– Харпа! Не-ет! – завопил Мар.

Он ринулся было вперед, но с ледяного уступа вдруг метнулась длинная тень Угоя. Хищно просвистело копье, и острое жало вонзилось в шею чудовища, с хрустом дробя крепкие позвонки.

Зод Гурох обернулся, шатаясь, точно пьяный. Но даже пробитый копьем он не собирался подыхать. Мар помог Харпе отползти в сторону. А воздух снова сотряс яростный рев. Но на этот раз ревел не Зод Гурох.

Огромный белый медведь поднялся во весь свой исполинский рост среди вечных льдов. Свирепо сверкнули обсидиановые глаза. Он ударил наотмашь. Кривые когти вконец разодрали горло чудовищной твари. И, захлебываясь кровью, Зод Гурох повалился на лед. А вслед за ним, точно подстреленная, рухнула и Хейта.

Брон тотчас бросился к ней. Приподнял ее так, что девичья голова оказалась у него на плече, с тревогой вгляделся в бледное лицо.

– Хейта! Ты как?!

Девушка слабо застонала.

– Я… в порядке. Просто в глазах потемнело. – Она через силу приподнялась и обеспокоенно огляделась. – Все целы?

– Все! – заверил ее Брон.

– Хорошо, – прошептала она. – Помоги мне, пожалуйста, встать.

Оборотень обхватил ее за талию и бережно поставил на ноги. Хейта ответила ему благодарной улыбкой.

Мар тем временем неуверенно склонился над Харпой.

– Ты цела?

– А что со мной сделается? – пожала плечами та.

Упырь поспешно кивнул, хотел было сказать что-то еще, потом смешался и отвернулся. Харпа устремила ему в спину странный взгляд, но Мар того не заметил. Его собственный взгляд остановился на Зод Гурохе.

Один за другим, не сговариваясь, путники сгрудились подле тела чудовища. Берог уже успел принять человеческий облик и накинуть рубаху со штанами, но светлая шуба его, густо перепачканная кровью, все еще валялась на льду.

– Мы действительно сделали это, – вырвалось у Угоя.

Берог кивнул и окинул спутников задумчивым взглядом.

– Жители деревни Гурык-Бер перед вами в неоплатном долгу. Вы избавили нас от чудовища.

Гэдор похлопал его по плечу.

– Мы сделали это вместе, Берог Лютая Лапа.

Хейта вдруг сдвинула брови и шагнула вперед, превозмогая омерзение. Изо льда торчал край огромного когтя. Хейта присела, ухватилась за него, потянула на себя, но тот не поддавался.

По правую руку от нее вырос медведь-оборотень.

– Что там?

– Коготь Зод Гуроха, – ответила Хейта. – Должно быть, он лишился его, когда ударил лапами по льду. Думаю, коготь стоит прихватить с собой. Поможешь?

Берог усмехнулся.

– Оружия не носишь, а охоча до трофеев.

Хейта поморщилась.

– Нет, трофеи меня не прельщают. Коготь нужен не для того. – Она указала на тело исполинской твари. – О Зод Гурохе знали только по легендам. А теперь все смогут воочию убедиться, что он существует. И самое главное – что его можно убить.

– В твоей затее что-то есть, – хмыкнул Берог, ухватил коготь одной рукой и играючи извлек его на свет. – Тяжелый, – хмыкнул он и искоса поглядел на Хейту. – Нести его тоже мне придется?

Девушка лукаво усмехнулась.

– А сам как думаешь?

Берог рассмеялся.

– Ладно, будь по-твоему. – Он оглянулся на остальных. – Идемте уже! Дохлая тварь так смердит, что глаза режет.

Так, уставшие, израненные и продрогшие, перемазанные кровью с головы до ног, путники побрели назад. Но несмотря на это, лица их были светлы. С гибелью Зод Гуроха с этих краев точно сдернули траурную завесу. И даже Бесконечные Льды больше не казались такими устрашающими и жестокими.

Еще на подходе к деревне путники услыхали шум и звуки встревоженных голосов. Как позже выяснилось, оборотни решили, что путников не было слишком долго и случилось что-то дурное. Собрались на площади и стали ломать голову над тем, что делать дальше.

Завидев Берога и остальных, оборотни мгновенно умолкли и замерли в беспокойном ожидании. Глава медведей-оборотней остановился в нескольких шагах от сородичей. По лицу его трудно было что-либо понять. Вдруг он улыбнулся уголком рта и швырнул коготь на снег.

– Зод Гуроху пришел конец!

Воздух взорвался ликующими криками. Беловолосая Рейга бросилась навстречу мужу, и тот порывисто заключил ее в объятия. Путников тотчас окружили. Оборотни дружески хлопали их по плечу и спешили наперебой выразить свою благодарность.

Когда суматоха немного унялась, Берог обвел путников теплым взглядом.

– Что скажете о добром ужине и отдыхе у очага?

Гэдор улыбнулся в ответ.

– Мы никуда не спешим. Раз приглашаешь – останемся.

– Вот и славно! – воскликнул Берог. Оглянулся на Угоя. – К тебе, друг, это тоже относится.

Тот только плечами пожал. Рейга окинула мужа и остальных придирчивым взором.

– Но сперва всех вас нужно хорошенько отмыть! Идемте, поможете мне с чаном, растопим снега и нагреем воды.

Путники рассмеялись и последовали за хозяевами.

Хейта испытующе посмотрела на Угоя и дернула его за рукав.

– Помоги мне коготь Зод Гуроха отыскать.

В глазах Угоя возникло недоумение, но вопросов он задавать не стал. Ищуще огляделся, протиснулся между оборотнями и вернулся в мгновение ока.

– Держи.

– Мне он не нужен, – качнула головой девушка.

– Мне тоже, – хмыкнул Угой. – Пойду тогда Берогу отдам.

– Нет, – настойчиво проговорила Хейта. – Я ведь не для Берога его взяла, для тебя. Просто говорить о том прилюдно не могла.

– Ну и на что он мне? – озадаченно бросил тот.

– Ты заберешь его с собой. Чтобы в селении Найгиу знали, что ты совершил! – был ответ.

Угой поморщился.

– И зачем мне перед ними хвалиться?

– Дело не в похвальбе, – устало возразила Хейта. – Когда мы были в Серебряном лесу, Йэол рассказал мне о том, что с вами приключилось. И о том, что люди тебя хотели видеть новым старейшиной!

– То было давно, – хмуро ответил Угой.

– Ну так что? – Хейта упрямо тряхнула головой. – Когда люди узнают, что ты одолел чудовище, они снова поверят в тебя. Или ты правда считаешь, лучше, если новым старейшиной станет этот тупоголовый Гайныр?

Желваки заиграли на лице номаэта. Внутри него шла ожесточенная борьба.

– Я не думаю, что смогу, – наконец признался он.

– А Йэол верил, что сможешь, – твердо сказала Хейта.

– Йэола больше нет, – устало отозвался номаэт. – Как и моего сына. И моей жены.

– Я знаю, каково это – терять тех, кого любишь! – горячо проговорила девушка. – И еще я знаю, что лучшее, что мы можем сделать для них, – жить так, чтобы не срамить их память.

Угой долго и неотрывно глядел на нее, а потом неожиданно улыбнулся.

– Как так вышло, что у такой юной девы такие мудрые мысли в голове?

– Кто его знает, – ответила Хейта и лукаво добавила: – Быть может, просто кто-то рождается мудрым, а кто-то – нет!

– Ах вот оно как! – Он шутливо погрозил ей пальцем. Задумчиво поглядел на коготь и вздохнул. – Так уж и быть. Твоя взяла. Снесу его в деревню. Может, что и выйдет из того.

– Ну вот! Сразу бы так! – воскликнула Хейта, хлопнув его по плечу. – И добавила, сморщив нос: – А теперь пойдем-ка, наверное, и правда смоем с тебя кровь и пот. А то уже дышать нечем!

Пламя светильников заставляло ледяной дом переливаться и сверкать, словно он был сложен из драгоценных камней. За ледяным столом звучали чистые голоса и раздавался звонкий смех.

Мар ел как не в себя. Ни мясо, ни кровь Зод Гуроха ничуть не умерили его аппетита. Варга долго и пристально наблюдала за тем, с какой скоростью в глотке упыря исчезает очередной кусок мяса, потом не выдержала:

– И как в тебе столько умещается? Ты же сам – сплошь кожа да кости! Любопытно, есть в этом мире что-то, что ты любишь больше еды?

Упырь перестал жевать и многозначаще воздел бледный палец.

– Несомненно! Больше, чем есть, упыри любят только одно – пить! – Он опрокинул в глотку кружку, полную крови, и растянул в довольной улыбке перепачканный рот.