Он, как и каждый раз, стоит сзади, обвив меня руками. Ему неудобно из-за нашей разницы в росте, а он всё равно так делает.

— Нравится?

— Очень.

А что ещё скажешь? Для девочки из Воронежа, привыкшей к другим пейзажам, северная природа кажется нереальной реальностью.

— Тогда едем дальше?

И мы едем. Перекусываем. Точнее, едят мужчины, а я пью горячий чай с вареньем из морошки и переписываюсь со Светиком и Ди. Они в неменьшем восторге, но спрашивают не столько про камни, корабли и скалы, сколько про Полянского.

Отправляю им смайлик с высунутым языком и сворачиваю диалоговое окно. Любопытные какие, все секреты им выдай! А мне сначала надо найти смелость и себе признаться.

На обратном пути, насытившись, мы приходим на песчаный берег. Ноги утопают в мокром песке, но моя мечта дотронуться до океана, сбывается.

Пальцы тут же начинает колоть от ледяной воды, но это не мешает мне окунуть ладонь несколько раз.

Антон смеётся, когда я нюхаю руку, пытаясь определить, чем он пахнет. Ничем. Солью, наверное.

— Качели являются символом мечты, свободы и бесконечности, — гид вклинивается в самый неподходящий момент, обрывая смех Полянского.

Я хмурюсь, но принимаю его право на свою работу. Он должен рассказать, и он рассказывает.

— Пойдём?

Антон тянет за собой в сторону странного сооружения, только напоминающего качели. Огромные, как и всё здесь. Но когда оказываюсь на них, недовольство рассеивается без следа.

Дух захватывает от полёта, от сопок и гор, от бездны, отражающей небо.

Полянский ловит меня, раскачивающуюся. Устраивается рядом и, оттолкнувшись ногой, обхватывает мои плечи.

— Полетели вместе?

** К сожалению, упоминать название сериала нельзя, но, думаю, все догадались, о чём идёт речь.

В группе ВК есть много визуалов к главе. Надеюсь, наше мини-путешествие вам понравилось.

[Трек к главе — NЮ «Веснушки»]

Кайф в чистом виде — довольная улыбающаяся Ника, бегающая по песку в поисках камушка или ракушки на память.

Она хочет найти особенную, а я, прикурив, наблюдаю за ней и понимаю одну истину. Свою особенную уже нашёл.

— Суетливая, — наш гид и мой давний приятель присоединяется ко мне, жестом прося передать зажигалку. — Но искренняя, если я хоть сколько-то разбираюсь в людях.

— Разбираешься, — соглашаюсь. — Где здесь можно купить сувениры на память? Пока она камни ищет, хочу сделать подарок.

Приятель указывает мне направление и я, предупредив Нику, пересекаю влажный песок пляжа, поднимаюсь к кассам, где должна быть лавка с разной мелочёвкой.

Добравшись, выбираю несколько фигурок кукол-северяночек, показавшихся мне забавными. Уже собираюсь уходить, когда цепляюсь за крючок, на котором развешаны шерстяные изделия.

Роняю его, рассыпая разноцветные варежки и носки.

— Извините, — присаживаюсь вместе с хозяйкой всего великолепия. И вдруг застываю.

В моих руках совершенно безотчётно оказывается пара варежек обычного бежевого цвета. Я бы прошёл мимо и не посмотрел на них, если бы не аппликация.

— Ещё их упакуйте, пожалуйста.

Бабушка, торгующая сувенирами, хитро прищуривается. Складывает в пакет мою находку, а после тянет из глубин ниши какую-то непонятную штуку.

— Саамское ремесло, — поясняет и протягивает чехол для телефона на длинном ремешке. Белым бисером на фоне в тон варежек вышита белка. — Вашей девушке понравится.

— Девушке? — переспрашиваю, поспешно доставая телефон, чтобы расплатиться.

— Девушке, девушке. Мы вас сразу приметили, — улыбается, собирая лучики морщинок около глаз. — Берегите друг друга.

Бормочу слова благодарности, покидая гостеприимный домик. Ещё одна бабуля, точная копия первой, подмигивает мне, когда останавливаюсь, чтобы поднять воротник куртки.

— Будем беречь, — скорее себе, чем кому-то, проговариваю вслух.

И бегом преодолеваю расстояние, заметив, что Ника больше не играет в сыщика, а подпрыгивает на месте, пытаясь согреться.

Холод реально пробирает, но рядом с ней моё тело вырабатывает такое количество энергии, что её вполне хватает не замёрзнуть.

— Нашла?

— Ничего, — разводит руками.

Костяшки тонких пальчиков побелели, и она подносит их ко рту, выпуская облачко пара.

Достаю из кармана пакет с обновкой и, потянув на себя, прячу её руки от ветра. Эта сцена напоминает мне другую. С похожим трепетом я опускал кольцо на палец бывшей жены во время свадебной церемонии.

Но тогда я не чувствовал той раздирающей душу нежности. Не хотел обнять весь мир. И не понимал, что есть чувства в сто крат сильнее, чем симпатия и привязанность.

— Белки? — Ника выставляет руку и любуется рисунком, украшающим варежку.

— Бельчата. Почти такие же очаровательные, как ты. Ты же мой бельчонок, м?

Не дожидаясь, что Ника что-нибудь скажет, целую. Мне вообще хочется постоянно её целовать, обнимать, трогать. Всегда. Это желание становится жизненной потребностью и не поддаётся объяснениям.

С каждым новым поцелуем притормаживать себя всё сложнее и сложнее. Я рад, что сейчас мы не одни и потерять голову мне не грозит. Задыхаемся обоюдно, не разрывая губ. Никины руки крепко сжаты на моей спине, а мои надёжно фиксируют её, чтобы не упала.

— Буду ждать, сколько скажешь. Научусь всему, чему захочешь научить. Спрячу от всех. Слышишь, Ник?

Для меня эти слова, идущие из самого сердца, очень многое значат. Куда больше, чем «люблю», которое я уже в своей жизни произносил. Мне важно, чтобы Ника их услышала и приняла.

Ищу ответ в зелёных глазах, покоривших с первого взгляда. И нахожу. В пляшущем пламени, в улыбке, в тронутых румянцем щеках, в ставших ещё теснее объятиях.

Как благословение самого Севера, сверху начинает сыпаться первый снег. Снежинки, оседая в рыжих волосах, делают мою девочку настоящей королевой. Королевой моего сердца.

— Только не торопи меня.

— Клянусь…

[Трек к главе — Наталья Ветлицкая «Глаза цвета виски»]

Я не знаю, чем объяснить этот феномен, но он существует. Среди тысяч людей, подходящих тебе по характеру, увлечениям, убеждениям, ты встречаешь вдруг своего человека. На первый взгляд нет у вас нет никаких точек соприкосновения: разные вкусы, разное понимание одной и той же ситуации, разные статусы... Но вы встречаетесь, и меркнет всё, кроме одного — желания быть вместе.

И это желание стирает границы, разбивает стены, развеивает над пропастью всё то, что когда-то казалось важным и основополагающим. А главной была, есть и остаётся любовь.

Только она способна изменить. Только она способна соединить несоединимое. Только она способна вдохнуть жизнь в то, что казалось умершим.

Откладываю ручку в сторону и разминаю уставшие пальцы.

— Фух! Я, кажется, отвыкла писать так много, — переворачиваю тетрадные листы, пробегаясь по свежему тексту.

Антон отрывается от ноутбука, в котором с космической скоростью что-то печатает, и, улыбнувшись, подходит ко мне.

Присаживается на корточки у кресла и начинает делать массаж рук, то поглаживая, то целуя.

Я, как обычно, краснею, но сдерживаю себя от порыва спрятать лицо в волосах. За те три месяца, которые мы вместе, я уже начала привыкать к проявлению чувств Полянского.

— Антон Сергеевич!

В кабинет без стука врывается злющая женщина, за которой семенит секретарь Антона.

— Антон Сергеевич, я её не пускала! Она сама!

— Спасибо, Антонина, я разберусь.

Антон Сергеевич выпрямляется во весь свой немаленький рост и закрывает меня от нежданной посетительницы. Я не знакома с ней лично, но прекрасно знаю, кто она.

Это мама бывшей жены Полянского. Она никак не может смириться с разводом своей дочери и всячески пакостит зятю. Бывшему. Особенно после того, как новый избранник выставил Веронику с новорожденным ребёнком на улицу. Подробностей не знаю, потому что мне неинтересно. И, если честно, немножечко неприятно.