Продолжения не требуется: каждая из нас понимает и у каждой из нас свои выводы после странного и неожиданного визита.

Мама, надеюсь, понимает, что мы не пойдём на контакт с отцом. И её хорошие слова о нём ничтожны против ухмылок и кривых улыбочек мужчины, сидевшего час назад в нашей кухне.

Вика, думаю, перестанет верить, что папа одумается и вернётся.

Не вернётся! Хотел бы наладить контакт — поговорил бы с нами, а не смеялся бы над младшей дочкой и не морозил старшую дочь холодными взглядами. Да и кто мешал ему набрать наши номера и написать сообщение?

Вот именно. Он просто в очередной раз выставил себя трусом и эгоистом.

— Давайте больше не будем о нём, ладно? — прошу, прижимаясь щекой к плечу Вички. — Давайте я вам лучше расскажу про наш будущий поход? Маркел показывал фотографии, это настоящая пушка-ракета!

Дорогие мои! Золотые мои!

Со светлым праздником всех вас! Христос Воскрес!

Пусть светом и счастьем сияют ваши дома, пусть улыбки не покидают, а небо над головами будет ясным и чистым!

— Ты точно не сможешь? — Вита с надеждой заглядывает в мои глаза, задавая свой вопрос в сотый раз.

— Ответ не изменится, Вит, — смеюсь над надутыми щеками подруги.

Мы не стали близки также сильно, как со Светой и Дианой, но однозначно я могу назвать Виталину не просто знакомой девочкой.

Пусть она ничего не знает про приезд моего отца, но чётко уловила настроение и поддержала.

Поддерживает, если точнее, каждый день, ведь с его визита в нашу квартиру прошло несколько дней.

Он больше не объявлялся лично, но звонил маме.

Она шёпотом поделилась со мной, боясь повторной истерики Вики. Сестра совершенно потеряла ориентиры и уже дважды прогуливала уроки со своей новой подругой.

— Я не смогу уйти с работы, только устроившись. Понимаешь? Мне бы очень-очень хотелось, но это будет… Неправильно что ли…

— Бросаете меня, да? Сначала Маркел, теперь ты. Может, мне тоже не ходить?

— Прикалываешься? Твой папа, — понижаю голос на несколько тонов, потому что на нас начинают оборачиваться, — специально для тебя всё устроил.

Понятно же, что такой масштабное мероприятие ректор проводит ради дочки. Раньше студенты тоже выбирались на природу, но менее пафосно. Витка сама об этом рассказывала на прошлой неделе, делясь планами.

— Ну хоть на днюху придёшь? Ник?

— Не могу, — мученически закатываю глаза к потолку.

В день, когда бабушка Виты отмечает юбилей, у меня как раз первая официальная смена. Сейчас я прохожу что-то вроде стажировки или обучения: заучиваю ассортимент, учусь принимать и отдавать заказы. Ну и по мелочи: уборка, помощь на кухне тоже входит в круг обязанностей.

Заработная плата и график меня полностью устроили, так что потерять возможность иметь личные накопления я ни за что не могу!

— На юбилее с тобой будет Маркел, — напоминаю. — К тому же, у вас целый штат помощников. Тебе надо-то будет улыбаться и фотографироваться, если попросят.

— Ааа, — дурачась, Вита взлохмачивает свои идеально уложенные волосы и сползает вниз по стенке, у которой мы топчемся, — это адский труд.

— Зато потом ты будешь свободна ещё лет десять до следующего юбилея, — приободряю, шутя. — Или до собственной свадьбы. Как раз будешь в теме.

— Типун тебе на язык, — корчится подруга, разбирая спутанные пряди.

Она определённо расстроена, хоть и старается не показывать. А я самую каплю, но чувствую за собой вину, так как она на меня рассчитывала.

— У меня до начала смены будет полтора часа. Хочешь, прогуляемся? — толкаю её в плечо, приземляясь рядом.

У нас большой перерыв и мы общим решением игнорируем столовую: Вита соблюдает строгую диету, чтобы влезть в новый умопомрачительный наряд, а я проявляю солидарность.

— Хочу бабл ти с виноградом и зеленым чаем.

— Принято! Тогда я буду вишнёвый. Или черничный. Или…

Помечтать не даёт пролетевший мимо нас аспирант. Он рассыпает ворох бумаг у наших ног и нам троим приходится ползать по коридору, чтобы их собрать.

Витка забавно ругается себе под нос, а я мысленно возношу благодарности её папе: пол на каждом этаже института застелен мягкой ковровой дорожкой. Ползать по такому намного приятнее, чем по пыльному линолеуму.

Наконец с бумагами покончено и мы мечтаем ещё несколько минут споря, какой вкус лучше. Сходимся на том, что напиток возьмём одинаковый, а десерты к нему разные. Я в предвкушении любимых эклеров с черникой даже не замечаю, как пары пролетают.

Казалось, только планировали, и вот уже сидим друг напротив друга, и поглощаем вкуснейшие пирожные, запивая не менее вкусным и ярким чаем.

— А как же диета? — с набитым ртом бубню, подкалывая Витку, разделывающуюся со второй булочкой.

— Сегодня можно. У меня стресс, — облизывая пальцы, она умудряется плотоядно поглядывать в сторону витрины. — Взять ещё одну или не взять?

— Хватит с тебя, — придвигаю ей половинку своего угощения.

Она тут же цепляет его вилкой и удовлетворённо откидывается назад, потирая плоский живот.

— Вот теперь я счастлива. Весь вечер буду бегать в зале и сгонять, но оно того стоило.

— Чревоугодие — грех, — подняв палец вверх, копирую интонацию Маркела, который нас сюда и привёз.

Прыскаем сначала тихо, а потом хохочем на всю кафешку, вызывая любопытные взгляды персонала и немногочисленных посетителей.

Через двадцать минут прощаемся с гостеприимным барменом и обещаем непременно прийти вновь, чтобы продегустировать остальные вкусы модного чайного напитка.

— Мне туда, — указываю направление и, чмокнув Виту, бегу в нужную сторону.

В кофейню являюсь без опозданий. Переодеваюсь в коморке и выхожу в зал.

Он небольшой, всего двенадцать столиков. Но очень уютный.

Интерьер в стиле прованс, много света и мелких деталей. На каждом столике маленькая вазочка с букетиком лаванды.

Форма у нас тоже стильная: молочного цвета блузка и фартук сиреневого цвета. Низ разрешён свой, но юбка не должна быть выше колен, а брюки не должны обтягивать, как вторая кожа.

На груди фартука булавочкой закреплена веточка всё той же лаванды. Мне это кажется безумно милым и нежным.

Любовно разглаживаю несуществующие складки и присаживаюсь на барный стул, наблюдая за администратором. Она поправляет на меловой доске спецпредложение, попутно давая наставления бариста.

Я прислушиваюсь, покручивая в руках телефон. До начала смены гаджетами пользоваться можно, а после придётся убрать смартфон в сумку.

Открываю приложение, в которое не заходила с вечера, и первым делом натыкаюсь на новое сообщение Сеймура. Ему первому из новых знакомых я рассказала про работу, и он уже однажды забирал меня отсюда, чтобы подвести до дома.

Мы с ним даже обменялись номерами, но он всё равно по привычке пишет мне в чате, где мы познакомились.

Набив ответ, отклоняю новые запросы от парней, и захожу в профиль Кена. Сегодня он по традиции желал мне доброго утра, а я его вроде как проигнорировала.

Он успел обидеться и загрустить, судя по его забавному посланию, отправленному минуту назад.

Ника: Обида тебе не к лицу )) Я просто вчера очень сильно устала.

Кен: Чем занималась красивая девочка без меня?

Ника: Перестань! Ты меня смущаешь!

Ника: Готовилась к опросу, но его отменили. А сейчас на работе.

Ника: А ты чем занимаешься?

Кен: Слушаю унылую речь коллеги. Ненавижу, когда люди занимаются тем, чем заниматься не должны (

Ника: Поясни?

Кен: Представь врача, который гуглит в сети перед тем, как поставить диагноз?

Кен: Передо мной такая же история. Только ещё хуже :(