря решительный взор, она твердо бросила:

– Нет! Ты не уйдешь так рано! Я тебе не позволю!

Ладони девушки объяло мерцающее сияние. Она с силой опустила их на тело Мара. Волна ослепительного света прокатилась по упырю и погасла. Хейта отняла ладони и опустила их вновь. А потом еще раз и еще.

– Не позволю! – самозабвенно шептала она.

– Хейта! – встревоженно окликнул ее Брон.

Но та словно не слышала. Искристые ладони вновь обрушились на тело Мара.

– Не позволю!

Снова в воздух и снова вниз.

– Не позволю! – закричала она в отчаянье.

Мощный поток света сотряс тело упыря. А вслед за ним дикий возглас прорезал сгустившийся полумрак. Мар вскочил и, согнувшись пополам, распахнул одичалые глаза.

– Что такое? Кто убит?! – ошалело выпалил он.

Ему никто не ответил. Друзья оцепенели от изумления. Первой опомнилась Хейта.

– Жив! – воскликнула она.

– Настолько, насколько может быть живым упырь, – бодро ответствовал тот. Но тотчас изменился в лице и растерянно огляделся. – А что… я не должен быть жив?

– После удара сизым светом ты слишком долго пролежал без движения, – тихо проронил Гэдор. – И был холоден как лед.

– Мы подумали, ты умер, – угрюмо добавила Харпа.

– Сизым светом, – задумчиво повторил Мар. – Теперь припоминаю… – Его глаза вдруг расширились от волнения. – Там было существо. Вроде тех других, но на деле совсем иное. – Он бросил в сторону сухостоя обеспокоенный взгляд.